Страница 49 из 62
- Все это чушь,- в конце концов сказал он, не выдержав.- Они проворачивали грязные делишки точно так же, как все прочие. Кто вам наговорил такого?
Это было уже что-то. Френч ухватился за реплику Сэмсона бульдожьей хваткой.
- Что мистер Сэмсон имеет в виду? Наверняка ему что-то известно. Тогда его долг сообщить об этом следствию. Иначе порядочный человек не станет так выражаться о своих коллегах.
Сэмсон тотчас пошел на попятный и попытался увильнуть от ответа. Но это было бесполезно. Френч настаивал, прижал его к стенке и в конце концов поставил инженера перед выбором: либо отвечать, либо нести ответственность за сокрытие важных для хода следствия фактов. И тот все рассказал.
Сэмсон имел зуб против Хэвиленда и Мейерса, особенно против Хэвиленда. Он считал, что с процессом его надули. Он дни и ночи вкалывал целых четыре года, тратил на исследования все свободное время, прихватывая и рабочее разумеется, не в ущерб своим обязанностям. Завершив исследования, он рассказал им о своем открытии. И что он получил взамен? Вместо благодарности владельцы завода занялись мелочными придирками, особенно Хэвиленд, который проявил двуличие - Сэмсон так и выразился - и сказал ему, что исследования проводились в рабочее время, в качестве экспериментальных материалов использовались их материалы и оборудование, так что и само открытие принадлежит не Сэмсону, а фирме.
Сэмсон с горечью обнаружил, что его изобретение попало в чужие руки.
У него не было средств, чтобы перенести свой процесс в другое место. Если бы он ушел на другое предприятие, Хэвиленд мог бы притянуть его к суду за продажу собственности "Шале".
Однако в конце концов Хэвиленд обошелся с ним не так уж скверно. Когда процесс был внедрен, Сэмсона сделали совладельцем завода, посчитав процесс его вкладом в общий капитан.
Но Сэмсон полагал, что эта концессия преследует единственную цель: удержать его от ухода с фирмы. Его чувство обиды лишь окрепло.
Френч видел, что перед ним налицо все мотивы, необходимые для выстраивания его версии дела. С одной стороны - неудовлетворенность, затаенная горечь и жгучая обида по отношению к обоим погибшим; с другой стороны - финансовая и материальная независимость, а также укрепление свободы и престижа, стоило лишь убрать их с дороги. Да, мотивы были налицо.
Здесь присутствовал и еще один существенный момент, усиливающий подозрения Френча. В случае с Сэмсоном имелись не только мотивы, но и реальная возможность осуществления всех его планов. Сэмсон мог добыть необходимый ему гелигнит и детонатор в карьере "Шале", у него были все возможности заложить его в лодку и в нужный момент взорвать ее, приняв меры предосторожности, чтобы обезопасить себя.
Что же касается улик, третьей важнейшей составляющей,- здесь позиция Френча была довольно шаткой. У него были доказательства лишь "от противного": он был уверен, что иным путем взрыв нельзя было подстроить. Однако такого рода соображения недостаточны, суд не примет их во внимание. А как раздобыть прямые доказательства Френч понятия не имел.
Еще одно соображение пришло ему в голову. Оно не было доказательством вины Сэмсона, но полностью укладывалось в сложившуюся у него версию дела. Возможно, Сэмсон намеренно избрал для взрыва обратный путь из Джоймаунта, чтобы подозрения пали на конкурентов. Ведь он знал, что полиция обязательно заинтересуется их рабочими контактами. Достаточно ли этого, чтобы предположить, что он предусмотрел тот ход мысли, которым сейчас руководствуется Френч? Вполне достаточно. Но тогда он как раз и рассчитывает, что во взрыве лодки заподозрят "Джоймаунт", который сводит счеты со своими врагами.
Такое предположение вкупе с тем очевидным фактом, что сам Сэмсон едва спасся, снимало подозрения с Сэмсона и переключало внимание на "Джоймаунт".
