Страница 68 из 70
— Зато теперь, Саем, ты мной людей пугаешь как деток, которые не хотят вовремя ложиться спать, — хохотнул я невесело.
— Откуда знаешь? — ткнул он в мою сторону мундштуком трубки.
— Догадываюсь. Я бы сам так поступал на твоем месте. Игра в доброго и злого полицейского дает намного лучший результат, чем примитивные средневековые пытки, основанные на боли, — вот так вот. Я детективов на видаке насмотрелся, а ты нет, злорадно подумал я.
— Так что я на тебя не в обиде. Зато все на континенте знают, что моему слову нужно верить сразу и не испытывать судьбу.
— Тортфорты всего лишь исполнители, Савва, — протянул Молас.
— А вот кто-то действительно умный сейчас руки потирает от удовольствия, что мы ниточку к нему потеряли от Тортфортов. Эти тайные общества еще… — А что с тайными обществами не так? — Все не так. Тортфорты и другие гвардейцы, поднявшие мятеж имели в их иерархии очень небольшой градус. Фактически подчиненный. А высшее руководство таким обществом сидит на островах. Доигрались аристократы в средневековые ритуалы и обряды.
— Я вижу только один выход. Все участники тайных обществ должны добровольно уйти в отставку с придворной, гражданской и военной службы.
— И куда их деть прикажешь? — Да в имения сослать пожизненно. Легче будет приглядеть, кто к кому курьеров шлет.
— А если они не выполнят такой указ императора? Проигнорируют. Ты сам офицер Савва и прекрасно понимаешь, что приказ, который не выполнят отдавать ни в коем случае нельзя.
— Тогда по закону военного времени, — резанул я ребром ладони по горлу.
— А тайные общества публично признать работающими на врага и запретить их деятельность на территории империи. Объявить вне закона.
— Что ж под этим соусом можно будет провести самое сложное — чистку придворного штата, — задумался генерал, выпуская клубы ароматного дыма из трубки.
— Я поговорю с Бисером. Заодно эту опереточную имперскую контрразведку как ты говоришь пора 'унасекомить'. Только вот беда, людей верных и проверенных у меня на все направления не хватает.
— Я занят авиацией, — торопливо заметил я, а то, чем черт не шутит, кинут меня этой имперской контрразведкой руководить. Оно мне надо? — Кинь туда своих шпионов — школяров.
— Каких школяров? — Да тех, к примеру, что на станции телефонной сидели и жаловались, что их морды засвечены и для закордонной нелегальной работы они уже не годятся.
— Агентурная разведка силами нелегалов и работа контрразведчика это разные вещи, Савва.
— Ой, Саем, я тебя умоляю. Одна и та же поросль кустов по разные стороны железнодорожного полотна. Думаю, что твои 'птенчики' будут намного эффективнее случайных аристократов.
— Я подумаю. А пока собирай всех своих головорезов, поедем твою милую выручать. Чую там без силовой операции не обойдется. Аэросани остановились. Я оторвался от внутреннего анализа нашего разговора в контрразведке и вышел на свежий воздух вслед за Моласом, который вынимал из кармана кисет. Все же в салоне сильно пованивало нефтепродуктами. Хреновая изоляция моторного отделения… — Саем? — позвал я глядя, как головная машина колонны приближается к нам по дороге.
— Что тебе? — переспросил генерал, прикуривая уже от третьей спички, ветер порывистый все их гасил.
— Я никак не могу вспомнить, где я слышал про этот замок… Роен? — Ройн, — поправил меня генерал.
— А если голову включить? Наконец-то ему удалось раскочегарить свой курительный прибор. Молас выпустил три затяжки в морозный воздух, убедился, что табак в трубке равномерно тлеет и задал очередную загадку.
— Кто у нас барон Ройнверт? — Не помню.
— Он еще откликается на фамилию Гоч — дал генерал подсказку.
— Не верю, — вырвалось у меня непроизвольно. Этому рыку позавидовал бы сам купец Алексеев, больше известный как Станиславский.
— Верить или не верить, Савва, это из области мистики, — лицо генерала окуталось дымом как пушечная батарея после залпа.
— Я всегда оперирую только фактами и версиями. Я вот в ушедших и пришедших богов не верю. Это все равно, что считать себя самого полубогом. Пока на руках мы имеем только тот факт, что инсургенты используют замок Гоча в своих целях. Это факт. Один факт. А одного факта всегда мало, чтобы выстроить рабочую версию. На месте разберемся, — Молас стал вытряхивать свою трубку, стуча ей об каблук.
— Может совсем и не при делах тут наш компаньон. Он же из Будвица не вызалает и ничем кроме своих железок не интересуется. Войсковая колонна уже пролязгала мимо нас и мы снова залезли в аэросани ее догонять. * * * Унтер-офицер штурмовиков вошел в кабинет, аккуратно закрыв за собой резную дверь, снял пояс с кинжалом и повесил себе его на шею. Встал на одно колено и, склонив голову, повинным голосом сказал.
