Гром победы

— У меня тут дом в столице. Устрою вас в лучшем виде.

— заверил я сюзерена и названного отца. Естественно. Отдам герцогу большую спальню, а сам с баронессой высплюсь на третьем этаже. Там кровать не такая широкая, но нам места хватит.

— Тогда поехали отсюда, я что-то устал.

— заявил Ремидий тоном не терпящим возражений… Я встал из-за стола, бросил салфетку на приборы и покатил коляску с герцогом к выходу. Вслед за нами вышли из зала Аршфорт, Штур и Бьеркфорт.

— Савва, ты сегодня принимаешь? — спросил Штур.

— Если герцог позволит, — ответил я.

— Позволю, обязательно позволю, — отозвался Ремидий.

— Надоело мне в госпитальной палате. Хоть нормально с людьми пообщаюсь. А где Молас? — Как всегда с Бисером, — пожал плечами Аршфорт.

— Ваша светлость, — вкрадчиво напомнил Штур, — а если вам потребуется медицинская помощь? — На этот случай у меня дома есть обученная сестра милосердия с санитарного поезда, — заверил всех я. И все ждал, когда выйдет Плотто присоединиться к нашей компании. Не вышел.

21

Итак, расклад среди победителей уже вырисовывается. Самостоятельными силами имперского политикума следует признать армию, разведку, придворную камарилью и крупных фабрикантов. И каждая из них самостоятельно замыкается на императора. Еще воздухоплаватели, как непосредственные подчиненные монарха, не входящие в сферу генштаба. Каждая со своими чаяниями и интересами и аппетитом на имперскую казну. Интересно только к кому отнести ГАУ к фабрикантам или к армейцам? Морской флот как всегда был выше политики. Традиция такая. Вероятно, оттого что служили они всегда далеко от столицы с ее вечными интригами. Как только моряки получили манифест о том что император после покушения остался жив, так срочно командующие флотами прислали телеграммы с выражением верноподданичества. Я же тут сижу в раскоряку на трех стульях. И фабрикант, и армеец, и воздухоплаватель. Каждая из этих группировок может записывать меня в свой актив. И чем дольше я буду находиться в столице, тем меньше у меня пространства для маневра. Пора домой… Кроме аэропланов и бронетехники там есть чем заняться. В том числе и реформированием рецкой армии в пользу ее большей мобильности, огневой мощи и управляемости. С Ремидием мы это уже неоднократно оговаривали, когда я его посещал в госпитальной палате. Планы наши были весьма реальны еще тем, что не нужно было выходить на генштаб. Дивизионной структуры у горных войск не было и до войны. Корпуса сразу делились на отдельные бригады. Да и был-то до войны всего один горный корпус. Война наглядно показала, что в горах одновременно больше батальона в боях не участвует. Полковое звено из боевого расписания нами убиралось, батальоны, эскадроны и артиллерийские батареи усиления становились отдельными частями. Батальоны к тому же получали свою артиллерию — минометы и малокалиберные 37-мм пушки на собачьей тяге. Что-что, а крупных волкодавов в горах хватало. Сами полки оставались на бумаге как административное и территориально-тыловое обеспечение входящих в них батальонов. Это чтобы не дразнить гусей в столице нашим самоуправством ликвидацией полков как таковых. Должность полковых командиров также объединяли с должностью военного комиссара территории отвечающего за пополнение батальонов, учебу резервистов, мобилизацию и демобилизацию. От бригады оставался один штаб, а насыщение ее батальонами могло быть самым разным исходя из поставленных задач на конкретном театре военных действий. От двух до десяти. Специфические войска типа крупнокалиберной, горной и самоходной артиллерии, бронепоездов, саперов-штурмовиков и горных егерей ведущих полевую разведку аккумулировали в герцогской гвардии. Они являлись также резервом главного командования на случай войны. Самым низшим подразделением в горно-стрелковых войсках стало звено из пяти человек формируемое вокруг ручного пулемета или снайперской винтовки. Командовал звеном ефрейтор. Два звена составляли отделение под командой старшего или штаб-ефрейтора. Три отделения — взвод под командой унтер-офицера. Ефрейтора и унтера вооружены пистолетами-пулеметами, так как их дело не самим стрелять, а подразделением командовать. А в обороне четыре ППГ[15] дадут взводу дополнительную плотность огня при отражении противника. В помощь трем ручным пулеметам. Все остальные стрелки вооружены 6,5-мм роторными винтовками Шпрока рецкого производства.

