Потеряный мир

Больше всего на свете я люблю рассказы об эльфах. Когда я их слушаю, у меня появляется некое высокое и жаркое чувство, похожее на патриотизм. Смешно, конечно, но я сама не могу себе порой это объяснить…

Для меня это не смех. Конечно, этого никто не поймёт сейчас, ведь эльфы — легенда, но меня это не останавливало и не остановит никогда.

Через месяц уже моё день рождения, и, соответственно, совершеннолетие…

— Мамочка, как же я тебя люблю! — Воскликнула Ллиана, бросившись на шею вошедшей.

«Я буду праздновать совершеннолетие в Фэйридане!» ликовала девушка, не находя себе места от радости. Вот это подарок!

Она со всех ног бросилась одеваться. Её переполняло нетерпение и любопытство.

«Каким же образом мы попадём туда?» — охваченная радостью, подумала Ллиана, одевшись и быстрее ветра несясь по лестнице вниз. «Наверное, мама прочитает ещё какое-нибудь из своих заклинаний, откроется портал, или прилетят какие-нибудь существа и унесут нас на своих крыльях. Кайф!»

Остановившись на этой радостной ноте, девушка со счастливой улыбкой предстала перед матерью в простых джинсах и белой футболке. Радостная улыбка на губах Ллианы уступила место полнейшему шоку, как только она увидела мать.

На ней было одно из тех платьев, которые носили девушки в 18-19-ых веках. Длинное в пол, расшитое небольшими изумрудами и золотыми нитями, с полным кринолином и тугим корсажем, платье небесно-голубого цвета поражало глаз. К тому же у неё была причёска, как у придворных дам того времени, с головным убором, расшитым теми же драгоценными камнями, что и платье. Всё это смотрелось так волшебно, особенно на фоне неувядающей красоты её матери, что Ллиана не удержалась и ахнула.

— Я в шоке, — призналась она, застыв как истукан.

Мама грустно улыбнулась и сказала:

— В Фэйридане и сейчас так одеваются все достойные магини, поэтому первым делом по приезду мы купим тебе платье. Я хранила этот наряд с тех пор как переселилась сюда, — тихо добавила она.

Ллиана ничего не ответила и лишь тупо кивнула головой. Она до сих пор не могла прийти в себя.

Её мама, не дожидаясь ответа, отвернулась и начала шептать какие-то слова на непонятном, и в то же время знакомом Ллиане мелодичном языке. Почти бессознательно для себя, Ллиана переводила в мозгу все слова матери:

Как только она закончила, прямо перед ними появилась тёмно-синяя точка, которая в считаные мгновения, увеличиваясь, превратилась в кругообразную вертикальную воронку.

Это был портал.

Ллиана украдкой взглянула на мать и сразу отметила, что у той был такой вид, словно на них снизошло благословление небесное. Она была счастлива. Счастлива возвращаться.

«Интересно, на каком языке было то заклинание? — Подумала девушка, — надо будет узнать».

— Нам нужно войти в этот портал, — пояснила мать, не дожидаясь расспросов, — и мы не более, чем через секунду попадём в Фэйридан.

Поглощённая своими мыслями, Ллиана больше ничего не спрашивала.

Глава 2 Фэйридан. Утопия и реальность

Закрыл глаза, открыл глаза… и вот ты уже находишься в другом, родном и чужом мире.

Ведомая матерью, словно на поводке, Ллиана всё больше удивлялась.

Они шли по великолепному базару, набитому… разными существами.

В девушках и женщинах в богатой одежде она сразу признала магинь, в мужчинах, одетых не беднее — колдунов, а в маленьких сморщенных продавцах с кожей цвета плесени — гоблинов.

При всём при этом девушка почему-то содрогалась. Она чувствовала в самой атмосфере, царящей вокруг нечто зловещее, несмотря на всё показное великолепие. На жёстких лицах богачей застыла такая жестокость и гордыня, что девушку аж передёргивало от отвращения, когда она вглядывалась в их глаза.

