Страница 4 из 11
– Миша, что-то случилось, почему ты пьешь такими большими глотками? – искренне удивилась моя новая знакомая. «Да нет, ну что вы?! Ничего страшного, просто я влюбился в вас, милая Аня, с первого взгляда. А сейчас я намерен тебя долго целовать», – подумал я и ответил:
– Нет, нет, все отлично, просто немного нервничаю, все ж таки не каждый день таких красавиц встречаешь!
– Спасибо, очень мило с вашей стороны! – ответила Аня, немного покраснев, и так мило улыбнулась, что все мужчины, как по мановению гипнотизера-невидимки, разом посмотрели на нее. Мне показалось, что все застыли, будто заранее договорившись сыграть этот флэш-моб, или мы снимаемся в каком-то фильме, но еще миг, и все вернулось на круги своя. «Может, мне и правда пора сбавлять обороты, или все и впрямь было, как в замедленной съемке?» – подумал я.
– Ну как, познакомились? – спросил подошедший вовремя Джей. – Миш, вы тут поболтайте пока с Аней, а мы с Сергеем отлучимся ненадолго, идет? Можете пройти на балкон, – показывая прямо и вправо, – добавил Джей, – там диван есть и столик, вам там никто не будет мешать. – Ах, да, смотри, на балконе не выполняй прием «Хорек», там немного повыше, чем за барной стойкой, – сострил Джей и, засмеявшись, пошел навстречу Сергею.
Вот так легко и благодаря удаче я познакомился с девушкой, красивее которой едва ли вообще кто-то может представить на этой планете. Хотя можно сказать и по-другому, ведь у каждого из нас бывают дни и ситуации, когда однажды все складывается будто в единый рисунок или тысячи мелких кусочков воспоминаний, надежд и стремлений складываются в единый пазл, который еще называют «Счастливый случай». Кто-то, начав свою очередную авантюру, вдруг начинает успешно торговать, другой, попав в аварию, случайно спасает миллиардера и за секунду становится богатым человеком, мне же повезло больше всех их вместе взятых: я один из тех психопатов, которые до сих пор верят в настоящую любовь и в производные от нее – успех, молодость, деньги, да и просто хорошее отражение в зеркале.
Аня крутила трубочку во рту, все-таки согласившись попробовать коктейль, предложенный мною. Она явно наслаждалась музыкой, которая, надо сказать, была действительно прекрасной. Абсолютно убежден, что при наличии ритма, присутствия в песне фортепиано и красивого женского вокала даже в клубной музыке можно найти уйму стоящих вещей. Я же в тот момент был далеко от земли, и в ушах у меня играл совсем другой напев, что-то из BillyJoel.
Я смотрел на Аню, глупо улыбался и думал, как все-таки здорово, что в тридцать два года состояние влюбленности – еще вполне возможное явление. Хотя мои приятели и старше сорока во всю глотку орали, что будто влюбляются они чуть ли не по нескольку раз в год. Разумеется, это были лишь попытки показать, что все хорошо и что жизнь после сорока только начинается. Конечно, никто из них не верил в собственное вранье, но так легче обманывать себя и продолжать думать, что ты никогда не постареешь. Большинство моих друзей выбилось в люди почти к сорока годам. Пока у них не появились первые большие деньги, они совсем не подозревали, что красивые женщины могут быть с ними постоянно. Они быстро поняли все прелести такой жизни и не пытались отказываться от общества красивых, но зачастую алчных девушек. Сначала я осуждал их и думал, что это не более чем эффект неожиданного богатства, однако, присмотревшись к их семейной жизни повнимательней, я стал больше обращать внимания на их вечно недовольных и тупых жен, поэтому я не только перестал их осуждать, но даже помогал им знакомиться с новыми дамами.
– Ну что, выйдем на балкон? – спросила Аня, выдернув меня из моих раздумий, которые случаются не всегда к месту. – Я там, правда, всего один раз была, – заявила она, – но как пройти помню. Пойдем?
