Страница 2 из 13
Громов подошёл к качелям, наклонился и поднял куклу. Судя по бешеным ярким краскам, это собственность Юльки. Что и было написано фломастером прямо на лбу пластиковой девицы с малиновыми волосами. Дочерям Натальи было по пять лет. Сейчас мачеха решила увеличить число шумной мелочи в доме и ждала прибавления. Врачи обещали сына.
— Здравствуй, Айвенго, — прозвучал за спиной мелодичный голос.
— Хватит меня так называть, — проворчал Алексей, поворачиваясь лицом к хозяйке дома.
— Рыцарь, лишённый наследства, — потянула мачеха. — Есть хочешь? Конечно, хочешь.
Симпатичная блондинка погладила свой внушительный живот и, охая, направилась обратно к крыльцу. Громов нехотя прошёл следом, оказываясь в нижней гостиной.
— Идём, — велела Наталья. — Посмотрю, как ты ешь. Люблю, когда дети хорошо едят.
— Ну всё, прекрати. — Нахмурился Алексей. — Я старше тебя на два года. Какого чёрта ты носишься со мной, как мамочка?
Нижняя губа мачехи задрожала, и она шмыгнула носом, а затем прошествовала на кухню. Причём, сначала туда вошёл её живот, а затем уж и его хозяйка. Наталья заправила за уши золотистые пряди, выбившиеся из длинной косы, и тяжело опустилась на стул. Сонно зевая, она наблюдала, как Алексей, вместо того чтоб поесть, опустошил половину графина с водой. Жажда мучила его весь вечер. Он подмигнул огромному дымчатому коту, который устроился на одном из стульев.
— Ну, здравствуй, Вениамин.
Алексей почесал пушистого зверя за ухом и тот от удовольствия зажмурил свои яркие янтарные глаза. Радуясь вниманию хозяина, кот принялся хрипло мурлыкать.
— Как твоя спина? — участливо поинтересовалась Наталья.
— Лучше, чем твоя, — Громов наклонился к мачехе и коротко поцеловал в светлую макушку.
— Ешь, давай! — довольная, она продолжила ворчать, привычно поглаживая живот.
Алексей открыл холодильник и вытащил первое, что попалось из продуктов, сооружая из них бутерброд. Затем откусил его, и прислонился спиной к стене, поглядывая на Наталью.
— Где ты остановился? — Она склонила голову набок, разглядывая его усталое лицо. — Я могу помочь…
— Наташ, — Алексей отложил кусок хлеба с сыром на край стола.
Наталья тут же поджала губы, ругая себя за то, что не сдержалась. Вот дурной язык! Могла ведь начать разговор, когда он доест. Глупая…
— Слушай, я одна есть не могу, токсикоз замучил. Мне нужно, чтобы кто-то жевал рядом. Думаешь, я тебя из доброты душевной позвала? Ешь! Иначе моя голодная смерть будет на твоей совести. — Кряхтя, Наталья поднялась и потянулась за сыром, откусывая его прямо с куска.
Алексей скривился, скептически глядя на её попытки проглотить сухой кусок, и пододвинул стакан с водой.
— Ты жалкая врунья, — усмехнулся он, но к еде так и не притронулся.
— Он волнуется, Лёш, — внезапно сменила разговор Наталья. — Хватит избегать друг друга.
— Ты меня за этим домой позвала? — нахмурился Громов. — Я не хочу говорить о нас с отцом.
— Почему не спишь так поздно, Наташ? — раздался в дверях взволнованный мужской голос.
— Ты сказала, что его нет дома… — глухо отозвался Алексей.
Он повернул голову, встречаясь взглядом с отцом. Хозяин дома словно окаменел при виде сына, и его рука разжалась, роняя на пол пальто. Алексей только прерывисто вздохнул, и молча пошёл к выходу. По пути он поднял одежду, и бросил пальто на подлокотник дивана в гостиной.
— Давайте мирно поговорим. — Наталья заметалась, оказываясь меж двух огней, и виновато улыбнулась. — Поужинаем…
Видя, что оба мужчины поглядели на неё как на сумасшедшую, она схватилась за живот.
— Ох! О-ох… О-хо-хо-х… — Бездарно изображая, что сейчас родит, мачеха подглядывала за мужем и пасынком.
Алексей покачал головой и так же молча покинул отцовский дом. Стоило дверям за ним закрыться, Михаил развернулся к жене.
— Что ты творишь, Наташ?
— Он страдает. Виду не показывает, но я чувствую, — кинулась защищать пасынка Наталья.
— Этот мальчишка никогда не одумается. Он… он… — Михаил нервно пригладил тёмные волосы.
На его висках уже серебрилась седина, а в уголках глаз пролегли тревожные морщинки. Глава семьи был привлекательным мужчиной, крепким и полным сил, именно такое впечатление создавалось при первой встрече. Но жена знала, сколько бессонных ночей провёл Михаил Громов, и чего ему стоили последние месяцы. Очередная попытка свести отца с сыном провалилась. Она поджала губы и хлопнула маленькой ладонью по столу.
— Я верю в него. Он сможет. Лёшка обязательно справится!
— А я молюсь о том, чтоб этого не случилось… — глухо отозвался муж.
— Миш, ну нельзя так, — застонала Наталья. — Ему тяжело.
— «Нельзя» отцу хоронить своих детей, Наташ, — мрачно ответил Михаил. — Вот это действительно «нельзя». Я устал вздрагивать каждый раз, когда по ночам звонит телефон. Не могу я так больше…
— Миш, — Наталья с нежностью прижалась щекой к его плечу, и почувствовала, как муж привычно принялся гладить её голову.