Партитура преступления

— Действительно работа? — она снова кокетливо заглянула ему в глаза.

— В чем вы меня подозреваете?

— Как это в чем? Такой красивый мужчина должен пользоваться успехом.

— Да, но только не у моего шефа. Он никогда не оставляет меня без дела.

— Но я говорю о женщинах. Где вы работаете? У вас высокая должность?

Он рассмеялся.

— Высокая. Я работаю на третьем этаже.

— А, так значит, вы не директор? Директора обычно размещаются на первом.

— Я упал в ваших глазах?

— А квартира у вас есть?

Он утвердительно опустил голову.

— Отдельная?

— Конечно. Комната с кухней, если вас интересует мое холостяцкое хозяйство.

— Вот именно. Почему столько времени холостяцкое? Супружество имеет свои удобства, избавляет от ежедневных хлопот.

— Ну, вряд ли стоит такой ценой отказываться от покоя.

— А вы никогда не думали о том, что все-таки стоит?

Опустив глаза, он наклонился над чашечкой кофе. Лицо его явно выразило огорчение. Наверное, она не хотела задеть за живое. Дважды в жизни он считал, что стоит. Первый раз это была юношеская любовь. На всю жизнь, до самой смерти, считал он. Действительно, до смерти. Девушка попала в руки немцев, когда направлялась в лес с собранными сведениями. Ее расстреляли. Он ломал руки от отчаяния и бессилия. Осталась память. Раз в год он ездил на ее могилу.

Второй раз? Не так давно встретил женщину, с которой хотел разделить свою жизнь — со всеми ее радостями и печалями. Встретил и почти тотчас потерял. Она погибла от вражеской руки, ее убил бывший гитлеровец. Уже после освобождения. Бежан не смог ее спасти. Что из того, что он нашел убийцу? Ничто не могло вернуть жизнь Марии. С тех пор он боялся серьезных отношений. «Видимо, я человек невезучий, — говорил он себе. — Приношу несчастье тем, кого люблю». Теперь он занимался только работой. Были, конечно, мимолетные флирты. Именно для этого и подходила Чеся.

— Так вы считаете, что стоит отказаться от свободы, — ответил он на вопрос утверждением, задержав взгляд на обручальном кольце на ее руке.

— Я? Я ни от чего не отказалась. Мы современные супруги. Друг другу не мешаем.

— Зачем же вы выходили замуж?

— Как это зачем? Теперь у меня больше свободы. Девушке легко потерять доброе имя. А замужних это не касается. Нет никаких проблем, даже если что-то... Можно прекрасно устроиться. Как-то я познакомилась с приятельницей своего директора, Вацлава Станиша, — Вандой Зелиньской, — продолжала она. — Вот она молодец. Муж сидит за растрату, но оставил ей столько, что можно жить припеваючи. Все может себе позволить. Сейчас завела богатого поклонника. А как одевается! Дорогие меха, драгоценности!

Бежан навострил слух. Зелиньская?! Это его заинтересовало.

— Кто же этот богатый поклонник? — спросил он.

— Известный адвокат, Жалинский. Красивый, хотя уже староват. Но дело знает. Сразу же, как только начал за ней ухаживать, подарил золотой браслет с рубинами. Она мне показывала. Золото высокой пробы, прекрасные камни. Похожий я видела в ювелирном на Маршалковской. Мечтаю о таком браслете. — Она взглянула на Бежа- на глазами, в которых внезапно вспыхнул свет. — Он прекрасно подойдет к моему вечернему бархатному платью... У камней точно такой же оттенок...

— А эта ваша приятельница не хочет заодно увлечь и директора Станиша? — прервал он эту речь, явно направленную против его кармана.

— Похоже на то. Она думает, что если он недавно вернулся из-за границы, то наверняка богат.

— Это на самом деле так?

— Пожалуй, нет. Правда, у него есть машина, но всего лишь «Сирена». Ни порядочных костюмов, ни мехов, хотя одно пальто у него просто шикарное, заграничное, в такую оригинальную шотландскую клетку.

Бежан весь напрягся. Неужели след? Так долго разыскиваемый след?

— У вас красивый шеф? Как он выглядит?

Она кокетливо улыбнулась.

