Страница 4 из 23
14 сентября 1467 года русское войско, выделенное в помощь Касиму, выступило в поход на Казань. Командовали ратью один из лучших воевод великого князя Иван Васильевич Стрига Оболенский и незадолго до этого перешедший на московскую службу тверской полководец князь Данила Дмитриевич Холмский. Сам Иван III находился с резервными войсками во Владимире, откуда, в случае неудачи похода, мог прикрыть значительную часть русско-казанской границы[25]. Предчувствие не обмануло московского князя. На переправе в устье реки Свияги Касим и русские силы были встречены большим казанским войском и вынужденно остановились на правобережье Волги. Воеводам оставалось ждать «судовую рать», двигавшуюся на помощь по рекам Клязьме, Оке и Волге, но она так и не успела до морозов подойти на помощь войску Стриги Оболенского и Холмского. Попытка заманить на свой берег и захватить татарские речные корабли также не удалась. Поздней осенью 1467 года русские полки вынуждены были начать отступление к границе. Оно оказалось тяжелым – «истомен же бе путь им, поне же бо осень студена бе и дождева, а корму начат не оставати»[26].
В ожидании ответного нападения казанских отрядов Иван III приказал готовить к обороне пограничные города – Нижний Новгород, Муром, Галич и Кострому, разослав туда свои заставы. Действительно, зимой 1467/1468 года татары напали на хорошо укрепленный еще в годы противоборства Василия II с Юрием Звенигородским и его детьми Галич. Однако большая часть своевременно извещенного местного населения, привычного к нападениям врагов, успела укрыться в городе. Галичане вместе с подоспевшей им на помощь лучшей частью московского войска – «двором великого князя» – под командованием князя Семена Романовича Ярославского не только отбили нападение, но и совершили ответный лыжный поход на черемисов (марийцев), земли которых входили в состав Казанского ханства. Русские полки в конце похода находились всего в дне пути от татарской столицы, «повоеваша всю ту землю». Вернулись они к празднику Крещения Господня – 6 января 1468 года[27].
Боевые действия шли и на других участках русско-казанской границы. Муромцы и нижегородцы опустошали татарские порубежные селения на Волге, «а с Вологды ходиша тако ж, и устюжане и кичмежане и воеваша по камен по Вятке и много избиша и плениша»[28]. В отместку за этот поход войной на устюжские места пришло татарское войско. В конце зимы 1467/1468 года оно дошло до верховьев реки Юга и сожгло городок Кичменгу («с людьми огнем сожгли»)[29]. Против них выступил Иван Стрига Оболенский, прогнал казанские отряды, преследовал их до реки Унжи, но догнать не смог. Тогда, разорив земли черемисов, союзников казанских татар, вернулся в Москву.
На Вербной неделе (4—10 апреля 1468 года) казанцы и черемисы разграбили две костромские волости, в мае выжгли окрестности Мурома, однако в последнем случае совершивший нападение татарский отряд был все же настигнут и уничтожен ратью князя Данилы Холмского.
В начале лета 1468 года выступившая из Нижнего Новгорода «застава» князя Федора Семеновича Хрипуна Ряполовского у Звеничева Бора, в 40 верстах от Казани, вступила в сражение с большим татарским войском, усиленным отборной ханской гвардией («двор царев, много добрых»). Московская «застава» смогла уничтожить почти все войско противника. В сражении погиб «богатырь и лиходей» Колупай, в плен попал князь Ходжум-Берде («Хозум-Бердей»). В это же время небольшой отряд воеводы Ивана Дмитриевича Руно (ок. 300 воинов) через Вятскую землю совершил успешный рейд вглубь Казанского ханства.
Активность московских войск стала неприятным сюрпризом для казанцев, и они решили подчинить себе Вятский край, обезопасив северные границы ханства. На первых порах их войскам сопутствовал успех. Оккупировав земли вятчан, татары перерезали пути доставки в край продовольствия. В самом крупном городе края Хлынове была поставлена татарская администрация. Показательно, что заключенный между победителями и местной знатью договор носил довольно мягкий характер. Самым тяжелым (и неприемлемым для Москвы) условием вятской капитуляции было соблюдение нейтралитета в шедшей тогда русско-казанской войне, принимавшей все более ожесточенный характер. Однако после победы «заставы» у Звеничева Бора в ходе боевых действий наступила недолгая пауза[30].
Завершилась она весной 1469 года. Русским командованием был разработан и принят к исполнению новый план предстоящей кампании, который предусматривал согласованные действия двух московских армий на сходящихся направлениях. На главном – нижегородском – вниз по Волге до Казани должна была наступать рать воеводы Константина Александровича Беззубцева. Подготовка похода не скрывалась и носила демонстративный, отвлекающий характер. В составе великокняжеской рати на Казань были посланы даже московские купцы и посадские люди, которым выступить в поход было «пригоже по их силе».
