Страница 36 из 55
Поселковые закивали.
— Костян, тащи сюда. Пригласим даму… Выпить, что ли.
Костя шутливо козырнул и направился к лестнице наверх. Валере очень не понравилась его гнусная ухмылка, и сердце сжалось от предчувствия чего-то нехорошего.
Николай же присел обратно на свой стул и окинул демонстративно удивлённым взглядом городских, что всё ещё стояли с оружием наизготовку. Мол, чего это вы? Бояться нечего, всё под контролем!
— Девка связана и уже не опасна, не бойтесь. И я бы хотел напомнить. Во избежание непонимания, так сказать, — заговорил он, когда, следуя примеру Михаила, Тимур с Валерой сели обратно, — хотел бы напомнить, что эти бабы — они не люди. Внешне, конечно, похожи… Но и только. И самое главное — они враги. Поэтому, относиться к ним надо соответствующим образом…
Николай отвлёкся — тяжёлые шаги возвестили о возвращении посланного за пленницей. Тот спускался, слегка пошатываясь, небрежно перекинув свою ношу через плечо и держась свободной рукой за хлипкие перила. Жалобно скрипели ступени, прогибающиеся под двойной тяжестью, резко хлопнула крышка люка на чердак, закрываемого, чтобы не выходило тепло, наконец, приглушённый матерный комментарий сопроводил неудачно выскользнувшую из-под ног половицу — и вот уже Костя вошёл в более-менее освещённое пространство перед печкой.
— Получите распишитесь… — с этими словами он скинул связанное по рукам и ногам женское тело на диван, рядом с начавшими шевелиться братцами — эти двое проспали вообще всё на свете, и только сейчас начали продирать глаза.
Валера невольно сглотнул — ему очень не понравилось открывшееся зрелище. Девушка была чрезвычайно хороша собой — но именно что была, когда-то. Сейчас впечатление портили многочисленные синяки и ссадины по всему телу, посиневшая от холода кожа, кое-как перевязанная грязной тряпкой рана, глубоко впивающиеся в руки и ноги верёвки, круги под заплаканными глазами, и подбитая, распухшая губа.
Взгляд амазонки, казалось, просто испепелял ненавистью. Что неожиданно контрастировало с затыкающей рот повязкой и придавало измученному и бледному лицу совсем жалкое, беспомощное выражение.
Одежда «эльфийки», если этим словом можно называть несколько клочков материи, также была не в многим лучшем состоянии, чем хозяйка. Одна из бретелек узенького, совершенно символичного топа безвольно болталась, и из-под отвисшей материи частично выглядывала грудь, а коротенькая юбочка задралась и обнажала бедро пленницы до самого верха. И на нём совершенно отчётливо проступал свежий синяк, чья форма не могла оставить заблуждений относительно своего происхождения — это были отпечатки чьих-то пальцев.
— Вот, извольте знакомиться, — Николай встал и подошёл к лежащей на диване, взял за плечи и насильно заставил сесть, сам устроившись рядом — приобняв одной рукой и придерживая другой, — мы назвали её Парашка, как у Пушкина в стихе. Чего они там балакают, всё равно никто не понимает. На известные языки не похоже. А у нас есть кто знает чуть-чуть немецкий, французский, испанский, кто-то бывал в скандинавии, многие отдыхали во всяких египтах и турциях… Короче, вообще ничего общего. Да и рот ей открывать не советовал бы — кусается больно, и плюётся…
Тут Николаю пришлось прерваться — пленница вдруг резко дёрнулась, извернулась, и боднула его головой в подбородок. Пострадавший отшатнулся, сморщившись от боли и зашипев… А потом развернулся и со всей силы зарядил «эльфийке» пощёчину, да так, что её голова мотнулась, и девушка безвольной куклой упала обратно на диван.
— Может, не надо так, а? — заговорил молчавший до этого Михаил. Валера будто очнулся от страшного сна — до этого он пребывал в некоем ступоре, не до конца понимая, что происходит. Посмотрел на своего командира — тот внешне казался всё таким же спокойным, ну чисто индеец. Только взгляд застыл, да руки сжали древко копья.