— Я предпочитаю вас. Таких, как он, — тысячи. Среднего роста, седоватый. Не очень представительный. Не то что вы... — окинула она его взглядом. — Уже уходим? — удивилась она, видя, что он жестом подзывает официанта. — Вы отвезете меня домой?

— На этот раз, к сожалению, не смогу, — сказал он. — Зато в следующий... — понизил он голос.

Садясь в подъехавшее такси, она решительно заявила:

— В следующий раз мы посмотрим вашу квартиру и тот браслет.

ГЛАВА 7

Ванда Зелиньская сидела в коридоре столичного управления милиции и, распахнув отороченный каракулем черный жакетик, курила сигарету за сигаретой.

— Ничего бабенка, — говорили проходившие мимо работники комендатуры. — Ты только посмотри, какие ножки.

На вид ей было не больше тридцати. Но, сообщая свои анкетные данные, она слегка смущенно призналась, что ей сорок. Отца она называла независимым работником торговли, вызвав этим почти незаметное движение бровей поручика Вроны, который прекрасно знал, что папочка этой прекрасной дамы попросту торгует на барахолке, а заодно спекулирует долларами и золотом.

— Для меня все происшедшее — словно удар грома, — заявила она, поднося платочек к сухим глазам. — Это несчастье меня просто сломило... Бедный Адам. Теперь я ругаю себя за то, что так редко ездила к нему на свидания. Но, понимаете, — она бросила жалобный взгляд на Врону, — я ведь работаю. Очень много работаю. Мне приходится считать каждый злотый.

Врона отвернулся, чтобы скрыть усмешку. Как же, тяжкий труд! Он знал, что Зелиньская работает в кооперативе «Вышивка» только для вида. Денег у нее достаточно. Конфискация имущества мужа не коснулась ее приданого, поскольку, как заявил адвокат Жалинский, они не владели им совместно согласно добрачной договоренности. Таким образом, драгоценности, серебро, антикварные вещи, старинная мебель и ценные картины, находящиеся на вилле Зелиньских, не были конфискованы. Ее сестра, отец, друзья, в том числе и председатель кооператива «Вышивка» Ян Пампер, заявили дружным хором перед судом, что приданое, которое принесла в дом Адама Зелиньского Ванда Якубец, состоит именно из этих предметов, а также виллы с садом в предместьях Варшавы, записанной на ее девичью фамилию.

Смерть мужа не коснулась Зелиньской. Удалось установить, что еще перед его кончиной она намеревалась подать заявление о разводе, чтобы выйти замуж за адвоката Адама Жалинского. «Тоже Адам, не придется привыкать к новому имени», — подумал Врона, наблюдая за сидящей перед ним женщиной.

— Может быть, у вашего мужа были враги?

— У каждого есть враги, — заметила она спокойно. — Завистников хватает. Но в тюрьме... И таким способом... Просто в голове не укладывается. — И она снова поднесла платочек к глазам.

— Нет ли у вас родственника по имени Шимон Ковальский? — спросил он.

На бледном до этого лице выступил румянец. «Вроде бы волнуется», — мысленно отметил Врона.

— Нет, я не знаю никого, носящего эту фамилию, — ответила она после некоторого молчания.

— Вы хотели возобновить процесс по делу вашего мужа?

Она смиренно развела руками.

— Старалась. Но никакой надежды на успех, пожалуй, не было, хотелось только морально поддержать Адася.

В дверях появился Бежан. Врона придвинул ему стул. «Коллега», — бросил он поясняюще.

— Мы пригласили вас, надеясь, что вы сможете помочь нам напасть на след убийцы вашего мужа, — начал Бежан.

Она снова беспомощно развела руками.

— Все, что знала, рассказала. Но я знаю очень немного. Если бы покойный муж делился со мною своими заботами, я никогда не допустила бы никаких растрат. Уж лучше есть черствый хлеб, — патетически заявила она. — Но у мужчин свои тайны. К несчастью. — Она очень искренне посмотрела в глаза Бежану. — Я бы никогда не допустила, — повторила она твердо. И улыбнулась.

Бежан ответил улыбкой на улыбку.

— Вы знаете, я видел на улице очень красивое пальто, — ни с того ни с сего сказал Бежан. — В шотландскую клетку. Хотел бы купить себе такое же. Вы или, может, кто-то из ваших знакомых не знаете, где можно такое достать? Интуиция подсказывает мне, что в таких делах женщины разбираются лучше всего.