Похищение Коэла (ЛП)

– Тебе не так много лет, чтобы ты могла участвовать в том, что нам сделали. Я благодарен за то, что жив, – лицо Коэла приобрело напряженное выражение, и он мрачно поджал губы. – И все же мои люди тоже способны злоупотреблять властью по отношению к тем, кто слабее, – Джилл стеснялась своего любопытства, но ей очень хотелось знать. Коэл мрачно наблюдал за ней, а затем глубоко вздохнул, и это заставило задуматься, что же его рассердило. – Киборгов мужского пола было создано больше, чем женского. На ранней стадии возникли проблемы, из-за которых производство наших женщин приостановили.

– Можно спросить, какие именно?

– Ваши мужчины пытались использовать их для секса, а когда те сопротивлялись, их убивали. Экономически невыгодно создавать тех, кто не проживет достаточно долго для того, чтобы принести прибыль.

В ужасе отдернув руку, Джилл откинулась на кровати.

– О, Боже.

Коэл медленно сел, стараясь не спугнуть ее.

– Женщинам-киборгам жилось очень трудно, и их, по сравнению с мужчинами, очень мало. Именно поэтому во время побега с Земли нашей первоочередной задачей стало выживание женщин.

– Многие из вас спаслись?

– Я не скажу точное число. Я дал слово освободить тебя, а ты итак уже знаешь слишком много того, чего правительство Земли узнать не должно.

– Я бы вас не выдала, – Коэл считал ее способной на предательство. Это задело, но тогда Джилл напомнила себе, что они совсем друг друга не знают. – Клянусь.

– Я отказываюсь называть тебе число.

– Хорошо. Это неважно, но надеюсь, что многие выжили, – она имела в виду именно это.

Он изучающе смотрел на нее, но потом сделал несколько глубоких вдохов и расслабился.

– Я тебе верю.

– Хорошо. Я знаю, что мы отличаемся, но ты можешь мне верить.

Коэл медленно потянулся к Джилл. Она напряглась, но он лишь накрыл ее руку своей, обвив теплыми нежными пальцами. Джилл отметила, какие у него большие ладони, раз ее рука почти утонула в них.

– Джилл?

– Да? – она подняла на него глаза.

Коэл сглотнул, отчего дернулся кадык.

– Мы не так уж отличаемся, и у нас есть кое-то общее, – но Джилл не могла этого знать, ведь их прошлое различалось. Она вышла из материнской матки, Коэл – из лаборатории. Ее кожа розовая, его – серая. У нее, в отличие от него, нет укрепленных костей, независимо от того, зачем это было сделано. И размером тел они разительно отличались. – Нас обоих использовали для секса против нашей воли. Сначала я добровольно участвовал в половых сношениях с женщинами, чтобы проверить мою способность размножаться. Я наслаждался сексом, но когда две из них забеременели, понял всю серьезность последствий.

– У тебя двое детей? – по непонятным причинам ей не нравилось это слышать.

– Добровольно я помог создать лишь двоих. Остальные были результатом принудительного использования моего тела.

Джилл мельком глянула на него.

– Ты хочешь сказать, что какие-то женщины принуждали тебя заниматься сексом? – это не укладывалось у нее в голове, ведь Коэл, пожалуй, был самым крупным мужчиной из всех ею виденных. Прежде Джилл думала, что он просто хочет втереться к ней в доверие, но больше так не считала. – Ты такой огромный.

– Наши женщины сильные, а мне не хотелось убивать их в борьбе. Они нападали группами, связывали меня и давали наркотики, чтобы помутить разум. Когда закончились наркотики, женщины повредили в моей голове имплантаты. После этого я уже не мог управлять своим телом, и посредством пыток от меня добивались нужных физических реакций. Я мог игнорировать то, что мне делали, но лишь до тех пор, пока не повредили внедрения, – Джилл изумленно смотрела на Коэла. – Имплантаты позволяли отключать части тела. Нас создали, как рабочую силу, а физический труд бывает болезненным. Люди не хотели, чтобы снижалась производительность, и дали нам способность игнорировать дискомфорт. Также был риск похищения, поэтому мы не должны реагировать на боль, чтобы даже под пытками не выдать тайны компании. Конечно, нас могли полностью лишить нервных окончаний, но тогда для некоторых задач мы были бы бесполезны. Также это стало способом нас наказывать. Руководители могли по мере необходимости удаленно отключать или включать чипы. Когда киборгов хотели наказать или избить, то отключали чип и заставляли нас на протяжении многих дней страдать от боли, пока не заживут увечья.