— Нет мне прощения, вождь. Я случайно убил твою женщину. Вручаю свою жизнь в твои руки. Я отвлекся от бумаг, поднял на него глаза.
— Веди меня к ней. Илгэ лежала на большом обеденном столе вся перебинтованная поверх платья. Она была еще в сознании и стонала от боли. Фельдшер отошел к окну, пропуская меня к ней. Я обошел так и не убранный труп гвардейского кирасира в луже крови и схватил руку женщины в свою ладонь. Красивое ее лицо исказила гримаса, и она сказала деревянным голосом.
— Я знала… Я знала что все так кончиться… Но я ни о чем не жалею, мой герой… Ты все же пришел меня спасти, — попробовала она улыбнуться.
— Молчи. Не трать драгоценного времени. В моей комнате на третьем этаже малахитовая шкатулка на комоде… ты теперь опекун моего сына. Вырасти его достойным человеком, не Тортофортом. Но пусть он носит эту фамилию.
— Обещаю, — сказал я.
— Молчи, — приказала баронесса.
— В винном подвале третья от двери слева бочка. Она двойная. В отделении у стены найдешь архив тайного общества, в которое входил мой муж. Ты найдешь, как с пользой употребить эти бумаги… Прощай, мой герой. Я любила тебя… С первого взгляда в санитарном поезде. Женщина закрыла глаза. Вздохнула со стоном. Потом резко распахнула ресницы во всю ширь и сказала с резкой злобой.
— Убей моего мужа. Отомсти за меня. Тело баронессы дернулось, из угла губ потекла тонкая струйка ярко алой крови и глаза ее — прекрасные карие глаза — остекленели, слегка прикрывшись пушистыми ресницами. Фельдшер подошел неслышно, приложил два пальца к ее шее и тихо сказал, закрывая ей глаза своими грубыми пальцами.
— Отпустите ее руку, командир, а то она так и закостенеет. Отошла… Теперь она на пути ушедших богов.
— Как это случилось? — спросил я унтера, с трудом заставив себя отцепиться от ее ладони.
— Мы дверь открыли, а этот, — пнул он сапогом труп кирасира, — стал стрелять из револьвера. Я как положено по инструкции кинул гранату. Ну и… — Не вижу я твоей вины, — торопливо сказал я ему, а то он снова начнет себя душить своим же ремнем.
— Уберите отсюда это стерво, — кивнул я на труп кирасира, — и оставьте меня тут одного ненадолго. Пошло оно все верхним концом вниз. Я горевать буду. Взяли мы этот замок Ройн просто на шарап. Даже бронетехника оказалась лишней. Достаточно было нашим драгунам помахать перед носом старшего караульного в воротах кирасирского портупей-юнкера пакетом, опечатанным пятью печатями столичной контрразведки и властным голосом приказать позвать 'главного'. А там и ворота отчего-то вдруг оказались в наших руках, как и прибежавший разбираться с гостями 'главный'. Кирасиры отчего-то враз без оружия и связанные в караулке. Дальше все пошло как на полигоне. Четко. Слаженно. И практически без потерь. Мне просто не повезло, что баронессу допрашивал борзый такой баннерет. И четкая инструкция по зачисткам зданий и сооружений. Сам ее такую писал, чтобы в рядах штурмовиков стало меньше потерь. Замок Ройн в плане был почти пятиугольник. Каждое прясло длиной примерно семьдесят метров и в высоту восемь. Стены монументальные. На углах толстые круглые башни. Даже проездная башня располагалась в одном из углов крепости, но была двойной. Снаружи стен никаких призамковых поселений. Внутри квадратный донжон с площадкой на крыше и голубятней, три жилых двухэтажных корпуса с маленькими окошечками, образующих внутренний двор и различные службы — конюшня, сеновал, кладовые, каретный сарай… эти во внешнем дворе. Все строения капитальные из дикого камня под позеленевшей медной кровлей. Лишь крыши башен и крытая галерея по стенам из дерева. Все решал первый сбросок и порыв, иначе забаррикадировавшихся в таких капитальных домах мятежников будет практически не выкурить даже с артиллерией. На наше счастье нас тут не ждали и службу войск, как то из устава следует, не несли. Женщин тут содержали хоть и в тюремном режиме, но относительно комфортабельном. В первом же корпусе обнаружилась длинная комната — возможно бывшая трапезная, плотно заставленная стеллажами с папками и укладками. Пожилого канцеляриста в гражданском мундире, который этим архивом заведовал 'волкодав Моласа' заскочив сюда, сразу заколол штыком, чем вызвал у меня крайнее раздражение. Я уже понимал, что такие вот 'муравьи' в основании бюрократической пирамиды знают намного больше своих 'благородных' начальников. Вошел Молас, сразу отправил своего подчиненного дальше с наказом 'брать только живьем', а мне приказал.