Семейные тайны

Тогда до него никому не было дела. Никто не беспокоился, сыт ли он, выкупан, болен или напуган. Там он никогда не чувствовал себя героем и даже ребенком себя не чувствовал. В глазах окружающих он был вещью. Вещью, за которой охотятся. Это он быстро усвоил.

Глория на том базаре торговала собой напропалую. Приводила в грязные комнатки подонков всех мастей, отдаваясь любому, кто соглашался ей заплатить.

Год назад Сет не верил, что когда-нибудь будет жить иначе. А потом приехал Рей и увез его в дом у воды. Рей показал ему другой мир и пообещал, что он никогда не вернется к прежнему существованию.

Рей умер, но обещание свое сдержал. И теперь Сет мог играть на большом дворе, подступающем к самому берегу, бросая мяч или палку собакам под звуки счастливого смеха маленького ангелочка.

— Сет, дай я! Дай я! — Пританцовывая на пухлых крохотных ножках, Обри тянула руки к облезлому мячу.

— Ладно, бросай.

Он с улыбкой наблюдал, как малышка, сосредоточенно морща лоб, готовится к броску. Мяч плюхнулся на землю всего в нескольких дюймах от ее ступней в ярко-красных тапочках. Саймон тут же поймал его, чем вызвал радостный визг девочки, и, держа мяч в зубах, вежливо вернул ей.

— У-у, хороший песик. — Обри потрепала терпеливого Саймона по морде. Глупыш, тоже требуя к себе внимания, стремительно подскочил к малышке, сбив ее с ног. Обри в награду крепко обняла его за шею. — Теперь ты, — приказала она Сету. — Ты бросай.

Уступая ее просьбе, Сет швырнул вдаль мяч и захохотал, наблюдая, как псы, словно два футболиста, тесня друг друга, ринулись за ним вдогонку и скрылись в лесу, вспугнув несколько птиц, которые с пронзительным криком взмыли в небо.

В этот момент Сет был абсолютно счастлив. Ему все доставляло удовольствие: и захлебывающийся смех Обри, и лай собак, и прохладный сентябрьский воздух. И он блаженствовал, неосознанно пытаясь впитать в себя тепло солнца, сверкающего на воде, бархатистый голос Отиса Реддинга, выплывающий из окна кухни, надрывные сетования птиц и насыщенный соленый запах залива.

Здесь его дом.

Потом он услышал знакомое тарахтение мотора и, повернувшись на звук, увидел направляющийся к причалу семейный парусник. Филипп, управлявший штурвалом, поднял руку в знак приветствия. Сет махнул ему в ответ и перевел взгляд на женщину, стоявшую подле брата. В затылке неприятно защекотало, будто по нему полз паук. Он рассеянно почесался и, пожав плечами, крепко взял Обри за руку.

— Помни, ты должна стоять на середине причала.

Малышка подняла на него полные обожания глаза.

— Хорошо. Мама говорит, чтобы я никогда-никогда не приближалась к воде одна.

— Правильно говорит.

Сет ступил с ней на пирс, ожидая, когда подплывет Филипп. Носовой швартов ему неловко кинула женщина. Кажется, Сибилл, вспомнил он. Их взгляды на мгновение встретились, и он вновь ощутил легкий зуд в затылке.

Потом на пирс влетели псы, а Обри опять залилась звонким смехом.

— Привет, ангелочек. — Филипп помог Сибилл сойти на пирс и подмигнул малышке.

— Подними меня, — скомандовала Обри.

— Слушаюсь и повинуюсь. — Он подхватил ее на руки и смачно поцеловал в щеку. — Когда ты вырастешь и станешь моей женой?

— Завтра!

— Ну, ты всегда так говоришь. Это Сибилл. Сибилл, познакомься. Это Обри, моя самая любимая девочка.

— А она красивая, — констатировала малышка с улыбкой, от которой на ее щеках заиграли ямочки.

— Спасибо. Ты тоже.

Псы завертелись у ног Сибилл. Она непроизвольно отшатнулась, пятясь назад. Филипп вовремя выкинул руку, предупреждая ее падение в воду.

— Спокойней. Сет, отгони собак. Сибилл к ним не привыкла.

— Они не укусят, — сказал мальчик, мотнув головой.

Сибилл поняла, что несколько утратила авторитет в его глазах. Тем не менее он послушно схватил обоих псов за ошейники и удерживал до тех пор, пока она не сошла с причала.

— Народ дома? — осведомился Филипп у Сета.

