Страница 24 из 53
Дед мой, Хорпаха, созвал на Совет соседей, и предложил сделать так, как вы сегодня видели – то есть, к каждому нападению готовиться, и не выпускать бокрыс из Котла.
Соседи ещё три луны кобенились – дескать, много возни, да кто тогда пахать-сеять будет… Вот когда пахать-сеять бокрысы стали мешать, тогда за ум и взялись только!..
А бокрысы – они как волкольвы. Нападают из укрытия. Правда, только ночью. И – большой толпой. Чтобы численный перевес, значит… Так что приходилось пахать-сеять только засветло, а на ночь не оставаться в поле, как мы всегда делали раньше, а укрываться за стенами. А поля у нас – далеко. И расчищать тайгу трудно.
А когда бокрыс стало много, они и у тына городищ стали громоздить пирамиды! Кривичи пострадали от такого штурма больше всех – у них съели не только всю скотину и живность, а и человек сорок…
Вот тогда– то мы и начали строить сторожевые башни и помосты. Запасать к очередному набегу дрова. Стрелы готовить – штук по двести на воина. А главное – снова перебили всех, кто выбрался из ямы. Жаль только собачек… Их не уберегли – сдержать, если уж учуяли, невозможно: уж больно они бокрыс-то… – князь глянул на свою руку, и замолчал надолго. Видно, не мог равнодушно вспоминать лихое время. И горечь от потери близких.
Вадак вздохнул. Затем поднял взгляд с руки Бориса на его лицо:
– Скажи, князь… Почему бокрысы не двинулись дальше – в тёплые земли?
– Хм… Вот уж не знаю – никогда об этом не думал. Они, вроде бы, не могут жить долго. Мы даже находили их сдохшими, вроде как от старости. Десятками. Но – не дальше двух-трёх вёрст от Котла. Словно бы они не могут отойти от него далеко. А если отойдут дальше какого-то расстояния – умирают. Сами.
Вадак как будто удовольствовался этим объяснением. И задал другой вопрос:
– Бокрысы плодятся там, в пещере Котла?
– И этого тоже – не знаю. Но то, что их с каждым разом всё больше – точно! Скольких бы мы не убили, их словно не уменьшается там, в этом чёртовом пекле!.. – князь закусил губу.
– А… Вы сами туда не пробовали спуститься? Посмотреть – что и как?
От таких слов князь даже вздрогнул – хотя усомниться в его храбрости было невозможно!
– Не-е-ет! Вниз-то мы спускаемся: ну, когда трупы тварей убираем… А если не убрать – так умереть можно: вонища страшная! Как в преисподней! Да и бокрысы тогда… Лезут прямо по трупам – им так легче пирамиды свои проклятые громоздить!
Но вот в пещеру… Нет – точно никто не совался! Ни мы, ни соседи. Просто… – князь покачал головой, и глянул снова Вадаку в глаза, – Страшно. Да и не для человека такая смерть – сгинуть от когтей и зубов поганых в пещере адовой!.. Утащат внутрь – даже похоронить по обрядам нечего будет. – ненадолго воцарилось молчание.
Нарушил его Вадак:
– И что князь, говоришь, каждую полную луну?..
– Да, Вадак, сын Соммара, каждое полнолуние – снова лезут! Только-только успеваем приготовить дров и новых стрел – а твари тут как тут!..
– А… От яда папоротника они быстро умирают?
– Да, почти мгновенно. Впрочем, если попасть обычной, несмазанной стрелой в сердце – тоже. Мгновенно. А так – ран они почти не боятся. Могут бегать с отрубленными лапами, рваными ранами…Вот поэтому-то мы и стараемся – отрубить сразу голову. Или уж – разрубить пополам!..
– Благодарим, князь. Мы узнали всё, что хотели. – Вадак выразительно глянул на Ратибора, и тот, хотя и не понял того, что в ответах удовлетворило интерес кудесника, согласно кивнул.
Работа по уборке трупов могла кого угодно привести в ярость. Да что там ярость – омерзение! Дохлые бокрысы противно скользили в руках податливым скользким тестом – словно в их телах и костей-то не было!.. А уж методично и аккуратно вынимать из них стрелы, так, чтобы не повредить столь ценные орудия… Б-р-р-р!..
Вот когда Ратибор и Вадак смогли вдоволь «налюбоваться» на чёртовых тварей. Оно и верно: на взгляд Ратибора бокрыса оказалась… Просто большой крысой! Вот только зубы – с добрый ноготь его пальца. Да когти – словно не от крысы, а от рыси!
