Дикари Третьего Тысячелетия

- Спокойно. Никто никуда не пойдёт. Мы их наколдуем. Делов-то, - неожиданно внятно сказал Василий и стал заваливаться на бок, а затем отключился. Как охотник его ни тормошил, требуя подробностей, пришлось ждать до утра.

Утром коту было очень плохо.

- Sickened ergo sum (*мутит, следовательно, существую), - тихо проговорил еле шевелящийся Василий, окуная голову в тазик с холодной, ненавистной ему водой. На голову он натянул вчерашний шарик, чтобы влага не попала в уши. - Это всё от полыни. Зачем они полынь в настойку кладут? - вынырнув в очередной раз, с безнадёжностью в голосе, тихо жаловался он. - Чем валерьяна хуже? От неё так по утрам не мутит. Зачем я её пил, эту настойку? - он снова нырнул, пуская пузыри. - Или это от ликёра? Я колпачок ликёра вылакал. Ароматный. Такой интересный запах, но непонятно, что там есть. Вроде розы с фиалками. А вкус не очень сладкий. Как думаешь, дядя Арсений, что за ликёр такой?

Арсений, лениво покачиваясь в кресле-качалке, наблюдал за страдающим котом.

- Я думаю, надо спросить у Маши, какими духами она пользуется. От тебя пахнет как от синтезатора цветочных ароматов.

- Ох, мяу... Какой кошмар. Духи я ещё не пробовал. Их ведь и мэр лакал, - Василий ещё раз окунулся. - Если бы, когда я был котёнком, мне организм не переделали, сдох бы уже. Котам нельзя алкоголь, у нас печень слабая. И настойку валерьянки нельзя, там спирт. Но мне можно, я спирт могу перенести. А валерьянка для меня как хороший коньяк для ценителя, только гораздо вкуснее. Но зачем же я остальное пил?

На кота было жалко смотреть. Весь мокрый, резиновая шапочка съехала на один глаз, лапы дрожат. Вид его выражал тоску и раскаяние. Он отошёл от тазика с водой и боком повалился на полотенце, лежащее на полу.

- А когда-то ещё таблетки с валерьянкой были, так там химия хуже спирта, - еле слышно рассуждал лежащий пластом Василий. - Надо корешки искать, вот что. В корнях вся сила. Истина в вине, а сила в корнях. А истина, это та же правда. Если настоять корешки на вине, получится сила в правде. Убойная вещь должна получиться. Вот ты в лесу ходишь, скажи, растёт там валерьяна?

- Откуда я знаю? Я даже представить себе не могу, как она выглядит. Теперь ведь настойку наколдовывают уже в пузырьках. Это раньше всем известно было, какая она. Я вообще от тебя только узнал, что это трава такая.

- Надо будет поискать. Уж лучше буду корни грызть. Мы - то, что мы едим. А ещё, мы - то, что мы пьём. Я вот сейчас бормотуха, - с закрытыми глазами произнёс кот.

- Если это от слова бормотать, то ты концентрат бормотухи. Я бы тебя подлечил заклинанием антипохмелья, но оно для людей, и как на кота подействует, непонятно. Может, только хуже будет.

- Хуже уже не будет, но колдовать не надо. Надо не шевелиться, предоставив время для работы метаболизма. А ещё есть котаболизм. Это как раз обо мне и моё болезни (*Василий немного перепутал. КАтаболизм - деградация, распад веществ в организме, обычно с выделением энергии), - кот вздохнул. - Только шапочку сними с меня, пожалуйста, а то у меня ушки замялись. Я сам не могу, - попросил Василий, твёрдо решив не двигаться до обеда.

Арсений подошёл к нему и осторожно стянул шарик.

Он оставил неподвижного кота в комнате, а сам пошёл на улицу. Там, под навесом, он недавно установил небольшой верстак. На нём Арсений выстругивал древки для стрел. Разумеется, их можно и наколдовать или взять в магазине подходящие композитные трубочки, но, с некоторых пор, охотнику стало нравиться делать что-то своими руками. И не столько ради экономии. Большинство людей вокруг даже не представляли, какое это удовольствие, сделать что-то самостоятельно. Не считая самостоятельного выбора фасона дивана или что съесть на завтрак. Хотя, на подобные терзания у многих уходила большая часть жизни.

