Страница 1 из 5
Нина Ленегор
Извините за беспокойство
Полина мимоходом заглянула в зеркало – без всяких диет заметно похудела, а в чёрном совсем тростинка. Подхватив собачку, она вышла на улицу и присела на металлическую ограду газона. Заждавшаяся Зося нетерпеливо закружилась по траве, вынюхивая меченые кустики.
– Что за мода такая – мрачная одежда в жару?-
Смело… Полина невольно оглянулась. Незнакомец. Молодой, коренастый, в спортивной «фирме». Невысокий – «не то, что мой Руслан». Ноги кривые – «не то, что у моего Руслана». Хотя что-то в нём есть… Смахивает на звёздного испанца… Но слишком скуластый, не Бандерас – «Барбосас». Лучистые глаза не скрывают интерес. Она равнодушно отвернулась и собралась уходить.
– Минуточку, можно вашу собачку сфотографировать? – запаниковал «Барбосас».
Что касалось Зоси – отказать невозможно, Полина терпеливо ждала, пока щёлкал фотоаппарат.
– Дайте телефончик, напечатаю фотографии – позвоню! Меня зовут Антон Барилка!-
«Надо же, тёзка звезды и фамилия на ту же букву!». Полина, молча, написала номер своего служебного телефона.
Уже на следующий день озабоченный голос в телефонной трубке.
– Хочу отдать фотографии вашей собачки…-
Моторный… Начальные цифры входящего номера телефона Полине знакомы, с них начинались телефоны управления, где работал Руслан.
– Хорошо, отдайте…-
– Заговорила! А то, уж, думал, вы немая… ещё и голос такой приятный!-
В этот раз Антон, очевидно, надеялся сразить офицерскими погонами. Обмахиваясь фуражкой со слишком высокой тульей, он вручил фотографии. На всех снимках – эффектная дамочка в чёрном, и где-то в стороне сиротливо ютится гламурная собачонка.
– Спасибо… Вы коллега моего мужа?-
Из бесшабашной улыбка Антона резко перетекла в разочарованную, растерянность беспардонно размазала мужественное лицо.
– Муж… А, кто такой?-
– Руслан Стариков, погиб, скоро год…-
– А… Простите милосердно… Я не так давно возглавил отдел охраны города, до того работал в области -
«Тоже мне герой – главный сторож города…»– мысленно съязвила Полина.
– Мы с вами соседи, разрешите подвезти вас после работы…-
– Уже привыкла своим ходом…-
– Привычки иногда полезно менять…-
Который день снежными вьюгами и трескучими морозами неумолимый февраль отыгрывался за бесхарактерность декабря и расхлябанность января. В дверь позвонили, из своего тёплого домика лениво тявкнула Зося. Неохотно отложив книгу, Полина сбросила уютный плед, всунула ноги в тёплые тапочки. «В такую непогоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Может, Маша… занятия в школе отменили?». Не заглянув в глазок, Полина открыла. На лестничной площадке незнакомая девчушка, совсем ребёнок, в нищенской одёжке с рваным школьным рюкзачком за спиной.
– Извините за беспокойство… Тётечка, помогите, чем можете… – по-мышиному, писклявый голосок.
Честно говоря, порождённые перестройкой попрошайки изрядно поднадоели. Полина сама не жировала, а не проходило и дня, чтобы кто-то не просил у неё милостыню.
– Денег не дам…-
– Хотя бы хлебушки, картошки… Что-нибудь…-
Замёрзла до синевы, багровые руки прячет в карманах пальтишка, из которого давно выросла, подошвы рваных кедов привязаны шпагатом. Похожа на лягушонка, но взгляд пронзительно-требовательный.
– Чё ж в такой мороз без варежек? Погоди, я сейчас… – засуетилась Полина.
Кинулась в квартиру, в шкафу прихожей схватила носки, варежки, шарф, дочкины сапожки – всё ношенное, но ещё добротное и главное, тёплое и сухое. В холодильнике негусто – суп на дне кастрюли, начатый пакет кефира, три яйца. Взяла картошки, моркови, лука, полхлебины, отрезала кусочек сала, всё сложила в пакет и вышла. Но девочка исчезла. Истерично визжала скандальная соседка этажом выше.
– А мне кто подаст? Ишь, моду взяли по девятиэтажкам шастать! Ещё раз позвонишь – руки поотбиваю до самого локтя! Надоели, в печёнках сидят ваши стенания! Пошла вон отсюда, вшивая попрошайка!-
Дверь грозно хлопнула. Полина поднялась по ступенькам. Девочка горько плакала, уткнувшись в стену.
