Страница 182 из 191
— Нет, я уже не голоден.
Лишь час назад Аарон вернулся во дворец. Он встречался с другими бессмертными, неведомо где. После пожара в Зелинунте они хранили в тайне время и место своих встреч. Даже он, капитан лейб-гвардии, ничего не знал.
Еще после прошлой встречи правителей Аарон поведал ему, что они снова начали спорить по мелочам. Ашот знал, что правитель в отчаянии. Он видел, что мир гибнет и что он, как бы ни противился, не может этому помешать.
— Вы должны извинить меня, если еда вам не по вкусу, господин, — подавленно произнес Матаан. — Во дворцовой кухне случилось… происшествие, пока вас не было.
— Происшествие? — Аарон раздраженно поднял голову. — Неужели мало происшествий на границе между Друсной и Валесией? Или того небольшого происшествия в шатре для совещаний, когда был отравлен Ивар. Теперь еще происшествия у меня на кухне. Что, черт побери, произошло?
— Вообще-то я не хотел беспокоить вас этим сейчас, повелитель. Возможно, вам действительно лучше отдохнуть…
— Ну уж нет! Мне доставит удовольствие хоть раз устранить происшествие. Хоть на моей дворцовой кухне это-то должно получиться? Так что рассказывайте.
Ашот умоляюще поглядел на Матаана. Никогда он еще не видел, чтобы Аарон так волновался по мелочам. Если сейчас он произнесет приговор, это будет не право, а кровопролитие.
— Ну же! — прикрикнул на дворецкого Аарон.
— Вашему личному повару Махуту вывернули руку. Пройдет еще не один день, прежде чем он снова сможет работать.
— Ему вывернули руку на кухне? Как это так?
— Это произошло, когда он пытался помешать разбить еще одну амфору о голову вашего личного дегустатора.
— У меня есть дегустатор?
— Мы с Матааном подумали, что, возможно, это весьма разумно — после того, что произошло с бессмертным Иваром, — вмешался Ашот, и был вознагражден за это раздраженным взглядом бессмертного.
— Значит, у меня появился дегустатор, а я и не знаю об этом, — пальцы Аарона барабанили по подлокотнику.
«Плохой знак», — подумал Ашот.
— О дегустаторе поговорим позже. Теперь я хотел бы знать, кто разбивает амфоры о его голову.
— Это та девушка, которая выносит отходы из кухни. Она избила и других помощников, прежде чем ее заперла дворцовая стража.
Глаза Ашота сверкали яростью, когда он обернулся к Ашоту.
— Во всем мире правит безрассудство, а теперь еще у меня на кухне начались сражения. Это ты, Ашот, спрашивал меня, закончатся ли когда-либо эти войны. Зачем еще один бой. А теперь еще и беспорядки в моем доме. Уже пошли пересуды насчет того, что мне приходится применять дворцовую стражу для того, чтобы усмирять кухонную прислугу?
Ашот смущенно откашлялся.
— Не знаю, великий.
— Я хочу видеть ее. Пусть смотрит мне в глаза, когда я буду произносить приговор. Она будет наказана сегодня же. Ведите ее сюда!
Ашот вышел из покоев бессмертного и послал стража за служанкой. Прошло совсем немного времени, прежде чем ее привели. У нее оплыл глаз и были разбиты губы. Девушка слегка прихрамывала при ходьбе, но старалась держаться прямо, а одного глаза, который она еще могла открыть, хватило, чтобы бросить на Ашота взгляд, похожий на удар кинжала. Платье ее было порвано. Она рукой придерживала его на груди. Но ему не показалась, что она сгорает от стыда.
— Прояви смирение перед лицом бессмертного, женщина. Он очень зол из-за тебя.
Теперь она, кажется, испугалась.
— Я предстану перед бессмертным? Но ведь это была такая мелочь… Бессмертному не стоит…
— Он прослышал о случившемся, и он разгневан. Встань униженно на колени перед ним, веди себя смиренно и все будет в порядке, — хоть она и не производила впечатление человека, способного проявлять повиновение, но, может быть, в голове у нее есть хоть капелька разума. До драки она, наверное, была довольно хорошенькой. Только уж слишком худощава. Но если ее подкормить… — Идем! Когда бессмертный заговорит с тобой, встань на колени. Так положено при дворе.
