Страница 8 из 10
Себякин увидел, что лицо у Георгия Сергеевича побледнело. И только крестообразный шрам был красного цвета. Но уже через несколько секунд мужчина успокоился и, улыбнувшись, сказал:
– Вот, собственно и все, что я хотел тебе рассказать. А сейчас ужинать. Тем более, что по запахам из кухни ясно: Аркадий готов нас накормить.
Вскоре они уже сидели за небольшим столом и с аппетитом ели приготовленный Аркадием омлет с вареным картофелем и сосисками.
Константин надолго запомнил эту встречу в Колдобинске. Так же, как и советы Георгия Сергеевича.
Костя Себякин вернулся на «малую родину» около пяти часов утра. Домой от вокзала шел пешком. Боялся ли он гнева родителей? Нет! Равнодушно размышлял о том, что ничего они с ним сделать не смогут. Ну, отец покричит, мать поплачет. Так к этому он давно привык.
В дверь Костя постучал не очень сильно. Прошло несколько секунд, и в проеме резко распахнувшейся двери появилась мать. Фаина стояла перед сыном в стареньком халате со всклокоченными волосами и встревоженным выражением лица.
– Привет, я вернулся, – тихо, но с пафосом сказал Костя, опустив глаза.
Мать, не проронив не слова, отступила внутрь прихожей, и юноша прошмыгнул в дом.
– Кто там, Фаина, не Костик? – раздался в тишине сонный голос Владимира Ильича.
Но ему никто не ответил. Себякина подтолкнула стоящего в нерешительности сына и шепотом произнесла:
– Проходи, не бойся. Отец очень переживал. Но уже «отошел». Кричать и ругаться не будет.
Костя с облегчением вздохнул и осторожно открыл дверь в комнату.
Время все лечит. Эпизод с бегством сына обсуждали недолго. Текущие дела и события передвинули поступок Кости на второй план. И только иногда, выпивая, Владимир Ильич вспоминал эти тревожные дни и перед тем, как осушить очередную стопку с водкой, провозглашал:
– За то, чтобы дети не убегали из дома!
Костя оценил поведение и реакцию родителей на свой побег. К тому же, наставления Георгия Сергеевича не пропали даром. Юноша стал постепенно понимать, что рядом с ним под одной крышей живут близкие ему люди. А нищета, бедность… Что ж, попробуй сам достичь в жизни большего. Как отец говорит. Попробуй!
Учиться Костя Себякин стал значительно лучше, хотя в отличники выбиться не удавалось: учителя к этому были не готовы.
Два года учебы пролетели незаметно. Постаревшие родители с восхищением отмечали, как возмужал их сын, став симпатичным, уверенным в себе молодым человеком. Влюбленность в учительницу русского языка и литературы у Константина превратилась в любовь к ней, которая не давала ему покоя ни днем, ни, тем более, ночью. Но он уже симпатизировал и одноклассницам, как в сказке на глазах превратившихся из «гадких утят», в красивых «лебедей».
Десятый класс готовился к выпускным экзаменам и школьному балу. И понятно было, какое из двух событий ждали с большим нетерпением!
Все чаще отец и мать Кости беседовали с ним о планах на будущее. Но он был в раздумьях и не мог сделать выбор.
– Константин Владимирович, к Колдобинску подъезжаем, – нарушил тишину в салоне автомобиля водитель.
Заместитель министра открыл глаза и посмотрел в окно. Судя по всему, до областного центра оставалось километров пять.
– Давай, Федор, к гостинице «Радуга», – усталым голосом распорядился Себякин.
– Есть к гостинице «Радуга», – отреагировал по-военному водитель. Сидящий рядом с ним телохранитель Антон продублировал команду шефа в автомобиль с охраной.
– Надолго в Колдобинске задержимся? – спросил Антон, повернувшись к Себякину.
Тот некоторое время не отвечал, как бы раздумывая, а потом неожиданно резко и раздраженно сказал:
– Не знаю! Ждать!
Вновь наступила тишина. Показались первые корпуса жилых домов города.