Атмосфера сгустилась. Было видно, что все напряжены, даже проснувшиеся братцы прочухались и сидели, будто на иголках, готовые в любой момент вскочить и ввязаться в возможную драку. Николай снова встал, сделал несколько шагов к столу, тяжело опустился на стул и неожиданно зло заговорил:
— Знаете, не играйте в рыцарей и благородных джентельменов. Тут это не работает. И не указывайте, что и как нам делать с НАШЕЙ добычей! — и, после небольшой паузы, продолжил уже более спокойно: — А бабы эти внешне сама невинность, да. Шикарные тёлочки, каких поискать. Но на самом деле — каждая спустит с вас шкуру, не задумываясь и секунды. Так что, вы как хотите, а мы будем делать с этой киской, что посчитаем нужным, и как посчитаем нужным. Приглашаем вас присоединиться, если хотите, конечно. Если же мы вдруг как-то оскорбляем ваши чувства… Ну, тут уж простите.
Валере показалось — он ослышался. Что это его уши только что услышали?.. Неужели этот человек так спокойно говорит о таких вещах?..
— Ну так что, может, начнём уже? Чего тянуть кота за бубенцы? — подал голос Костя, который, пока Николай отошёл, занял оставленное тем «тёпленькое» местечко рядом с пленницей.
— Погоди ты… Видишь, у нас гости решиться не могут. Ну так что, вы с нами, или как?
— Мне лично претит то, что вы собираетесь сделать, — припечатал Михаил.
— И? Вы собираетесь нам помешать? — Николай резко встал, скрестил руки перед собой — и в следующее мгновение на нём материализовался доспех, которому бы позавидовал любой средневековый рыцарь.
— Полегче, парень, никто не собирается с вами из-за бабы драться. Это действительно ваш трофей. Мы и правда не знаем, что у вас там с ними было. Может, имеете полное право на то, что собираетесь делать. А нам терять возможность сотрудничества и контакт не хотелось бы…
— Я рад, что у нас возникло взаимопонимание…
— Погоди, я не закончил. Это всё верно, но верно так же и то, что не стоит скатываться до состояния скотов. Если выяснится, что вы — община беспредельщиков, вас будут выживать. Ведь я уверен, если есть наши две базы, найдутся и ещё. А с бандитами всегда, везде, разговор короткий. Ясно?
— Мы не бандиты. Они…
— Очень на это надеюсь, иначе, не говорил бы сейчас. Короче, ребята, то, что мы видели сейчас — это жирный минус вам в репутацию. Задумайтесь об этом. Надеюсь, вы всё-таки покажете себя нормальными людьми, а не как те же фашисты, которые, говорите, где-то тут водятся… Мне показалось, что вы адекватные. Не хотелось бы разочаровываться. Но сейчас мы находиться тут больше не можем, противно. Пусть даже это всё какая-то ошибка и недопонимание. Пошли, ребята.
Последнее Михаил сказал не терпящим возражений тоном, после чего встал и направился к двери. Тимур, поколебавшись, последовал следом. Валера бросил взгляд на лежащую на диване пленницу… И вдруг встретился с нею глазами. Долгие мгновения парень впитывал в себя взгляд, полный угасающей надежды и скрытой мольбы, которые едва пробивались сквозь доминировавшие презрение, злость и ожесточение…
С тяжёлым сердцем он вышел наружу последним, с трудом переставляя ноги. Опомнился только когда ветер бросил в лицо пригоршню снега. Догнав успевшего уйти достаточно далеко Михаила, схватил того за рукав, заставил остановиться и крикнул прямо в лицо:
— Что, мы так оставим это?
— Понравилась девочка? Можешь вернуться, присоединиться… — беззаботно хохотнул Тимур, которого, видимо, происходящее ничуть не напрягало. Индеец же медленно повернулся, и его тяжёлый взгляд буквально припечатал парня.
— Да. Я сделал, что было можно. Твои предложения?
— Вернуться и… Заставить их…
— Что? Заставить? — Михаил внезапно взорвался, даже не став дослушивать. — Ты не забыл, что являешься единственным инженером в общине? И что мы едва ли не самая боеспособная её часть? Нас трое, этих пятеро. Они в доспехах, которые явно круче наших комбезов. Шансы навалять объяснять? А нам нужно вернуться! Это ясно?
— Ясно…
— Ещё. Это первая община, о которой мы знаем, с которой можно наладить контакт. Да, ребята позволяют себе сильно лишнего. Но в ситуации, когда другие альтренативы — это какие-то садисты-некроманты, которые убивают пленников на алтарях, монстры-фашисты, и бабы, которые, судя по всему, тоже не подарок — наши новые знакомые могут оказаться самыми приличными из всех. Это ясно?