В роте четыре взвода. Три линейных и взвод тяжелого оружия — два 6,5-мм станковых «гочкиза», одна 37-мм траншейная пушечка и два 70 мм миномета. Плюс отделение разведки и хозяйственное отделение ротного фельдфебеля. Всего офицеров в горно-стрелковой роте один ротный капитан и при нем два-три субалтерна. Батальон основанная тактическая и хозяйственная единица. Отдельная часть со знаменем. Командует отдельным батальоном полковник. Начальник штаба — майор. Несколько офицеров при штабе. В батальоне три линейных роты. Взвод тяжелого оружия — два 11-мм станковых пулемета «гочкиз», два 6,5-мм станковых «гочкиза», две 37-мм траншейных пушки. Взвод пешей и отделение конной разведки. Взвод управления и связи. Батарея из четырех коротких горных трехдюймовых орудий. Батарея из четырех 70-мм минометов. Перевязочный пункт с фельдшером. Обоз. Всего в батальоне стало около 700 человек. Таким образом, трехчленная структура части хоть сделала горно-стрелковые батальоны мельче по численности личного состава, чем по старой четырехчленной, но одновременно усилила их огневую мощь. А что касается штатной численности то из одного старого батальона можно сформировать два новых. Мне эта реформа давала послабление не сокращать резко производство пулеметов в первый послевоенный год. Самый трудный для перестройки промышленности на мирные рельсы. И еще попутно меня посетила одна идея, для которой пришлось провести сложную интригу в генштабе, подключив к ней не только Ремидия, но и Штура с Аршфортом. Последнего как лицо заинтересованное, а начальника генштаба потому как я его за язык не тянул насчет помощи мне в НИОКР. Вместе мы должны были в восемь рук обыграть хитрованов из ГАУ и стоящих за ними фабрикантов, которых они давно доят. Задача стояла нетривиальная. Под видом создания новой малокалиберной горной артиллерии выдать на гора нормальные противотанковые пушки. Как задел на будущее. Ибо пятая точка чует, что своя бронетехника у вероятных противников появится уже через год-два. Опять-таки всласть поэкспериментировать с танковыми пушками противотанковых калибров во вращающихся башнях. Из того что есть на складах и от чего по опыту войны отказываются моряки — это стволы калибров 37, 47, 50 и 57 миллиметров. Противоминная артиллерия показала себя в морских сражениях паршиво, а рогатые якорные мины намного лучше расстреливались из 11-мм пулемета. С миноносцами же лучше всего боролись длинные скорострелки калибром 76,2 и 88 миллиметров с унитарным патроном снаряженным тротилом или экразитом. Морской флот требовал от промышленности крупнокалиберных пулеметов от 11 до 20 миллиметров калибром. Причем у адмиралов губа не дура — они требовали от имперских инженеров универсальное оружие, способное стрелять как в горизонт, так и в зенит. Да легко… «Пом-пом» как мне помниться просто перекормленный пулемет «максим» калибра 37 миллиметров. Возьмем и перекормим «гоч-лозе». В универсальном тумбовом станке также не вижу ничего особенного. А калибр 88-мм — это же знаменитый «ахт-ахт» времен второй мировой войны. Так что не будем изобретать велосипеда. Одновременно в этом же калибре сваяем легкую горную гаубицу. Но сами снятые с кораблей стволы — это мало. Мне нужны еще деньги, материалы и точные станки. Станки первым делом. Ибо их распределяют только на надобности производства артиллерии и артиллерийских приборов. А выбить все это можно только из ГАУ, которое давно в имперском генштабе из отдела превратилось в государство в государстве. Впрочем, и управление второго квартирмейстера в генштабе ведет себя также, прикрываясь секретностью своей работы.

15

П П Г (сокр.) — пистолет-пулемет, изготовляющийся на заводе «Гочкиз» во Втуце. Калибр 6,5 или 11 мм.