…Гостиница «Радуга» когдато была исключительно ведомственной. И только партийные боссы, возглавляющие областной комитет КПСС, могли заказывать в ней номера для приезжающих в командировку ответственных работников. Теперь же это было обычное общество с ограниченной ответственностью, и проживали в «Радуге» все, кто каким-то образом устраивался сюда и платил деньги. Это мог быть и главный архитектор из Калуги, и слесарь-сантехник из Уфы, и генерал из Казани.
Конечно, из администрации области или города могли позвонить и, как в старые времена, дать команду на поселение… Но такое случалось очень редко, и в основном решения принимал директор гостиницы. Вот к нему-то и приехал Себякин. Но не для того, чтобы занять один из номеров и отдохнуть с дороги. Константин Владимирович решил навестить своего давнего приятеля Михаила Владимировича Кулакова, которому Себякин помог когдато стать директором гостиницы, используя свое служебное положение.
Дружили они давно, но встречались в последнее время не часто. Жили в разных городах, да и времени свободного у обоих совсем не было. Особенно у заместителя министра. Но сегодня, проезжая через Колдобинск, Константин Себякин решил повидать товарища. Причины на то были разные.
Антон открыл заднюю дверь и его начальник, кряхтя, вылез из «Мерседеса».
– Обедайте, – буркнул замминистра телохранителю через плечо.
Работающая еще со времен КПСС администратором гостиницы знакомая женщина улыбалась, встречая важного земляка.
– Какими судьбами, Константин Владимирович?! Очень рада Вас видеть! – елейным голосом приветствовала она Себякина.
– Взаимно, Нина Павловна, взаимно! Здравствуйте, – слегка касаясь руки женщины, проговорил столичный чиновник.
– Все молодеете, Нина Павловна!
– Вы скажете, Константин Владимирович, у меня внучка скоро замуж выходит. Какая тут молодость, скоро бабушкой буду. Михаил Владимирович у себя. Несколько раз выходил вас встречать, но вы как всегда внезапно появились.
Заместитель министра сделал несколько шагов по коридору и остановился у кабинета директора. Но не успел даже постучать в дверь, как та распахнулась, и перед ним предстал дородный мужчина с седеющей и лысеющей головой. Живот свешивался у него через брючный ремень, а щеки и крупный мясистый нос лоснились.
Это и был директор гостиницы «Радуга» собственной персоной.
– Какие люди и без охраны! – раскинув в стороны руки, громко воскликнул Кулаков.
Хитрые, серые глаза смотрели на Себякина из-под набухших век подобострастно и радостно.
– Горячо и категорически приветствую вас, Константин Владимирович, на родной земле. Прошу с дороги перекусить, чем Бог послал!
– Здорово, Михаил Владимирович, здорово, – проходя в кабинет, ответил на приветствие гость.
Большой журнальный стол был умело сервирован всякими гастрономическими изысками от черной икры до крабов и от устриц до осетрины явно «первой» свежести. Бутылки с виски, вином и минеральной водой сверкали в лучах солнца, пробивающихся через шторы.
– Вот что значит большой руководитель! Приехал, и солнышко из-за туч появилось! – шутливо произнес Кулаков, разливая в хрустальные фужеры минералку.
Залпом выпив прохладную воду, Константин Владимирович сел в кресло, шумно вздохнул и сказал:
– Хорошо! А то я на кладбище столько виски выпил. Так что спас ты меня, Михаил.
Кулаков рассмеялся и, подстраиваясь под тон своего высокопоставленного приятеля, воскликнул:
– Всегда рады помочь Вам и выручить, Константин Владимирович!
– Слушай, заканчивай с «выканьем» и переходи на нормальный язык! Мы с тобой одни и здесь не замминистра, а твой друг Костя. Понял меня? – вновь наполняя водой фужер, выговаривал Себякин.
– Понял, Костя. Не дурак, исправлюсь. Ну, что будем пить за встречу? – присаживаясь к столу и, взяв в руки бутылку виски, вопросительно посмотрел на гостя хозяин кабинета.
– Давай, давай! Наливай своего «Джеймсона» и не задавай глупых вопросов. Только немного, а то я знаю твои аппетиты! – нарочито ворчливо отреагировал на предложение приятеля Себякин.