Та, что надо мной

- Как тебя зовут? - сказал я.

- Прин.

- Сделай, Прин, топорище подлиннее, и насади топор покрепче. В бою пригодится.

- Так точно! - гаркнул он. Как ни неловко это было сказано, парень ответил как воин, а не как слуга.

Наконец, мы выступили, и с небольшими передышками шли на север до самого наступления темноты. На одном из привалов я увидел, что рядом со мной кружит галка. Я сразу понял, что это значит, поскольку уже давно с тревогой ожидал известий из столицы. Дани летел сюда, ни разу не обернувшись по дороге, и превращать его в человека мне пришлось самому. Он был совсем слаб и не держался на ногах. В обозе оказалась пустая подвода. Я попытался подсадить мальчишку на неё, но на деле мне пришлось просто приподнять его и уложить туда. Я сел рядом. Парнишка, наконец, отдышался, но сначала из его рта вырывались лишь хриплые и невнятные звуки. Когда же к нему вернулся дар речи, я услышал то, что меня не на шутку встревожило. Я давно догадывался, что Оллин Кори пытается воровать чужую силу и жизнь, наделяя ими тех, кто согласился ему служить. Дани подтвердил это. Но каждое такое колдовство требовало принесения жертв и сложного обряда. Парень мало что видел, хотя несколько раз застал момент, когда выносили тела и человеческую требушину. Тем не менее, сейчас при рассказе его била дрожь, а тёмные волосы липли к мокрому лбу.

Однако в последние дни Кори не раз заводил речь о том, что скоро найдёт способ делать подобное со многими людьми сразу и похищать у подвластных силу на расстоянии. Это казалось мне совершенно невероятным - во всяком случае, на длительный срок. Но всё же Дани был прав, когда, услышав такое, сразу же полетел ко мне с известиями.

Я уложил мальчика спать на той же подводе, накрыв его овчиной, и он продремал до вечера следующего дня. Проснувшись, Дани первым делом спросил о том, какие сражения случились без него, и кто из его товарищей жив, а кто убит. Кажется, он чувствовал себя виноватым за то, что всё пропустил. Я не знал, как объяснить парню, что ему пришлось быть отважнее, чем любому из его друзей. Воину легче поддержать в себе храбрость, сражаясь плечом к плечу с соратниками, смерть обычно приходит к нему без промедления, не собираясь долго его мучить, а раненому и его бессилию порой сочувствуют даже взявшие его в плен. Дани в столице угрожало куда худшее, и всё же он не отказался от задания, не выдал себя и доставил именно те сведения, которые были для меня новостью. Весьма загадочной новостью.

Глава 11

Первая луна весны, 505 год от обряда Единения

К вечеру второго дня похода мы сблизились с войском Атки на расстояние пяти полётов стрелы. Разведчики уже принесли Миро неутешительные известия о том, что из столицы к маршалу пришло очередное пополнение. Поэтому мы не стали вступать в бой в тот же день, а выжидали, пытаясь понять, каковы силы противника. Атка выбрал ту же тактику, поскольку вряд ли точно знал, насколько мы пострадали от поветрия, да и присутствие в нашем войске вооружённых простолюдинов не могло его не удивлять.

Ближе к вечеру Миро, отдав все необходимые распоряжения, куда-то исчез. Больше всех прочих волновался по этому поводу граф Вилькен, опытный тысячник, которому предстояло командовать нашим левым флангом, хотя он и понимал, что последние приказания всё равно получит уже перед боем.

- Не наседайте на Миро, когда он вернётся, - тихо сказал я ему. - Нашему новому командующему сейчас и без того приходится быть старше любого из нас.

Миро появился к полуночи, в волосах его запутались соломинки, а один из наших волков, втянув носом его запах, слегка усмехнулся, но промолчал. Похоже, мимолётные увлечения были у мальчика не в одной здешней деревне.

