Фальстарт

– Я купил его для того, чтобы учиться. Гай нас обогнал в прямом и переносном смысле. Это машина будущего потому, что работает на сжатом воздухе, не нарушая экологии, имея, к тому же, замечательные технические характеристики.

И он перечислил их, а потом рассказал о принципе работы двигателя: «Воздух засасывается в малый цилиндр и сжимается поршнем до уровня давления в 20 бар. При этом воздух разогревается до 400 градусов. Затем горячий воздух выталкивается в сферическую камеру.

В «камеру сгорания», хотя в ней уже ничего не сгорает, под давлением подаётся и холодный сжатый воздух из баллонов, он сразу же нагревается, расширяется, давление резко возрастает, поршень большого цилиндра возвращается и передаёт рабочее усилие на коленчатый вал».

Федор только посмеивался про себя: во-первых, хорошо знал во всех тонкостях детище ума Гая; во-вторых, потому, что эти замечательные характеристики их «АБВ» намного превосходил.

Выглядело это забавно. Стоят рядом солидные конструкторы, директора крупных фирм и восторгаются, как дети, новой игрушкой. А рядом с ними стоит человек, который в одну секунду мог бы опровергнуть привычные приоритеты.

Федор не сомневался, что у многих челюсти отпали и сон пропал бы, покажи он свое детище.

Но он и заикнуться не смел; ему бы не дали довести дело до конца. Поэтому все работы велись в захудалом селе Боярцы, находящемся на границе с Белоруссией, к которому и дороги нормальной не было (к счастью, добавил бы Федор).

В Боярцах они заняли брошеный двух – корпусный дом, а вернее, целое подворье. В селе жил лесник и несколько охотников, промышлявших кабаньим мясом.

Им Федор исправно платил за охрану цеха (бывшего амбара и мельницы), а также за неразглашение тайны. Никто не должен знать, что творилось за высоким (пришлось еще нарастить на два яруса бревнами-печатками, как их называли за большой диаметр ствола) забором.

Федор смотрел на машину Гая. Она, показалось, заговорщицки подмигнула вдавленными фарами.

А что, если я сейчас Павлу обо всем этом…мелькнула озорная мысль, которую он тут же захлопнул.

Но так хотелось увидеть на этой самонадеянной физиономии, словно созданной для поцелуев красоток, гримасу страха.

Да, наверное, Павел бы испугался, ведь их «АБВ» перечеркивал все планы, которые на три четверти уже были реализованы. Где-то через год-полтора новая машина, работающая на сжатом воздухе, должна была начать инженерные испытания. А тут практически готовый автомобиль, да еще…невиданной в мире конструкции. И отечественный!

Сузанов пошел по следам Гая, а Федор Изаков и его единомышленники создали свою, отличную от всех имеющихся, конструкцию.

– Вот здесь мы, наверное, и совершим посадку, – сказал Павел, останавливаясь у широкого квадратного окна.

Они сели друг против друга. Павел достал толстую сигару.

– Ты не против, если я немного перебью автомобильный смрад чудесным ароматом хвои?

Павел Рекун не любил запаха бензина. Федор подозревал, что и машину он не очень привечал.

– Облагораживай, – согласился Федор. – День сегодня такой, что не чувствуешь его формы.

– Как ты точно сказал. Верно, ни потолка, ни стен, ни даже дверей у этого дня нет. Я до сих пор не могу успокоиться. Все мне не верится.

При этих словах Павел поднял свои женские синие глаза на Федора, пристально посмотрел, словно ища след каких-то изменений, которые бы помогли найти объяснение всему происходящему.

– А как Валя, я хотел бы ей высказать соболезнование, если надо – помочь?

– Я уже все организовал, а к Вале лучше сейчас не подходить, у нее глаза безумные. Ей надо отлежаться или в больницу под наблюдение.

По-моему, у нее произошло что-то в подкорке. Бросалась на людей, меня чуть не исцарапала. Кричала, что это я организовал киллера, чтобы занять место мужа.

– Это при всех?

– В том-то и дело. Горе, оно и есть горе. Я никогда не подсиживал шефа, хотя и был не согласен со многими его установками.