На базаре продавали всевозможные вещи, которые удивили бы любого земного человека: булькающие, меняющие цвет зелья, покрытых переливающейся чешуёй дракончиков, магические книги, платья, обувь, украшения, какие-то верёвочки, сосуды и многое другое. Однако Ллиана, никогда не бывавшая в Фэйридане, и вообще в Ином мире, всё же знала назначение каждого предмета, так как с самого детства начиталась об этом из книг, с которыми, переходя на Землю, её мама не пожелала расстаться. Только теперь девушка воистину поняла, что значит «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». Раньше этот мир представлялся ей сказочным, идеальным местом, где все окружающие — добрые, приветливые, отзывчивые… эти представления начали распадаться по мере того, как Ллиана взрослела. Однако все остатки этих грёз разбились именно теперь, когда всё встало перед глазами.

На первый взгляд причин для разочарования не было — по городу ходили довольные, разодетые люди, сам город выглядел блестяще, но девушка поняла давно нехитрую истину: слишком богато живут лишь те, кто наживается за счёт других. И не всё то золото, что блестит. Конечно, всё это оставалось бы лишь пустыми словами, если бы не сама атмосфера этого места — пересыщенная ощутимым напряжением. И злые, высокомерные взгляды людей, от которых чувствуешь себя раздавленным тараканом у них под ногами…

— Ллиана! — Внезапно воскликнула мать девушки.

— Да, мама? — отозвалась она, вздрогнув.

— Посмотри! — сказала та, жестом показывая в сторону.

Взглянув в указанном направлении, Ллиана увидела перед собой великолепное ослепительно белое платье, с кринолином, корсетом, с длинными, красиво свисающими рукавами, отделанными золотой вышивкой и большими складками на юбке.

Продавец-гоблин, поняв, что они обратили внимание на товар, принялся сладким, певучим голоском расписывать все выгоды приобретения предлагаемой вещи.

Мать девушки подошла, узнала цену товара, размер, ткань из которого платье сделано, поторговалась немного и купила вещь.

Глядя на то, как оживлённо мать беседует с продавцом, Ллиана поняла — здесь её дом, её жизнь. Однако для самой девушки нахождение здесь в этой стране-городе почему-то было неприятно, словно здесь было нечто такое, что наводило ужас.

Потом, гуляя с матерью по окрестностям, она всё больше сжималась, будто бы норовя превратиться в пылинку — на каждом углу было какое-нибудь напоминание о Деймосе.

«Как я его ненавижу! — Пылая, думала девушка, сама не до конца понимая причину столь бурной ненависти, — Ненавижу за то, что появился, за то, что сделал и ещё намерен сделать, за то, что прожил он уже более трёх тысяч лет и проживёт ещё лет двести, тогда как мой человеческий век составит не более четверти остатка его лет. Он истребил, уничтожил целую империю, но живёт себе припеваючи!»

Эти мысли камнем ложились на сердце. При том, что Ллиана знала, какие зверства в своё время совершил Деймос, её охватывала дрожь, всякий раз, когда она вспоминала об этом.

— Он тоже был эльфом, — со вздохом говаривала мама когда-то, усадив любопытную малышку-Ллиану к себе на колени тихим вечером, — и не просто одним из них, а их сотворителем. Так как он один из Создателей — живых детей бесплотных Мыслей людских, он так же создал себе подобных — остроухих. Однако, несмотря на то, что эльфы были созданы им, они не стали мирится с жёстким правлением, и выгнали его из своего королевства… правда, на этот счёт ходят слухи, будто это влиятельные люди в королевстве оклеветали короля настолько, что народ его возненавидел. Но, это лишь слухи… Народ даже пытался добиться его смерти, подсылали убийц, но, естественно, это было не в их силах. Поэтому Деймоса просто изгнали.

Однако Деймос и тогда не потерял способность создавать жизнь. В изгнании, пылая жаждой мести, он создавал и создавал бездушных, огромных, глупых и кровожадных орков, по-собачьи преданных своему хозяину в течении ста лет. Но вот всё было готово, и тогда…