Другое войско формировалось в Великом Устюге под стягом князя Данилы Васильевича Ярославского и включало в себя устюжские и вологодские отряды. В качестве младших воевод, по сути, сотенных командиров, в Устюг были отправлены 9 детей боярских из «двора» великого князя[31]. Выступив в поход, эта рать, насчитывавшая около 1000 воинов, должна была пройти по северным рекам почти 2 тыс. километров и выйти в верховья Камы. Затем уже Устюжскому войску надлежало спуститься по ее течению до устья, и, будучи в глубоком тылу у татар, подняться на веслах вверх по Волге до Казани с юга как раз к тому дню, когда туда должна была прибыть рать Константина Беззубцева. Возлагаемые на этот рейд надежды оказались напрасными из-за невозможности сохранить планы в тайне. Находившийся в Хлынове татарский наместник своевременно известил хана Ибрагима не только о подготовке рейда, но и о численности и боевых возможностях войска Данилы Васильевича Ярославского, о времени выступления князя в поход.
Однако главная причина неудачи предпринятого в 1469 году наступления на Казань заключалась в отсутствии у русского командования навыков стратегического планирования операций на нескольких театрах военных действий и их технического исполнения. По-видимому, не существовало тогда и специальной службы, ведавшей оперативной подготовкой движения войск по сходившимся направлениям.
Общий план кампании очень скоро подвергся ревизии. Из-за затянувшихся переговоров с ханом Ибрагимом воеводе Беззубцеву, находившемуся с войском в Нижнем Новгороде, было предписано отправить в поход к Казани лишь часть своих полков, укомплектовав их исключительно добровольцами. Таким образом всей операции придавался характер набега «охочих людей», якобы вышедших из-под воли великого князя. Однако расчеты московских стратегов не учитывали настроения собравшихся в Нижнем Новгороде воинов. Получив приказ великого князя, в поход выступила вся рать, избравшая новым воеводой Ивана Дмитриевича Руно. Константин Беззубцев, согласно повелению Ивана III, остался в Нижнем Новгороде.
На рассвете 21 мая русские корабли подошли к Казани. Татары, застигнутые врасплох, не смогли отстоять посады и отступили за крепостные стены. Пригороды оказались выжженными московскими воинами. После этого успеха, опасаясь ответного нападения собиравшегося к Казани неприятельского войска, русская рать в полном порядке отступила вверх по Волге, став лагерем на Коровничем острове. По-видимому, Руно хотел дождаться подхода Устюжского отряда, возможно, и вятчан, которым был послан призыв великого князя помочь его полкам под Казанью. Но договор о нейтралитете с Казанью и реальная угроза прекращения доставки хлеба в их край вынудили жителей Вятки остаться в стороне от шедшей на Волге войны. Более того, как отмечалось выше, татары от своих наместников в Хлынове были подробно проинформированы о походе войска князя Данилы Васильевича Ярославского. Поэтому, не дожидаясь соединения русских отрядов, противник решился напасть на Коровничий остров. Но неожиданного удара не получилось. Бежавший из Казани русский пленник предупредил воевод о готовящейся атаке. Она была отбита, но Руно, опасавшийся новых нападений, перенес лагерь в более безопасное место – на Ирыхов остров. Однако имевшиеся у воеводы запасы продовольствия подошли к концу. Прибывший к войску из Нижнего Новгорода и принявший командование Константин Беззубцев начал отводить полки к своей границе.
25
ПСРЛ. Т. 24. Пг., 1921. С. 186; ПСРЛ. Т. 39. М., 1994. С. 148.
26
ПСРЛ. Т. 25. С. 279.
27
А. Г. Бахтин высказал предположение, что во время этого похода войско кн. С. Р. Ярославского могло достичь Малой Кокшаги и даже Илети. – Бахтин А. Г. XV–XVI вв. в истории Марийского края. Йошкар-Ола, 1998. С. 58.
28
ОР РГБ. Ф. 310. № 754. Л. 320 об. (318 об.).
29
ПСРЛ. Т. 37. С. 46, 91, 114.
30
ПСРЛ. Т. 24. С. 188; ПСРЛ. Т. 25. С. 280.
31
Иван Гаврилович, Тимофей Михайлович Юрло (Плещеев), Глеб Семенович и Василий Семенович Филимоновы, Федор Борисович Брюхо (Морозов), Салтык Травин (в будущем известный русский военачальник Иван Иванович Салтык Травин), Никита Константинов, Григорий Префушков и Андрей Бурдуков. – ПСРЛ. Т. 8. С. 155.