— Да. Занимаются кто чем в ожидании ужина. Грейс принесла огромный шоколадный торт. Кэм уговорил Анну приготовить лазанью.

— Да благословит его Бог. Лазанья в исполнении моей невестки настоящее произведение искусства, — объяснил он Сибилл.

— Кстати, об искусстве. Должна сказать тебе, Сет, что твои рисунки меня просто покорили. Отличная работа.

Он пожал плечами, затем нагнулся, подобрал с земли две палки и швырнул прочь, чтобы занять собак.

— Да я так, только иногда рисую.

— Я тоже. — Сет внимательно посмотрел на нее, словно оценивая, и Сибилл почувствовала, как на ее щеках проступает румянец, хотя понимала, что глупо краснеть под взглядом ребенка. — В свободное время, — добавила она. — Мое любимое занятие на досуге.

— Охотно верю.

— Может, покажешь еще какие-нибудь свои работы?

— Если хотите. — Сет толкнул дверь в кухню и прямиком направился к холодильнику. А он здесь чувствует себя как дома, отметила Сибилл.

Она окинула быстрым взглядом кухню, составляя впечатление о доме и его домочадцах. На старой плите кипела кастрюля, в которой варилось что-то очень ароматное. На полке над раковиной стояли в ряд несколько маленьких глиняных горшков с пряной зеленью.

Кухонные столы, тоже старые, блестели. На краю одного из них, под настенным телефоном, высилась стопка бумаг, увенчанная связкой ключей. В центре стола, за которым обедали, стояла неглубокая ваза с яблоками.

— Проклятье! Этого судью убить мало. Мяч подбросили вверх аж на целую милю.

При звуке свирепого мужского голоса Сибилл недоуменно вскинула брови. Филипп же просто улыбнулся и подхватил Обри, прижимая ее к своему бедру.

— Бейсбол. Кэм у нас ярый болельщик.

— Ой, сегодня же игра! Совсем забыл. — Сет захлопнул холодильник и бросился вон из кухни. — Какой счет? Кто выигрывает?

— Три — два. Конец шестого. Два аута. А теперь закрой рот и садись.

— Как будто сам участвует, — добавил Филипп, ставя Обри на пол, так как малышка начала извиваться в его руках, требуя, чтобы ее отпустили.

— Обычное явление, — кивнула Сибилл. — Любители бейсбола всегда смотрят на команду соперника как на личного врага. А во время сентябрьского чемпионата страсти особенно накаляются.

— Ты любишь бейсбол?

— Конечно, — со смехом отвечала она. — Захватывающее зрелище. Борьба команд, стилей, отдельных игроков, быстрота, ловкость, красота движений.

— Придется сводить тебя на матч в Камденские доки, — решил он. — Интересно будет послушать твои комментарии. Что-нибудь хочешь?

— Нет, спасибо. — Гостиная опять взорвалась криками и проклятиями. — Только, мне кажется, опасно покидать кухню, пока команда твоего брата проигрывает.

— Ты весьма сообразительна. — Филипп коснулся рукой ее щеки. — В таком случае почему бы нам не остаться здесь и…

— Давай, Кол, не медли! — заорал в гостиной Кэм. — Этот сукин сын меня просто удивляет.

— Дерьмо, — выругался Сет. Тон у него был самодовольный и дерзкий. — Вонючий калифорниец! Куда тебе до Рипкена!

Филипп удрученно вздохнул.

— Пойдем прогуляемся немножко.

— Сет, по-моему, мы договаривались, что ты не будешь сквернословить в доме.

— Анна, — тихо объяснил Филипп. — Пришла наводить порядок.

— Кэмерон, а тебе подобает помнить, что ты взрослый.

— Это же бейсбольный матч, лапочка.

— Услышу еще одно непечатное слово, выключу телевизор.

— Очень строгая женщина, — сообщил Филипп Сибилл. — Мы все дрожим перед ней.

— Даже так?

Сибилл посмотрела в направлении гостиной, откуда доносился еще один незнакомый голос, более тихий и ласковый, затем она услышала категоричный ответ Обри:

— Нет, мама. Пожалуйста. Я хочу с Сетом.

— Да ладно, Грейс. Оставь ее. Она мне не мешает. — Это было сказано небрежным, отсутствующим тоном.

— Сет удивительно терпелив с малышкой. Для мальчика его возраста это нетипично, — заметила Сибилл.

Филипп пожал плечами и отошел к плите, чтобы сварить кофе.

— Они сразу нашли общий язык. Обри его обожает, что, естественно, тешит самолюбие парня, и он отвечает ей взаимностью.