Приключения Генри-Генриетты

— Я не обижаюсь. Нет, своего министра, который вздумал бы мне указывать, я, пожалуй, посадил бы на кол. Но у меня нет таких, которые вызывались бы добровольцами к дракону сходить. А ты, Генри, храбрый парень, я таких уважаю и понимаю, что ты привык говорить правду, даже и королям. Кстати, мои подданные вас развлекали, не развлечешь ли ты их историей про дракона?

Генриетта уже поняла, что Юдовик Второй узнает все, что ему нужно, вплоть до мелочей и сделает это постепенно и незаметно. Никто не сможет ему в этом помешать, пока их король так свято верит в дружбу с ним. А верить он будет до тех пор, пока своими глазами не увидит предательство. Но тогда, как это ни печально, будет уже слишком поздно.

А сейчас нужно было не злить своего короля и примириться с королем Южного Королевства.

— Конечно, Ваше Величество, мне это только в радость. И Вы преувеличиваете мою храбрость. Я всего лишь сказал, что у нас все военные вопросы считаются военной тайной, но мне бы и в голову не пришло советовать или тем более запрещать своему королю что-то говорить. Я прошу прощения, если обидел Вас.

Юдовик Второй был доволен и сказал, что он не в обиде.

Вечером Генриетта в очередной раз повторила историю про дракона. Слушателей на этот раз было много: пришли все министры и приближенные короля, а также придворные артисты и шуты. Когда рассказ кончился, посыпались вопросы: насколько большой был дракон, плевался ли он пламенем, сколько голов у него было и даже насколько длинные когти были у него на лапах. Кто-то даже спросил, а были ли свидетели, что Генри разговаривал с драконом, на что Генриетта ответила:

— Нет, свидетелей не было. Но в следующий раз, когда соберусь к дракону, обязательно прихвачу Вас с собой, чтобы Вы собственными глазами все увидели. А то ведь Вы и свидетелям не поверите, если уж на то пошло.

Все присутствующие так и грохнули со смеху.

В этот момент в зал ворвался огромный черный дракон с золотистыми узорами и усами. Это шуты соорудили костюм из покрывал, и все вместе изображали страшное чудовище. Под бой барабанов дракон исполнил танец, в конце которого из его пасти показался огонь.

Остальные дни пребывания в Южном Королевстве прошли в празднестве и развлечениях.

Глава 18

За день до отъезда Генриетта решила побродить по городу, посмотреть, как тут живут люди. Она понимала, что есть огромная разница между тем, что говорят министры королю и что можно увидеть на главных улицах из окон кареты, и тем, что происходит на окраинах и во дворах. А видела она то же, что и в своем королевстве: бедность и притеснение обычного народа. Но здесь это не так бросалось в глаза: всюду были цветы, фруктовые деревья, люди в ярких одеждах, кругом буйство красок и праздник жизни. От голодной смерти тут, конечно, умереть было почти невозможно: фрукты и съедобные плоды росли прямо у дороги.

Генриетта шла-шла и набрела на городской рынок. Шум тут стоял неописуемый! Весь рынок гудел, как будто огромный пчелиный рой, и даже думать было тяжело. Торговцы громко предлагали товары и зазывали посетителей, покупатели выбирали товар, оценивали, пробовали, спрашивали, советовали друг другу. Люди хаотично бегали от прилавка к прилавку, что-то покупали, выменивали, перепродавали. Генриетта вспомнила рынок, на котором она торговала с отцом, и он ей показался таким тихим и уютным, как дом. Здесь все было по-другому. Торговцы предлагали попробовать мед, разные сладости, выпечку, фрукты. Генриетта положила в рот кусочек пастилы и взяла немного цукатов в сахаре. Она шла, разглядывая длинные шелковые платья всех цветов радуги, острые изогнутые сабли, ковры с волшебными узорами, ремни и сумки из змеиной кожи. Вдруг она увидела прилавок, который словно переливался и искрился на солнце от обилия бус из самоцветов, янтаря, жемчугов, блестящих браслетов, заколок, гребней и прочих украшений.