Аарон все еще казался раздраженным, когда они вместе вошли в его покои.
Девушка предстала перед правителем слишком самоуверенно, затем медленно опустилась на колено и поклонилась так низко, что едва не коснулась лбом пола. Ашот взмолился, чтобы она вела себя благоразумно, и встал рядом с троном Аарона.
— Значит, это на твоей совести мой личный повар, — недовольно произнес бессмертный. — Как тебя зовут?
— Кирум.
— А откуда ты?
— Из Нари.
Аарон вздохнул и перевел взгляд на него.
— От Нари в последнее время одни проблемы, верно, Ашот?
Кирум подняла голову, кивнула и выпалила, хотя ее никто не спрашивал:
— Да, я слышала, что вы вонзили кинжал в живот своему сатрапу Элеазару, когда он предал вас.
Ашот закрыл глаза и из последних сил вознес молитву Львиноголовому. Все было не так. Эта женщина сейчас договорится.
— Я поступила бы так же, — продолжала она, не обращая внимания на мрачный вид Аарона.
Внезапно тот улыбнулся.
— Что ж, видимо, Махуту и моему дегустатору еще и повезло, что в них не воткнули нож.
— Под рукой ни одного не оказалось, — произнесла она настолько сухо, что Ашот не понял, то ли это шутка, то ли она говорит серьезно.
Аарон рассмеялся. Давно на его лице не было даже улыбки.
— А из-за чего была ссора?
— Этот проклятый дегустатор полез ко мне между ног. Когда он сделал это в первый раз, я пообещала ему, что ударю по голове, если он попытается сделать это снова.
Матаан откашлялся.
— У парня семь свидетелей того, что она врет.
Аарон снова улыбнулся.
— Полагаю, все свидетели работают на кухне и всем от «пострадавшего» что-то да перепало бы.
— Все может быть, — согласился Матаан. — Я разберусь.
Теперь Кирум выпрямилась полностью. Она осмелилась взглянуть бессмертному прямо в лицо и бросить ему загадочную улыбку, словно оба они были заговорщиками.
На лбу Аарона образовалась вертикальная сердитая морщинка.
«И почему она не удержала голову внизу еще немного», — в отчаянии подумал Ашот.
Теперь все пропало. Слуги не имеют права смотреть в глаза бессмертному. Обычно Аарону было все равно, но в таком настроении, как сегодня…
— Ты… — зло начал правитель. А потом глаза у него расширились. — У тебя очень необычный шрам под ключицей.
Ашот проследил за взглядом правителя. Кирум забыла, что нужно поддерживать порванное платье. Под ключицей отчетливо был виден ужасный красный шрам, немного напоминавший стилизованное солнце.
— Откуда у тебя такая рана? — Взгляд Аарона сильно переменился. Гнева и след простыл. Казалось, он колеблется между надеждой и страхом. Что с ним происходит?
— Можно сказать, меня ранил очень большой шип, бессмертный.
Ашот внутренне содрогнулся. Что за жалкая ложь?
Поразительно, но Аарон не разозлился. Он встал с трона, подошел к ней, положил руку на лоб и коснулся кончиками пальцев линии волос.
Ашот посмотрел на Матаана. Гофмейстер был так же поражен, как и он.
— Когда тебя ранили, должно быть, крови было, как у свиньи, которую режут, — мягко произнес он.
— Именно так я и говорила, — с улыбкой подтвердила она.
Ашот не верил своим глазам. Невероятно, как сильно изменился Аарон за несколько мгновений. Казалось, внезапно ушла вся горечь. Теперь глаза его сияли, чего он никогда прежде не видел. И эта кухарка смотрела на бессмертного так, словно они были давным-давно знакомы. Это было самоубийственной дерзостью, но, похоже, Аарон готов был терпеть это.
— Я думал, жизнь моя обратилась в пепел, — казалось, бессмертный совершенно забыл, что не один с кухаркой.
— Мне сказали, что этот пепел дарует богатый урожай, — ответила Кирум.
Ашот не понимал ни слова из того, о чем говорили эти двое. Но это было и не нужно. Он только что стал свидетелем чуда. Судя по всему, своим подбитым глазом, улыбкой и парой загадочных слов она околдовала бессмертного. Аарон выглядел счастливым!
Внезапно бессмертный, похоже, осознал их удивленные взгляды. Он откашлялся.