– Ты почему ушла, я же сказала: жди!-
Удивлёние в недоверчивых детских глазах.
– Как тебя зовут?-
– Та… Катя! – споткнулась на своём имени маленькая незнакомка.
– Давай-ка, переобувайся! – скомандовала Полина.
Катя послушно сняла гнилые кеды, явив взору промокшие дырявые носки на разодранных колготах. Боясь, что передумают, она спешно натянула уютные носки и меховые сапоги. Услышав, что в квартире зазвонил телефон, Полина окутала шею Кати шарфом, ткнула варежки и пакет с продуктами.
– Носи на здоровье. Утри слёзы! Пока! -
На следующий день после работы Полина обнаружила Катю, по-цыгански, расположившуюся на лестничной площадке.
– Тётя, извините за беспокойство…-
– Не «тётяй», пожалуйста, меня зовут Полина Леонидовна… И откуда у тебя это навязчивое «извините за беспокойство»?-
– Бабушка учила, говорила надо быть культурной… -
Полина улыбнулась.
– Заходи, ужином угощу-
– Я и не завтракала, и не обедала…-
Получив чистое полотенце, Катя долго стояла над умывальником, наслаждаясь тёплой водой. Затем чинно уселась за стол, тщательно размешивая сметану в борще, принялась медленно жевать, нажимая на хлеб.
– Не нравится борщ, хлеб лучше? – улыбнулась Полина.
– Очень вкусно, борщ я ела давно, когда ещё бабушка живая была. А сейчас растягиваю удовольствие…-
Вымазав хлебом тарелку, девочка бережно собрала крошки со стола в ладонь и забросила в рот.
– Если немножко подождёшь, я напеку блинов!-
– Ух, ты, блины! Можно я буду смотреть, как вы их пекёте?-
– Надо говорить «печёте». Пожалуйста, смотри – учись! Сколько тебе лет?-
– Скоро одиннадцать!-
– Ни за что бы, ни подумала – от силы восемь! – искренне удивилась Полина.
– Мне одиннадцать! – обиделась девочка.
– Блинчики любит мой папа и дочечка Маша, она со школы скоро придёт!-
– Папа…, дочечка… – задумчиво повторила Катя.
– Вы можете помочь моему брату? – оживилась она.
– Каким образом?-
– Саше пять лет, неделю назад сильно заболел – высокая температура, горел весь, не узнавал никого, бредил. А мамка и отчим скорую помощь вызывать не хотели. Тогда я побежала к соседке тёте Люсе. Брата забрали с воспалением лёгких, в больнице обнаружили ещё и дирабет. Сейчас он лежит в рамации! -
– Надо говорить «диабет», «реанимация». А, почему мама и отчим не вызвали скорую?-
– Они никому не верят и не хотят, чтобы чужие приходили в наш дом!-
– Но они, же понимают, что их сын мог умереть?-
– Упёртые… Сейчас мамка с Сашей в больнице, а вернётся – будет мне на орехи за самовольство! Тёте Люсе она уже успела побить стёкла в доме!-
– Странно всё… Кстати, как зовут твою маму, сколько ей лет? -
– Лидия, старая уже – тридцать шесть!-
– Старая? Тогда я тоже старая, мы с твоей мамой ровесницы! – обиделась за незнакомую Лидию и себя Полина.
– Нет, вы – молодая и красивая! А моя мамка – совсем другая!-
– Ты умеешь льстить?-
– Я не льстю! – недовольно хмыкнула девочка.
– Надо говорить «льщу». Какая такая «другая» твоя мама?-
– Злая, некрасивая…-
– Для каждого человека его мама – самая лучшая, самая добрая, самая красивая…-
Чувствуя, как портится настроение, Полина недовольно добавила:
– Чем я могу помочь твоему брату? Я – не врач, экономист…-
– Надо лекарства и чёрный хлеб, белый ему вредно!-
– Хорошо, принеси рецепты… Из хлебницы забирай буханку бородинского!-
В воскресенье чуть свет Катя уже у двери. Широкая ссадина с запекшейся кровью над бровью, синяя опухшая щека.
– Кто тебя так? – испугалась Полина.
– Отчим. Выгнал на мороз почти голяком… Я влезла назад через окно кухни, натянула, что успела, и сбежала из дома!-
Закрыв лицо красными в «цыпках» руками, девочка горько заплакала.