Семейные тайны

— А что собой представляет парусная шлюпка?

— Производное от плоскодонных краболовных скифов. — Рассказывая, Филипп притянул ее ближе. — Только парусные шлюпки больше и с V-образным днищем. Строить их легче и дешевле.

— Значит, на них ловят крабов?

— Нет. Крабов ловят в основном на моторных катерах. На парусных шлюпках добывают устриц. В начале девятнадцатого века в Мэриленде вышел закон, согласно которому добыча устриц разрешалась только с парусных судов.

— Во имя сохранения вида?

— Да. В результате на свет появились парусные шлюпки, и они до сих пор находят применение. Правда, их осталось немного. И устриц здесь тоже мало.

— И твой брат ходит на ней за устрицами?

— Да. И надо признать, это занятие не из приятных. Тяжелая противная работа на собачьем холоде.

— Ты говоришь, как настоящий профессионал.

— Мне тоже пришлось на ней попотеть. — Филипп остановился у носа шлюпки и обнял Сибилл за талию. — Ходить в море под парусом в феврале, в штормовую погоду, когда промозглый ветер швыряет тебя как щепку, продувая насквозь… В общем, Балтимор мне больше по нраву.

Сибилл хмыкнула, разглядывая судно, на вид старое и грубое. Прямо пережиток древних эпох, подумала она.

— Я, пожалуй, соглашусь с тобой, даже не пробуя ступить на нее. Так почему ты ходил в море в штормовую погоду, если Балтимор тебе больше по нраву?

— Чтобы мозги проветрить.

— Надеюсь, ты не на этой шлюпке приглашаешь меня покататься завтра?

— Нет. У нас есть симпатичный прогулочный парусник. Плавать умеешь?

Сибилл выгнула брови.

— Это намек на твои капитанские способности?

— Нет. Предложение. Вода холодная, но купаться в ней можно.

— Я без купальника.

— Ну и что?

Сибилл рассмеялась и вновь зашагала по набережной.

— Я удовлетворюсь завтрашней прогулкой под парусом. А сегодня мне нужно еще поработать немного. Спасибо за ужин. Я получила большое удовольствие.

— Я тоже. Позволь проводить тебя до гостиницы.

— В этом нет необходимости. Гостиница за углом.

— Все равно.

Сибилл не стала спорить. В любом случае провожать ее до номера она не позволит. И в номер тоже не пригласит. Она чувствовала себя уверенно. Ей казалось, что она грамотно манипулирует и Филиппом, и трудной запутанной ситуацией. Чем быстрее она уединится в своем номере, тем больше времени у нее будет, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах перед новой встречей с ним.

А поскольку парусник пришвартован прямо возле их дома, весьма вероятно, что она опять увидит Сета.

— Я приду утром. — Она остановилась у входа в вестибюль. — Часов в десять?

— Прекрасно.

— Что-нибудь взять с собой? Кроме аэрона.

— Я обо всем позабочусь, — улыбнулся Филипп. — Приятных сновидений.

— Спокойной ночи.

Сибилл приготовилась принять прощальный поцелуй, и, как она и ожидала, он коснулся ее губ ласково и нетребовательно. Довольная собой и Филиппом, она расслабилась и отступила на шаг, собираясь уйти.

И вдруг почувствовала на затылке его руку. Он чуть склонил голову, и на одно ошеломляющее мгновение его поцелуй обратился в нечто жгучее, исступленное и угрожающее. Ее ладонь, лежавшая на его плече, сжалась в кулак, цепляясь за его пиджак. Ноги подкосились, рассудок затуманился, голова закружилась, в висках гулким эхом отдавалось биение сердца.

Она услышала стон — низкий, гортанный, протяжный.

Поцелуй длился всего несколько секунд, но он поверг ее в шок. Встретив ее взволнованный потрясенный взгляд, Филипп едва не задохнулся от всколыхнувшего все его существо желания.

Не такая уж она холодная и сдержанная, отметил он. Один слой счищен. Он провел большим пальцем по ее подбородку.

— До встречи утром.

— Да… спокойной ночи. — Сибилл быстро взяла себя в руки и, улыбнувшись ему, пошла прочь. Но, шагая по вестибюлю к лифту, она держала трясущуюся ладонь на животе, пытаясь унять внутреннюю дрожь.