Воняли трупы тоже омерзительно! И это – на первый день!
Однако сдерживая тошноту, Ратибор продолжал таскать их по уступам, и укладывать в огромные бадьи, которые на верёвках спускали сверху. Далее – следующая команда передавала полную бадью выше и выше: до самого верха, где её ставили на двухколёсную тачку и везли к Лане.
На реку Дреговичей – так назывался Род Бориса – Ратибор посмотрел на следующий день – когда пришёл его черёд возить телегу. Поскольку лошадей тоже съели, пахали, боронили, и возили поклажу тут только люди. Так что пришлось влезать на поросшую соснами и елями гряду, толкая и тягая тяжеленную телегу, и сдерживать её, спускаясь, в мокрых штанах: затаскивать тележку по ось в воду можно было только в них. Не снимать же каждый раз!..
Зато уж дорога была широка – саженей десять! Вот на ней следы присутствия людей и частой езды были отлично видны – не то что на той, по которой они прибыли в посёлок…
Только на третий день удалось убрать трупы со всех ярусов, кроме того, на который непосредственно выходило жерло пещеры. Но там бокрыс почти и не было: только раненные – сдохшие, так и не добежав до Логова.
Но спускаться туда отказывались даже самые лихие бойцы.
Вечером, после очередной совместной трапезы, Вадак и Ратибор остались, а не пошли отдыхать от непосильной работы, как все члены дружины и остальные мужчины посёлка.
Борис, уже всё понявший, сделал приглашающий жест. Они опять остались втроём.
– Скажи, князь. – в голосе Вадака не проскальзывало ни крошки удивления, или любопытства, – Вы знали, что среди нападавших в этот раз не было самок – а только самцы?
Голова князя вскинулась – он явно не ждал такого вопроса. Но отозвался сразу:
– Гос-с-поди! – тут он истово перекрестился. – Прости, что поминул всуе!.. Нет, конечно! А… почему ты решил, что там – одни самцы?!
– Потому что я не брезглив. И люблю находить верные ответы… А если конкретно – я проверил всех бокрыс, что прошли через мои руки, пока собирал, грузил и отвозил их.
Воцарившуюся тишину нарушало только шкворчание одной из масляных лампадок. Затем князь выдохнул и спросил:
– Так получается, что они – тоже – воины? Ну, то есть – идут захватывать и убивать?..
– Нет, князь. Получается другая картина. Но она… Может тебе и твоим людям не понравиться. – Вадак глядел князю прямо в глаза тяжёлым взглядом. Но Борис этот взгляд выдержал, и взора не опустил.
Тогда Вадак раздумчиво, со значением, сказал:
– Кто-то там, внизу, специально сотворил этих бокрыс – для вашего уничтожения.
И поэтому – Не знаю уж, как! – увеличивает всё время их число. Чтобы наконец выбрались наружу, и штурмовали ваши посёлки. И убили всех людей. Люди – главная цель этого… Кого-то!
– Но ведь мы живём здесь восемьдесят лет!.. И до этого… Ну, то есть… – князь умолк.
– Вот именно. Откуда вы знаете, что жило здесь, в Котле, все долгие века, пока не пришли дреговичи… И остальные. Быть может, оно изучало вас, и думало долгие годы… Как же извести. И вот – придумало!
– Знаешь, Вадак… Твои слова – словно стрелы. Разят прямо в сердце!.. Нет, не то, чтобы мы совсем не думали, откуда берутся бокрысы, и что им надо… Но ты… Сказал жёстко.
– Да, князь. И жёстко, и жестоко. Но – главный Враг, похоже, там. В пещере. И если не разобраться с ним, бокрысы так и будут множиться, и лезть. Пока однажды… Да ты и сам видишь – ваша оборона не может быть вечной. Силы и ресурсы людей тают. – снова воцарилось молчание.
– Ты прав, странник. Нас стало куда меньше, чем когда мы даже пришли в эти места… – лицо Бориса пошло бурыми пятнами, – И с… Пищей у нас куда хуже. Да и видно это лучше тебе – человеку со стороны.
Но мы не можем просто уйти! Здесь – наши поля, деревни… Здесь – наш Дом!
– Верно, здесь ваш дом. – тон Вадака резко контрастировал своим спокойствием с гневно-взволнованной речью князя. – Так почему же никто до сих пор не попытался проникнуть в логово главного Врага – в пещеру? Чтобы узнать этого Врага, встретиться с ним лицом к лицу?!