The show goes on

Галина Емельянова

The show goes on

Один из самых известных шоуменов одного из центральных каналов, в строгом черном костюме, в черном галстуке, вышел с блокнотом, но так и не заглянул в него за подсказкой за весь вечер.

«Сегодня в День семьи у нас прекрасная и трагичная история одной любви.

Успешный архитектор, международные награды в архиектуре. Дубаи, проект в пустыне, самый завидный жених городе.»

Мама ждала, когда он защитит диплом и приедет домой, жениться. Пять сестер, брат старший погиб в автокатастрофе, у сестер одни девочки.

Каждая из сестер хвалила свою «невесту», но последнее слово, конечно, оставалось за родителями.

— Ну расскажите, Али, кАк вы встретились первый раз.

— Я в кафе — мороженное пошел с племянницами, и младшая нечаянно задела сумочку на соседнем столе, та упала, я наклонился ее поднять, и девушка, сидящая за тем столиком, тоже. И на мгновение, наши взгляды встретились, глаза у нее были зеленые. Меня этот так поразило, что я подговорил племяшку, пойти познакомиться с родственницей незнакомки, и узнать имя. Девочки знали друг друга, учились в одной школе.

Разглядывать женщин было бы верхом неприличия, да и они вели себя скромно. Познакомиться, вот так в кафе, с девушкой, у нас в городе, практически невозможно. Незнакомка, так и ушла вместе с тетей или старшей сестрой, так больше и не взглянув на меня.

Всю ночь снились глаза незнакомки, пухлые щеки, и такие же губы. Девочка-девушка, не распустившийся еще цветок.

Утром сказал маме, вот хочу такую-то засватать. Мама ее семью знала, ничего плохого, но у Дины мама русская, бросила мужа, когда дочери три года было, а в пять лет ее отец поехал ее забирать из детдома. Из детства Дина только эту поездку с отцом по железной дороге и помнит, из всей жизни с мамой.

Родители были сначала против этого брака, но я сказал твердо, либо Дина, либо никто.

До сватовства попросил сестру Джамилю, вот она здесь с мужем со мной приехала, передать девушке записку:

«Если сердце твое занято другим, не бойся, признайся, я хочу для тебя счастья».

Сестра рассказывала, Дина улыбнулась, и отрицательно помахала головой.

Родственники собрали нам денег, и мы ехали отдыхать в Дубаи, сняли коттедж.

Али замолчал, видно было, как тяжело ему снова пересказывать историю из прошлого.

Брата дополнила сестра, Джамиля: «Дина, ужасно огорчалась, что у нее чуда, наши пельмени, не получаются, так мы с мамой ей по- скайпу мастер-класс давали. Али не уставал ее хвалить, „как у мамы“, самая лучшая похвала для молодой жены.»

Волшебная страна, и любовь, как и встреча были чудом. И хотя разница между ними была в десять лет, настолько они были похожи, что сразу роднее и ближе, им, уже было не стать.

— Потом из Лондона позвонил однокурсник и пригласил погостить, мы поехали. Мне город понравился, я даже успел сделать кое-какие зарисовки, а вот Дине, город был чужд. По ее просьбе, мы на два дня уехали в английскую провинцию, моей жене, хотелось почувствовать себя героиней любимых романов Шарлоты Бронте. Загородные усадьбы 19 века ее просто очаровали, она бегала по траве и наизусть цитировала любимые страницы, называла меня мистером Дарси, а я просто могу сказать, что влюбился в собственную жену, хотя казалось, что уже сильнее полюбить невозможно.

Там в Англии я и узнал о конкурсе, детского городка в Дубаи. Вернулись обратно в Эмираты и уговорили друзей-соседей поехать загород, одним было бы небезопасно туда ехать.

Пустыня, вернее песочное плато, словно кто-то на небе, взял лопатку, и разровнял огромное, с футбольное поле, место. Здесь могло вписаться, что-то нереальное, не имеющее отношение ни к западу, ни к востоку.

— Я хочу сообщить, телезрителям, что за этот проект, Али получил престижную международную премию архитекторов, премию Ага Хана. И сам проект уже осуществлен, и внесен в список Юнеско, как достояние человечества.