Глаза Джилл наполнились слезами, которые на мгновение ослепили ее.

– Что, черт возьми, с тобой сделали?

– Женщины или правительство?

Она-то думала, что у нее была тяжелая жизнь. В раннем детстве Джилл потеряла мать, была воспитана тетей в изоляции, а затем узнала, кем является ее отец. Конечно, годы жизни с бывшим мужем были кошмарны, но он кормил ее, одевал и, не считая принуждения к сексу, причинял не так уж много физической боли. Хоть это и не было приятно ни в малейшей степени, но даже тогда он не увечил жену намеренно. Он больше ужасал угрозами, чтобы держать ее под контролем.

– Джилл?

– Мне просто жаль, что у тебя была такая тяжелая жизнь.

Коэл осмотрел ее.

– Это сделало меня сильнее и придало решимости выжить.

Джилл могла его понять.

– Женщины… – она помолчала. – Они делали тебе больно и унижали тебя?

С глубоким вздохом Коэл наклонился ближе, но не трогал Джилл.

– Это зависело от того, какая женщина меня использовала. Худшее, что они сделали – повредили имплантаты и вынуждали отдавать им сперму. Я счастлив внести вклад в процветание расы, но мне не позволяют познакомиться с моими детьми, и это очень печально. Женщины считали меня рабом и не подпускали к детям из опасения, что я могу им навредить. Меня использовали против воли, поэтому все боялись, что я на такое способен. Я бы никогда так не поступил. Физически эти дети – часть меня, и я сделал бы что угодно, лишь бы их защитить, – голову Джилл заполнили вопросы, и она не знала с какого начать. Коэл заговорил прежде, чем она успела задать любой из них: – Женщинам приходилось привязывать меня к кровати, чтобы по мере необходимости можно было пытать. Они быстро поняли, что серьезные телесные повреждения заставляют тело напрягаться и вызывают всплеск адреналина, который способствует эрекции. Земное правительство научило нас причинять боль без серьезных физических повреждений. Как только страдания становились слишком сильными, женщины добивались нужной физической реакции, залезали на меня и получали мое семя. Каждый раз, как они заходили в комнату, я чувствовал безнадежность и страх, прекрасно зная, что сейчас начнется. Иногда им приходилось меня отвязывать, иначе появлялись пролежни. Я вставал с кровати и с меня снимали цепи. Если мне везло, женщины думали, будто я стал менее угрожающим или слишком изможденным для того, чтобы напасть. Иногда меня водили на реку, и если охранники были слабыми, мне удавалось сбежать, – Коэл замолчал и смотрел на Джилл, которая от ужаса потеряла дар речи. – Порой я проводил на свободе целые месяцы, прежде чем охотникам удавалось меня поймать. Когда мои братья-киборги спасли нас с планеты, где мы потерпели крушение, то поняли мои обстоятельства и освободили. Женщины больше не управляют моим телом, но, конечно, сохранили детей, созданных моей спермой.

Джилл не думала, просто действовала. Потянувшись, она прижала ладонь к щеке Коэла и, посмотрев в его красивые глаза, сморгнула слепившие ее слезы.

– Мне так жаль, что ты прошел через это.

Глаза киборга округлились от удивления, и он осторожно стер слезы у нее со щеки.

– Ты плачешь из-за меня? – прошептал он.

Она кивнула.

– Ты никогда не плачешь?

Отстранившись от прикосновения, Коэл положил руку на постель возле бедра Джилл.

– Физическое выражение не изменит обстоятельств и не сотрет воспоминания, с которыми я вынужден жить.

– Разве тебе не обидно?

Коэл передвинулся и, отведя взгляд, покачал головой.

– Это бесполезная эмоция, из-за которой мне придется чаще останавливаться на произошедшем. Однажды я надеюсь покончить с прошлым и начать полноценную жизнь, – он откашлялся. – Поврежденные имплантаты не подлежат восстановлению, поэтому мне нужно стараться все делать лучше.