Армии встретились посреди широкого поля. И Миро, и Атка начали выстраивать войска ещё затемно. Миро надеялся решить дело ударом нашего правого фланга, поэтому укрепил его сильнее всего, и сам собирался находиться там же. Чтобы его намерения оказались не столь очевидны, левым флангом он поставил командовать графа Вилькена, заслуги которого были хорошо известны противнику. Перед графом стояла задача удержать врага на месте как можно дольше, и это тоже требовало твёрдости и умения. Крестьяне должны были идти в середине, перед рядами наших регулярных войск. Так обычно располагали не слишком надёжные или просто неопытные части, чтобы у них не было соблазна отступить. Позади же были построены воины под командованием верных и знающих людей, хотя их и было чуть меньше, чем на флангах.

С рассветом лучники начали стрельбу. Они стояли под защитой нескольких первых линий воинов, но у нас - слева и справа, а у Атки - по центру. Однако иные из них добивали даже до последнего ряда правого фланга, где находились мы с Миро. Не выдержав града стрел, обе армии начали очень быстро сближаться, почти бежать друг на друга. И нам, и Атке удалось при этом не сломать строй, однако войска сильно растянулись. Одни лишь крестьяне стояли довольно плотно, по деревенской привычке чувствуя себя увереннее в толпе. Когда между первыми рядами противников осталось шагов двадцать, уже бесполезные лучники стали отходить к обозу, поскольку никому не хотелось их терять. Шагов за пять до сближения воины из задних рядов заполнили прогалы в первом, а затем и во втором, и мы начали атаку. Левый фланг Атки заметно отступил назад, но они ещё держались.

В центре тем временем части Атки всей силой ударили по крестьянам. Те почти не пострадали от стрел, поскольку лучники целились в задние ряды, считая, что мужланы и без того будут лёгкой добычей. Они оказались не вполне правы. Какой-то смышлёный и умеющий слушать разумные советы вожак поставил в первом ряду дюжих мужиков с топорами, которые, по всему судя, привыкли зарабатывать на хлеб как плотники или лесорубы. Второй ряд просунул между ними длинные вилы и рогатины. Крестьяне сопротивлялись неплохо до тех пор, пока по цепочке не был передан приказ Атки, и враги, стоявшие перед ними, не начали превращаться в волков и медведей. Ближе к нам на противников шёл, рыча, тяжеловесный гривастый лев. Этого мужланы уже не выдержали. Кто-то пытался спрятаться в задних рядах, и началась ужасная давка, люди падали и не поднимались больше. Кто-то метался вдоль строя, превращаясь в лёгкую добычу для когтей и палашей. Но человек двадцать, по большей части с рогатинами, встроились в первый ряд наших регулярных частей и пошли вперёд вместе с ними. Действовали они почти так же слаженно, как и обученные воины. По всей видимости, им и до этого приходилось заниматься запретной для простолюдинов охотой на крупного зверя.

Центр ещё держался, хотя бОльшую часть воинов из первого ряда уже сменили их товарищи. Но тут части с левого фланга Атки, уходя от нас, рванулись туда же. Миро обсуждал на совете возможность такого хода сражения и сейчас одним коротким приказом развернул войска, чтобы не допустить прорыва в центре, и поспешил туда сам. Наш правый фланг готовился к атаке, воины в задних рядах были так же сильны, как и передовые, но стояли они более разреженно, и мало кто успевал за бегущим Миро. Даже я заметно отставал от него. Те, кто мог, стали оборачиваться в самых быстроногих зверей, и вот уже за Миро неслась стая волков и борзых, сзади бежала парочка вепрей и медведей, а вровень с мальчиком, прикрывая его справа, скакал огромный лось.

Мы успели к моменту, когда противники уже домолачивали наши последние ряды, и усталые воины расступились, пропуская нас к врагу, тоже изрядно потрёпанному.

Люди Атки не ожидали такого напора, и мы начали теснить их, а затем и гнать, ступая по телам убитых и раненых, по обломкам щитов с клочками кожи. Мне, чтобы достать палашом противника, пришлось перепрыгнуть через тушу умирающего льва. Строя уже не было, и многие оборотни сцеплялись один на один, не в силах удержать неистовства своей природы.