Система исполнения желаний совершенно обленила и развратила человечество. Даже воспитание детей стало непосильным и нежелательным занятием. Население Земли уменьшилось с пиковых двенадцати миллиардов до двух и продолжало сокращаться и стареть. Этот процесс замедлялся развитой магической медициной, способной продлить жизнь и молодость человека на десятилетия и даже на века. Но... Люди стали уходить из жизни от скуки. А инфантилизм стал повальным явлением. Наверное, Арсению повезло, что в их секторе стали сильно сокращать квоту на магию, и он сначала пошёл в охотники, а потом стал кое-что мастерить сам. Некоторые люди, так же как он, поступали на службу. Административные работники, врачи или инженеры всегда нужны.

Он знал, что раньше охотились с ружьями. Но опасные звери давно перевелись, а ружья запретили конвенцией по нераспространению оружия средне-короткого, официально-выявленного и минимально-ограниченного радиуса действия, или сокращённо конвенция НОСКОВ и МОРД. Уже по названию было понятно, что ничего хорошего от неё ждать не приходится. Наколдовать огнестрел стало невозможно, а слишком быстро летящие пули или снаряды моментально сбивались глобальной защитой. Часть охотников теперь пользовались лёгкими воздушками, а ему больше приглянулся лук.

Магией тоже нельзя было причинить вред живому существу, мешали специальные фильтры. Даже для материализации арбузов, которую шутники когда-то научились проводить прямо над головой собеседника, ввели массу ограничений. Из-за этого, арбузы стали снова выращивать, заодно скрестив их с картошкой. Прочие тяжёлые предметы постигла та же судьба. В смысле сложности материализации, а не выращивания. Генно-магическая инженерия достигла больших успехов, но вырастить настоящий рояль в кустах, пока никак не удавалось. Хотя попытки делали и получали интересные результаты. Иногда результаты убегали и пугали людей, топорща клавиши и хлопая ложнокрышкой.

Арсений как раз доделал третью заготовку, когда возле его дома остановилась самодвижка мэра. Из неё вышел Мишка, в своей неизменной кожаной кепке, пропитанной для запаха какой-то гадостью под названием бензин. Сам себя он называл водителем телеги.

- Здорово, - сказал он, протягивая руку для пожатия. - Готов?

- К чему? - ответил Арсений.

- Ну как? Тебе же Васька должен был передать. Выезд в десять ноль ноль.

- Куда? - удивился охотник.

- Как куда? На узловую станцию. Ты с Котовым едешь. Кстати, где он, не знаешь?

- Никто мне ничего не говорил. А Васька у меня дома лежит, болеет.

- Забыл, значит. Ну, хоть сам нашёлся. А то он вчера, то на воздушных шариках на северный полюс улететь хотел, то на капот лез во время движения и говорил, что он будет значком оленя. Наквасился Вася круто. Квася какой-то, - Мишка рассмеялся. - Давай, тащи его и сам собирайся.

Василий, услышав, что ему надо вставать и куда-то ехать, запротестовал: - Я никуда не поеду. Меня нельзя передвигать. И вообще, мы договаривались на завтра.

- Так уже завтра, - радостно сообщил зашедший в комнату Михаил.

- Нет, это неверное суждение. Мы договаривались ночью, после полуночи. Значит, это было уже сегодня. А завтра - это завтра.

- Ничего не знаю, завтра у меня выходной, сами будете топать.

- Так дела не делаются, - бурчал Василий, - во-первых, я не сдвинусь с места, а во-вторых, едем завтра.

- А если сдвинешься, поедем? - веселился Мишка.

- Сам? Это невозможно, - возразил кот.

- Спорим?

- Пффф... Да не вопрос.

Что бы выиграть спор, водителю потребовалась всего пара минут, и скоро они уже ехали.

Василий, лёжа на заднем сиденье, возмущался, - Так нельзя! Нельзя так издеваться над живым существом. Почему не запретили этот бензин? Зачем придумали такой запах, изверги? Зачем ты носишь эту вонючую кепку?

- Так у нас принято. Тебе не понять, - смеялся водитель, - радуйся, что я её убрал.

- Радоваться? Мне? Эх, мяу... - грустно добавил кот.

Сначала они заехали в мэрию, за официальной бумагой, подтверждающей их полномочия. Потом направились на север, к станции. Хотя ехали они очень плавно, паря в полуметре над землёй, им периодически приходилось останавливаться, чтобы Василий мог погулять по травке. Поэтому, до места они добрались уже после полудня.