На экране среди пустыни, крытые бассейны, сказочные домики, детские сады, планетарий, мастерские народных промыслов, интернат, для приезжих. Школа, похожая на космический лайнер.

— В тот день когда мой проект победил, Дина сообщила мне, что у нас будет малыш. Узи покажет, что мальчик, родители и мы благодарили аллаха, молились о здравии Дины и малыша.

На первых сроках все было неплохо, потом мы выписали одну из моих родственниц, пожилую тетушку, и уехали на стройку.

Я был приглашен в совет по строительству, и начались трудные времена.

Почти полевые условия. Часто из-за перегрузок сети, отключали электричество, и моя любимая сидела в жаре и в духоте. Продукты портились, до города семьдесят километров. Одну ее отпустить на машине опасно, у тетушки постоянно высокое давление. Раз в две недели ездили в Дубаи. Мылись, отдыхали, моя девочка худела, и за три месяца до родов, я и моя мама наконец- то уговорили Дину, вернуться в Ч, к моим родителям.

Джамиля, сестра Али:

— Мы приехали за Диной, и ждали в аэропорту Дубаи. Надо было видеть это трогательное прощание. Нельзя обниматься, целоваться на публике. И эти две влюбленных просто стояли, взявшись за руки, и смотрели дуг другу в глаза.

На прощание брат, наклонился и что-то зашептал, своей молодой жене.

Конечно, он обещал приехать, кАк только начнутся схватки. Дина очень переживала, ведь она и не жила в нашем доме, с родителями. Но уже через неделю, она смеясь рассказывала мужу, по скайпу, что она живет словно принцесса. Ей ничего не дают в доме делать — отдыхай, гуляй, кушай.

Вот три слова, что она слышала от каждого в нашем доме.

Схватки у Дины начались в шесть утра, все вещи у нее были собраны, она очень просила свою мачеху поехать с ней в роддом, и та согласилась, но просила забрать ее на перекрестке.

На «Скорой» приехала пожилая женщина, толи армянка, толи еврейка, Дину ласково уговаривала потерпеть, проводила до машины. Мама с отцом, и я с мужем, поехали следом за «Скорой». препологалаи, что на перекрестке в к Дине сядет ее мачеха, у них были очень хорошие отношения.

Но между нами неожиданно вклинился огромный джип, и когда скорая свернула за угол, мы остановились у светофора, тут раздался какой-то странный звук, словно шар лопнул, или как нефть булькает, громкий такой бульк. Окна в машине треснули, и из-за поворота нас накрыло огромной тучей пыли, мелких камней. Мы закрыли голову руками, ничего не было видно, когда пыль осела, мы увидели, что многие люди выходят, кто-то с ранениями. Отец и муж выскочили из машины, и побежали за поворот. Они вернулись и словно постарели за мгновение. Нас с мамой туда не пустили.

Потом уже мы узнаем, что за поворотом будет зиять огромная трещина на дороге, а дальше обрушиться пятиэтажка, училище военное.

Нет, это был не теракт, это был взрыв газа в подземных коммуникациях.

Во дворе училища стояла машина со снарядами, курсанты собирались вывезти их на полигон. В самом училище все почти выехали на учения, за город.

На дороге в машинах было много погибших из-за взрыва, и рухнувшего здания. Многих откопали слишком поздно, хотя весь город вышел, и вручную разбирал завалы. Прибывали военные, МЧС, врачи, над местом взрыва летали вертолеты, постепенно прибывала техника для разбора завалов. Машину «Скорой помощи» мы нашли на третий день, вернее, то, что от нее осталось. Упавшая железная балка рассекла машину отделив кабину шофера, и та ехала еще некоторое время вперед, а вторая часть так и не нашлась. Очевидцы говорили только о шофере, что он якобы жив.

Ни о нашей Дине, ни о враче никто ничего не знал. Мы не нашли Дину ни среди живых, ни среди мертвых. Было столько раненых, что прямо на площади Республики, развернули госпиталь МЧС. Водителя мы нашли через неделю, он действительно выжил, в момент взрыва, видел, что врач накрыла своим телом роженицу, и все, темнота.

С этой огромной нечеловеческой болью мы встретили Али. Он почти трое суток провел в аэропорту, связи не было, из здания никого не выпускали.