И все же Френч был недоволен. Ему была нужна безусловная улика, что-нибудь, прямо связывающее Сэмсона с преступлением. Где ее искать? Он не знал.
Потянулись дни, когда Френчу казалось, что расследование окончательно зашло в тупик. Ему нужны были новые неопровержимые улики. Если они и существовали, то оставались скрытыми от внимания Френча. Он весь извелся, и бедный Картер очень переживал за него.
Нельзя сказать, что они провели эти дни, бездействуя. Наоборот, они работали не покладая рук, с утра до ночи. Но все было напрасно.
Френч набрал уже целое досье фактов, но они несли в себе отрицательный заряд и связывались воедино лишь "от противного", исходя из предположения, но иначе быть не может. Они вовсе не доказывали правильность его гипотезы, но и не отрицали ее.
Во время этого периода Френчу немало хлопот доставила помощь добровольных помощников и общественности. В этом деле, как и во многих других, многие люди искренне думали, что могут помочь ему, присылали ему письма, обещали сообщить важную информацию, которая приведет его к разгадке. Эта фаза реакции общественности обычно ярче всего проявляется, когда публикуют описание разыскиваемого человека. В таких случаях пропавший неожиданно обретает удивительную способность к созданию своих двойников. Его одновременно встречают во множестве мест, и подробности каждой встречи прилежно доводятся до сведения полиции. Беда состояла в том, что каждый сигнал такого рода тщательно проверяется: а вдруг за ним действительно стоит что-то важное? Френч и его помощник потратили немало сил на проверку сообщений подобного рода, поступающих от активных общественников.
Состояние полного тупика длилось около недели. Затем Френча осенила идея, которая, как он надеялся, сдвинет дело с мертвой точки и предоставит в его руки новые данные.
Вечером он зажег ночник у постели и, оставшись один, решил еще раз с самого начала просмотреть все известные ему факты по делу. У него была слабая надежда выявить какие-то скрытые моменты, ранее ускользнувшие от его внимания.
Он сосредоточенно просматривал свои записи, но не нашел никаких зацепок, пока не дошел до предполагаемого механизма взрыва лодки. Он считал, что существовал шнур, идущий с кормы, где была заложена взрывчатка, в носовую часть. Стоило дернуть шнур - и происходил взрыв. Теперь он подумал, что гораздо легче было сделать электрический контур.
Хотя на первый взгляд разница казалась незначительной, на самом деле это соображение было очень существенным. Как он полагал, именно это соображение легло в основу той линии расследования, которая увенчалась успехом.
Подумав об электропроводе, он решил, что шнур проложить намного труднее. Размышляя над этим, он понял, что попросту усложняет дело. Разумеется, можно было разработать устройство для взрыва с помощью шнура: например, привязать шнур к курку пистолета или к тяжелому подвешенному грузу, или к сжатой пружине, которая бьет, распрямляясь, по детонатору. Но все это вызывало возражения.
Ведь прежде всего такое устройство надо было изготовить, и его изготовление могло привлечь внимание, что повлекло бы за собой нежелательные расспросы. Затем, такое устройство требовало немало места. Пистолет, например, нужно было так спрятать, чтобы он не попался на глаза жертвам. Здесь имели значение размеры. В-третьих, устройство такого рода оказывалось экспериментальным и не опробованным, а это было крайне нежелательно. Френч теперь уверил себя, что шнур могли использовать лишь за неимением лучшего.
А электропровод был идеальным средством. В этом случае не надо было ничего придумывать, ведь детонатор уже снабжен подводящими проводами, на складе в "Шале" их сот ни. И все это требовало минимальных затрат труда. Правда нужна была пара сухих батарей, но их необязательно было располагать в корме, где укромных мест немного. Батареи можно легко поместить в любое удобное место на лодке. При таком плане всякие эксперименты исключались. Ведь электрические выключатели - вещь бытовая, проверенная.
Френч окончательно утвердился в этой идее. Предположим, что использовался электрический разряд. Как тогда он работал?