Впрочем, вообще не был с ним согласен. Он ведь большой эстет, ему эти «Зерро» подавай, а машину плохо знает. Если бы не Скуратов…

Федор насторожился. Упоминание Скуратова, главного технолога холдинга, в такой ситуации звучало почти приглашением к очень доверительному разговору.

– Я бы тебя сюда не пригласил, если бы Скуратов не подсказал хорошую идею. У нас может сложиться хороший коллектив «передовиков».

– Передовиков? – удивился Федор. – Что-то очень знакомое, из бывшего Союза.

– Правильно. Много понятий и слов было в те времена правильными. При Союзе Украина стояла на седьмом месте в мире по новым технологиям, а сейчас мы навечно вычеркнуты из передовиков.

Стали сельской державой, и то отсталой: купи-продай.

Федор промолчал. Он смотрел, как вьется ровненький сизый круг, выпущенный из тонких губ Павла к блестящему потолку салона. Круг поднимался то ровно, то вдруг его бросало резко в сторону.

– Кто-то зашел в салон, – сказал Павел, также наблюдавший за своим дымчатым изделием.

– Похоже, – встал Федор. – Пойду, посмотрю.

– Сиди, я сам.

Павел скрылся за белым с черными обводами корпуса Toyota Camry.

Сузанов приобрел эту машину после странного случая. Ее купил партнер-американец, который перевез Тойоту в Украину и здесь, по непонятным причинам, покончил жизнь самоубийством прямо в салоне своей любимицы.

Так что «тойота» имела как бы два имиджевых крыла. В свое время этот седан стал бестселлером в Штатах, порядком напугал американские компании, которым пришлось признать: их автомобили сильно отстали от потребностей рынка. И в нем закончил свои дни один из перспективных бизнесменов, партнеров их холдинга.

Американцы прислали группу сыщиков, Сузанова тогда таскали долго на допросы, было даже подозрение, что он замешан в мотивах самоубийства. Но потом дело само собой рассосалось.

Федор думал, что наверняка теперь Павел и иже с ним этот музей выгодно продадут. Но что же Рекун хотел от него, да еще в такой день? Неужели это связано с убийством?

Связано. Теперь Федор в этом не сомневался.

Павел вернулся без сигары, что говорило о его изменившемся настроении.

Он мягко, задержавшись на ногах перед тем, как соприкоснуться задом с кожей, сел в кресло.

– Обстоятельства, Федя, вынуждают меня сократить максимально нашу встречу. Надо ехать к Вале, она там произносит недозволенные речи, которые для всего холдинга могут закончиться плачевно.

Я вот что: хотим предложить тебе должность главного конструктора холдинга. Подумай, не торопись. Но ведь понимаешь, что если согласишься, то переедешь к нам со всеми своим скарбом. Все. Теперь я должен бежать спасаться.

Павел судорожно всунул холодную руку в широкую ладонь Федора и скрылся за Тойотой.

Геля была довольно крупной мясистой девушкой. Ее черные цыганские глаза смотрели рассеянно, будто она разговаривала с призраком. Федору иногда казалось, что он спит с инопланетянкой, от которой исходит огромный жар и страсть, но совершенно непонятно, где в этой облачной массе человек.

Наверное, это и нравилось больше всего Изакову, генеральному директору фирмы «Изоб».

С Гелей он разговаривал, получая отклики, настраивающие его на дальнейшее мыслетворчество. Геля не мешала думать, скорее, помогала своим спокойствием и постоянным недоумением.

Правда, иногда она словно просыпалась и выдавала замечательные проекты; Геля была архитектором, дизайнером, художником, режиссером-постановщиком всех моделей автомобилей, разрабатываемых «Изобом».

Федор познакомился с Гелей на презентации их первого автомобиля – двухместного кабриолета, главной изюминкой которого было отсутствие двигателя внутреннего сгорания.

Это была первая модификация электромобиля.

Уже тогда их «Эко» вызвал немалые споры, потому что был брошен вызов не на словах, а на деле «бензомафам».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».