Недооценила она его, призналась себе Сибилл, стараясь дышать ровно и глубоко. Он вовсе не такой рафинированный и безвредный, как представляется на первый взгляд. Под элегантной привлекательной оболочкой кроется нечто первобытное и хищное. И что бы это ни было, ее оно непреодолимо влечет.

ГЛАВА 6

Будто он мчится на мотоцикле. Или занимается сексом. Ощущения равноценные, думал Филипп, скользя против ветра на паруснике к свободному слипу на набережной. Судов в заливе встречалось мало. Он уже и не помнил, когда последний раз ходил один под парусом, но, как это делается, не забыл. Запамятовал другое: восторг и ликование, распирающие все существо, когда несешься по голубым волнам солнечным воскресным утром под аккомпанемент пронзительных криков чаек.

Да, отвык он от простых удовольствий. Но, поскольку сегодня впервые за два месяца у него выдался целый свободный день, он уж постарается наверстать упущенное.

И сполна насладится несколькими благословенными часами в обществе загадочной Сибилл Гриффин.

Филипп обратил взор на гостиницу, пытаясь определить окно ее номера. Из слов Сибилл он знал, что она снимает апартаменты с видом на залив, откуда может отстраненно наблюдать за кипением жизни на набережной.

И вдруг он увидел ее. Она стояла на крошечном балконе. Ее зачесанные назад блестящие каштановые волосы золотились на солнце; лицо издалека казалось холодным и неприступным.

Нет, она вовсе не холодная, думал Филипп, вспоминая их прощание у гостиницы накануне вечером, — ее протяжный гортанный стон, непроизвольный трепет тела, откликнувшегося на зов его разгоряченной крови.

И от ясных голубых глаз тоже не веяло холодом, когда он заглянул в них, оторвавшись от ее губ. Они были затуманены страстью и смущением и оттого казались еще более притягательными.

Вкус ее губ, запах кожи вошли в его плоть и кровь и продолжали будоражить сознание всю дорогу домой, на протяжении всей ночи и теперь, когда он вновь увидел ее и знал, что она тоже смотрит на него.

Что же ты наблюдаешь со своего балкона, доктор Гриффин? И какие выводы делаешь из своих наблюдений?

Филипп улыбнулся ей и отсалютовал, давая понять, что заметил ее. Потом переключил свое внимание на парусник, направляя его к причалу.

На причале он увидел Сета.

— Ты что здесь делаешь? — удивился Филипп.

— Как всегда на посылках, — с наигранным отвращением буркнул мальчик, проворно набрасывая трос на кнехты. — Отправили за пончиками.

— Вот как? — Филипп ловко перескочил с палубы на берег. — Неужто опять проголодались?

— Люди, как тебе известно, не питаются древесной корой. Один ты у нас такой, — съязвил Сет.

— И потому я все еще буду сильным и симпатичным, когда ты уже превратишься в немощного старика.

— Может быть. Зато я получу больше удовольствий от жизни.

Филипп стянул с Сета кепку и легонько ударил ею мальчика.

— Смотря что ты называешь удовольствиями.

— А в твоем понимании это, очевидно, ухлестывать за бабами.

— Одно из них. А еще мне нравится гонять тебя с домашним заданием. Дочитал «Джонни Тремейна»?

— Да, да, да. — Сет закатил глаза. — Хоть бы раз в жизни устроил себе выходной!

— Что-о?! Когда вся моя жизнь посвящена тебе? — Филипп усмешкой ответил на фырканье Сета. — И как тебе книга?

— Ничего. — Мальчик передернул плечами. Привычка, свойственная всем Куиннам. — Нормально.

— Чуть позже сделаем заметки для твоего доклада.

— До чего же я обожаю воскресные вечера, — заявил Сет. — Это значит, что ты сваливаешь на целых четыре дня.

— Ну-ну, рассказывай. Я ведь знаю, что ты скучаешь по мне.

— Держи карман шире.

— Считаешь часы до моего возвращения.

Сет с трудом подавил смешок.

— Черта с два. — И все-таки расхохотался, отбиваясь от Филиппа, схватившего его за пояс.

Сибилл, направлявшаяся к ним, издалека заслышала звонкий счастливый смех, потом увидела улыбающееся лицо Сета, и у нее защемило сердце. Зачем она здесь? Чего добивается?