Страница 18 из 26
<p>
-Признайся, меня ждала? - хмыкнул Фимка. Захотелось сказать что-то вроде 'Угу, держи карман шире!'. Но передумала. А все его глаза - серые, изучающие и такие любимые.</p>
<p>
-А кого же? - честно ответила я, - Нет, но если ты 'против', то я могу и Эдика попросить. Или еще кого-нибудь....</p>
<p>
-Через мой труп! - рявкнул Фимка и принялся целовать меня, чего, в принципе, я и добивалась. О смущении пришлось забыть. Куда уже теперь деваться, если совершенно обнаженный парень, к тому же самый замечательный и любимый на всем белом свете, прижимает к постели, страстно целует так, что все тело, включая и мозг, тает и плавится, словно воск?</p>
<p>
Фима спустился ниже. Кружевное белье, которое Ленка буквально заставила меня купить не так давно, мешало. Любимый словно почувствовал это, тихо прорычав короткое 'Сними!', спустился губами к животу. Пришлось слушаться командира. Приподнявшись, расстегнула застежку на спине. Дальше Фимка не позволил мне ничего делать. Сам стащил лифчик и заставил меня стонать от удовольствия. Поняла, что всем телом буквально трусь о любимого, сама не понимая, чего хочу от него. Но чего-то хочу однозначно. Еще и постанываю от удовольствия. Стало немножечко стыдно, попыталась свою радость так бурно не проявлять. Закусила губу, практически до крови. Отчего получила злобное шипение и приглушенный мат, кажется. Потом поцелуй, и все началось вновь. Реальность воспринималась мною урывками, кусками. Фимка стащил мои трусики и швырнул их куда-то, главное, чтобы совсем не выбросил, нравились они мне. Потом о трусиках думать перестала. Вообще перестала думать. А все из-за моего любимого, иногда непонятного, странного, но такого замечательного парня. Он не выпускал меня из рук, лаская, гладя, прикусывая, и делая еще что-то, чего я описать не могла.</p>
<p>
-Фим, - раздался хриплый до неузнаваемости шепот любимого, - черт, малыш! Я собирался все иначе сделать. И резинки в пиджаке. Но, мать их так, не дойду.</p>
<p>
В следующее мгновение почувствовала, как твердая плоть осторожно проникает в меня. Наслаждение и возбуждение улеглось, заполняя меня болью до краев. Все было не как в романах: легко и безболезненно. Фимка проникал в меня, а я чудом заставила себя не сжимать бедра и не отстраниться от любимого. Он вжал меня в постель, не позволяя пошевелиться, губы впились в мой рот. Ефим замер, словно статуя, навис надо мной. Боль начала стихать. Испытанное уже наслаждение не вернулось, но стало не так больно. Фима немного отстранился, прижался лбом к моему лбу.</p>
<p>
-Твоя карма на меня переметнулась, - прохрипел Фима, - думал, моей выдержки хватит. Но, солнышко, от тебя у меня рвет крышу.</p>
<p>
Нежный поцелуй в контрасте с резким немного грубоватым голосом был очень сладким. Я тихо рассмеялась. А Фимка начал целовать меня еще нежнее. Сама не заметила, как, обхватив его ногами за бедра, приподнялась. Фимка, сцепив зубы, что-то прохрипел. Не разобрала. Да и не важно. Улегшееся возбуждение возвращалось. И я сама подстроилась под движения парня. Все как-то стремительно закружилось, завертелось. Я все крепче вжималась в его тело, кажется, даже царапала ногтями спину и, наверное, даже, кусалась. Не помню точно. Слышала только хриплый шепот похожий на рык, и свое имя.</p>
<p>
-Фимка! - повторял любимый вновь и вновь, пока я, запрокинув голову, прижимала его лицо к своей шее, плечу. Хотела ответить, сказать, как люблю его, не смогла. Выходили только сдавленные всхлипы, и я, кажется, закричала. Но уже точно не от боли. Однозначно, не от нее.</p>
<p>
Фимка прорычал что-то, может быть вновь мат, а может и что-то цензурное, попытался отстраниться как-то слишком резко. А я только ноги крепче сжала и в его губы впилась, прикусывая, кажется. Привкус крови точно ощутила во рту. Фимка как-то обмяк всем телом. Шумно выдохнул, втянул воздух носом. И перевернулся на спину. Я, словно кукла, перевернулась следом. Вытянула ноги и, закрыв глаза, отключилась. Не знаю, сколько я пребывала в блаженном беспамятстве, но очнулась от ласковых поцелуев в середину раскрытой ладони.</p>
<p>
-Фимка, девочка, - хрипло проговорил любимый, приоткрыла один глаз, наткнулась на серьезный серый взгляд, закрыла глаза. Ругать будет? За что?</p>
<p>
- В следующий раз, если я отстраняюсь - не держи меня, - с упреком проговорил Фимка.</p>
<p>
-Почему? - выдала я, мозг все еще не вернулся к хозяйке.</p>
<p>
- От этого могут дети появиться на раз, - вздохнул Фимка, - всякую гадость глотать я тебе не дам.</p>
<p>
-Ты боишься детей? - вздохнула я, собираясь отнять свою ладонь из его рук.</p>
<p>
-Дуреха, - вздохнул Фимка, - за тебя переживаю. Тебе еще учиться.</p>
<p>
-И что? Академ никто не отменял, - вздохнула я, сам такой! - добавила я, обиженно.</p>
<p>
Отвернуться Фимка мне не позволил. Прижал к себе как-то слишком стремительно и крепко, даже ребра захрустели, кажется. Глубокий рваный вдох. -Я убежал из дома в шестнадцать, - услышала я хриплый голос Фимки, - отец бухал сильно. Мне надоело видеть мать в слезах. Она не уходила от него, жалела. Аська мелкая была, сопливая. Мать корячилась на двух работах. Уходя, пригрозил отцу, будет руки распускать, вернусь и поломаю. Замерла, понимая, что вполне возможно это единственный рассказ Фимы о не самой приятной теме для него. Вряд ли он станет говорить о наболевшем еще раз.</p>
<p>
- Возвращался и не раз, - продолжил рассказ Фима, а я, высвободив руки, обняла его и начала поглаживать по спине, затылку, плечам, - после последнего моего визита меня в обезьянник закрыли. Потом отец завязал. Нашел работу. Перестал бить мать. Но последствия остались. В общем, мама теперь здоровьем не блещет. Отец раскаивается, каждый день, по словам Аськи, прощения просит, но поздно. Я не хожу к ним. С мамой разговариваю по телефону, а его простить не могу. Боюсь, если увижу - придушу. Ася говорит, он изменился. Мать на руках носит.</p>
<p>
-Может быть так и есть? - шепнула я.</p>
<p>
-Скорее всего, - выдохнул Фимка мне в плечо, - она в инвалидной коляске. Я через Аську им помогаю. Перевез их в дом, чтобы по лестнице в кресле не ездить. Отец пытался поговорить, а я пока не хочу.</p>