«Вот подарок для моей любимой сестры», — подумала она, разглядывая ожерелье в несколько нитей. Оно не было пестрым или кричащим, как другие бусы, светлые полупрозрачные камни мерцали и переливались при свете солнца, а жемчужинки и маленькие белые ракушки, нанизанные между камнями, придавали изысканность и оригинальность.

— Сколько стоит? — спросила она у худощавого мужчины средних лет с крючковатым носом и хитрыми глазками.

— О, у господина есть вкус! — похвалил торговец. — Это самое дорогое ожерелье! Но если подарок для любимой девушки, то цена Вас не испугает, не так ли?

— Сколько стоит? — настойчиво повторила Генриетта.

— Другого такого ожерелья Вы не найдете ни на этом рынке, ни на каком другом, — продолжал хитрый торговец. — Посмотрите на эти ракушки! Они из самого соленого моря. Как они сверкают на солнце! А камушки из…

— Сколько? — перебила его Генриетта.

— Десять золотых.

— Ну и наглец же ты! — засмеялась девушка. — Ты что же, увидел, что на мне дорогой костюм чужеземца и решил меня обобрать как липку?

— Что Вы такое говорите, господин? Это ожерелье стоит десять золотых для всех. Я и не заметил Ваш костюм. Теперь-то я все понял: Вы — почетный гость нашего короля. Поэтому специально для Вас я сделаю скидку и отдам Вам это украшение всего за девять золотых.

— Вот же хитрец! — воскликнула Генриетта. — Да ты любого рыночного торговца из моего города за пояс заткнешь. Так мы с тобой до вечера проторгуемся.

— Зачем же торговаться? Я понимаю, что Вы занятой человек и Вам некогда стоять тут со мной и болтать. Ладно, чтобы Вы больше не раздумывали — восемь золотых! Только для Вас!

— Да я уж вижу, что ты только для меня цену в три раза взвинтил!

— Вы меня обижаете! — торговец театрально надул щеки и выпятил нижнюю губу. — Я легко продам это ожерелье за десять золотых другому покупателю, потом локти будете кусать, что не купили его за восемь.

— Что ж, не буду же я тебя в убытки вгонять? Продавай за десять другому, а я пошел.

Генриетта важно развернулась и стала медленно удаляться от лавки торговца украшениями.

— Стойте! — крикнул тот. — Зачем же так горячиться? Я могу еще уступить! Семь золотых!

— Ладно, я и правда ограничен во времени, поэтому сделаем так: я куплю у тебя это ожерелье за один золотой.

У торговца от такой наглости выкатились глаза, и рот несколько раз беззвучно открылся и закрылся. Наконец он пришел в себя.

— За один? Один? Мне это не послышалось? Ожерелье, которое стоит десять продать за один золотой?

Генриетта сделала ему знак замолчать и спокойно сказала:

— Хватит разыгрывать этот цирк, ты меня изрядно повеселил, но довольно. Ты сразу взвинтил цену раза в три, значит, ожерелье стоит приметно три золотых. Оно из редких камней, очень изящное и красивое, это я вижу, но это не драгоценные камни и не золото, значит, ты, хитрец, купил его у какого-нибудь деревенского мастера за гроши. Я не могу себе представить, чтобы такой жмот, как ты, заплатил за эту милую безделушку больше одного золотого. Конечно, у тебя должна быть выручка с этого ожерелья, и я куплю его у тебя за два золотых.

Торговец мрачно разглядывал Генриетту и обдумывал ее слова. Видно было, что она попала в точку.

— Три золотых, — наконец проговорил торговец. — Вы сами сказали, что ожерелье стоит примерно три золотых, так что давайте деньги и забирайте эту безделицу.

— Я дам тебе четыре, но ты мне скажешь, где живет мастер, который сделал это украшение.

Торговец колебался и с опаской косился на конкурентов.

— Я скоро уеду и никому не расскажу, не бойся. Ты в убытке не будешь, — сказала Генриетта.

— Ладно, — согласился продавец, взял деньги и подробно объяснил, как добраться до хижины мастера.

Генриетта собиралась идти, но торговец проворчал:

— Никогда не видел, чтобы порядочные господа так торговались.

— А я не из господ, — ухмыльнулась Генриетта. — Я сам торговцем на рынке был.

— Не может быть! — удивился торговец. — Чего же ты в дорогом костюме разъезжаешь с королем по свету?