– Да, да, с удовольствием! – ответил я и взял ее ладонь в свою. Я заказал бармену бутылку шампанского, и мы медленно пошли вдоль барной стойки. Я очень редко пил шаманское и понятия не имею, зачем я его вообще заказал тогда. Я взял серебряное ведро со льдом, и мы пошли. По пути Аня обворожительно улыбалась, кивала направо и налево, здороваясь со знакомыми гостями, которых, казалось, был полный зал. Я же старался изображать из себя уверенного молодого человека. Ее молодого человека. Однако, судя по некоторым лицам, преимущественно мужского пола, актер из меня был хреновый, я будто говорил всем своим видом «Что ж, ну, может, что-нибудь у меня с ней и получится».
Мы прошли в конец бара, который оказался гораздо больше, чем я думал. В «мертвой зоне», как я ее назвал, где свет почти полностью отсутствовал, стояло еще пять или шесть диванов, молодые люди без всякого стеснения предавались любви, я боязливо оглядывался по сторонам, ненароком выступая в роли соглядатая. Аня шла вперед, не обращая на этот Содом никакого внимания, будто диваны для того здесь и стоят. «Хороший знак», – подумал я. Освещение было совсем плохим, свет едва падал от маленьких свечных ламп, стоящих на небольших столах возле каждого дивана. Нечаянно я наступил на брошенную кем-то на пол женскую футболку с улыбающимся Дэвидом Бэкхемом. «Ну и черт с ним, никогда мне его рожа не нравилась», – сказал я про себя. Пройдя чуть дальше, в конец комнаты, мы остановились. Я понял, что дверь на балконе скорее всего скрыта в стене. Аня водила рукой вверх-вниз, видимо, нащупывая кнопку, я же любовался идеальным маникюром, изгибом ее бедер и нежными как шелк волосами, спадающими на плечи, до которых сейчас так хотелось дотронуться.
– А, вот, нашла, – сказала Аня, надавила на какую-то кнопку, и часть стены, как обычная дверь, открыл вход на балкон. Девушка нащупала выключатель справа от двери, по-хозяйски включила свет, и взору предстала небольшая комната с двумя диванами, большим низким столом, коричневыми торшерами на стенах и небольшим холодильником в углу. Окна были огромные, начинались от пола:
Москва как на ладони. Потрясающий вид ночной столицы никогда еще не открывался мне с такого ракурса. Нечто похожее я видел в Гонконге, правда, было это на 145 этаже и ни черта там не было видно, кроме небоскреба напротив, только дымка то ли из тумана, то ли смога давала ощущение сходства. Внизу, на высоте пятидесяти метров, горели фонари, по Тверской наперегонки на родительских машинах ездила пьяная молодежь, наслаждаясь беззаботными деньками и богатой ночной жизнью, куда-то спешила пожарная машина, мигая синими маячками; люди медленно гуляли, не обращая внимания ни на кого, кроме себя, глазея на закрытые витрины дорогих бутиков.
– Ань, это потрясающе! – сказал я.
– Тебе нравится? Знаешь, когда я оказалась здесь впервые, сама долго стояла как завороженная, ведь только ночью и с высоты птичьего полета Москва становится такой размеренной, медленной и красивой.
Анна кокетливо прикусила губу, мечтательно закатила глаза, отпила немного шампанского и спросила:
– Миш, ты очень интересный молодой человек и единственный, с кем я заговорила первой. Боже мой, я даже подошла первой! – улыбнувшись и покачав головой, добавила она. – Ты не много говоришь, я не могу привыкнуть к этому. Обычно молодые люди не умолкая рассказывают о себе, причем в основном то, о чем я и слушать не хочу. Ты пришел с Джеем, я раньше не видела тебя с ним. Вы давно знакомы?
– Да не то чтобы очень, – ответил я, – что-то около трех часов, в общем, довольно прилично.
Аня улыбнулась. Легкий ветер, ворвавшийся как непрошеный гость, растрепал волосы этой потрясающей, милой девушки. Она томно закрыла глаза, явно получая удовольствие от вечера, кокетливо поправила золотистые пряди и отпила еще глоток.
– Мы познакомились в баре «Миллениум», – продолжил я, – это тут недалеко, просто сидели рядом и разговорились. В общем, как-то странно, конечно, обычно так рассказывают про знакомство с девушками. Короче говоря, из бара мы ушли вдвоем, обнявшись, – закончил я, и мы дружно рассмеялись.
– Да уж, – немного отойдя от смеха, сказала Аня, – не каждый день мальчики заводят дружбу ночью в барах, ну да ладно, вы, кстати, очень похожи с Джейденом, – добавила она.