Страница 2 из 22
Такой «универсальный вопросник» я неизменно советую своим студентам составлять и пополнять и пополняю его сам, с чистой совестью приворовывая хорошие вопросы в чужих интервью (например, вопрос «Когда вы встретитесь с Богом, о чем вы спросите его – и о чем он может спросить вас?» пополнил мою коллекцию, когда мне самому его задали после лекции про интервью, прочитанной в Петропавловске. Позже я узнал, что это фирменный вопрос Познера, который он, в свою очередь, позаимствовал в опроснике, популярном во Франции во времена Марселя Пруста). И вне формы «100 вопросов за 15 минут» такой список мне очень помогал – например, в «блицах» на радио и телевидении.
Во-вторых, к каждому интервью готовится отдельный, персонифицированный список примерно из 50 вопросов, который неизбежно появляется, когда ты изучаешь биографию гостя, слушаешь и читаешь его публичные выступления или интервью.
В-третьих, из обоих списков составляется объединенный – примерно в 105–110 вопросов.
С ним-то я и шел на интервью, получая в режиме «блиц» 105–110 ответов, из которых выкидывал затем самые неинтересные, округляя общую цифру до 100.
Для таких жестко форматированных интервью самое главное – подготовить вопросы и договориться о встрече. В принципе, можно даже не ходить на интервью самому, а послать кого-то с диктофоном. Однако я предпочитал ходить сам: интервью с Иваном Шаповаловым показывает, что даже в рамках столь жесткого формата всегда есть свобода. Больше того: если в рамках жестко заданного формата интервьюируемый начинает вести игру наперекор этому формату, а ты не можешь это обыграть (и тем самым герою подыграть), то интервью будет загублено. Так что нужно быть начеку. (Я, развлекаясь, сам иногда играю против правил, пребывая в роли интервьюируемого. Например, на вопрос: «Как вас лучше представить?» отвечаю: «Представьте меня голым, в бурке и на коне!»).
В общем, готовьтесь к интервью (думаю, даже очень опытный интервьюер возьмет кое-какие из «100 вопросов» на заметку), – но и будьте готовы!
Геннадий Бачинский, Сергей Стиллавин[2]
FHM № 56, апрель 2006
Парочка питерских интеллектуалов, ставшие парочкой главных московских радиоохальников – о шовинизме, калоприемниках, короле и капусте.
1. Как отличать вас в эфире?
Бачинский. Я без очков.
Стиллавин. Я в очках!
2. Успели ли вы в школе заняться фарцовкой?
Б. Нет. Я ненавидел фарцовщиков. Если знаю, что человек фарцевал, мое отношение резко меняется.
C. А я пытался перепродать дефицитную импортную аудиокассету. И меня кинули хачики на шестнадцать рублей на рынке в Питере!
3. Успели ли вы в институте съездить на картошку?
Б. Да. Она определила весь мой дальнейший жизненный путь.
C. Да, он там из поляка-хохла стал бульбашом-белорусом! А лично я ездил на турнепс. Это типа кормового редиса. С тех пор меня тянет к земле.
4. Успели ли вы искренне помечтать о победе коммунизма?
Б. Да! Я все время думал – а сколько лет мне будет в 2000 году, когда он наступит?
C. А я мечтал о победе перестройки, и даже написал в 1985 году от имени ленинградских школьников письмо Горбачеву. После чего про меня сказали в программе «Время»: «Михаил Сергеевич получает письма трудящихся и учащихся».
5. С каким количеством «н» и «л» вы пишете слово «Таллин»?
Б. Два «л», два «н».
C. А я вообще пишу – «Ревель»!
6. Раздражает ли вас, когда кто-то говорит «в Украине»?
Б. Очень раздражает.
C. Да-да, нас обоих. Я даже хочу сказать: «Украина – на…!»
7. Радует ли вас, что грохнулся Советский Союз?
Б. Я расстроен этим событием, потому что визы меня огорчают. И потом, негде размещать ядерные боеголовки!
C. Я тоже очень расстроен, хотя на референдуме 17 марта 1991 года, как и все малолетние балбесы, голосовал за развал!
8. Что вы делали в ночь с 19 на 20 августа 1991 года?
Б. Я был в Алтайском крае, в поселке Яровое, я слушал музыку на проигрывателе «Вега-108».
C. А я, как и все школьники, был на каникулах, поэтому с удовольствием, как и все школьники, смотрел по телевизору «Лебединое озеро»!
9. Какой самый ужасный поступок совершили в детстве?
Б. Я зашел в комнату, где лежал мой дядя без трусов, и мне стало очень стыдно!
C. А я был фетишистом, и попросил тетю, которая пришла в сапогах на высоких каблуках, посмотреть их поближе. Мне было семь лет!
10. Когда вы последний раз дрались?
Б. В школе на перемене. И с тех пор – нет.
C. А я дрался в институте, когда нас послали чистить морковку, и мой напарник почищенную мною морковку стал есть. Я сказал: «Да мне по фиг, что ты норму не выполняешь! Почисти свою и ешь! Еще возьмешь – я дам в морду!» Он взял. Я дал.
11. Когда и как первый раз напились?
Б. В общаге на Торжковской улице в Ленинграде, когда после пятидесяти граммов водки я стал приставать к девушке, в которую был влюблен. Тогда же произошел первый в моей жизни поцелуй.
C. Когда мне было семнадцать, мой приятель заморозил в морозилке молдавский портвейн, и он был такой вкусный в виде заморозки, что мы его нажрались!
12. Приходилось ли вам воровать?
Б. В супермаркетах в Западной Европе – много раз. Но завязал, когда в 94-м меня запалили при выносе компакт-диска Принца.
C. Врешь, собака! Вор-р-рует! А я вот работал талонизатором в магазине, отоваривал талоны людям, и брал на чужие людские талоны себе сахар и чай! Но воровал я не у людей, а у магазина!
13. За кого голосовали на последних выборах?
Б. Я не ходил.
C. А я мысленно был «за»!
Б. А какие у нас были последние выборы?
C. А я протестую, у нас не было последних выборов! Выборы были и будут всегда!
14. Есть ли в Путине что смешное?
Б. Он серьезный человек!
C. Да-да, он совершенно обаятельный и замечательный мужчина!
15. Оставили бы вы Путина на третий срок?
Б. Да я бы вообще оставил его пожизненно!
C. Да-да, а в случае смерти – реанимируем!
16. Кто может быть следующим президентом в России?
Б., C. НИКТО! Следующим президентом у нас может быть только царь!
17. Какая книга произвела наибольшее впечатление в детстве?
Б. Русские народные сказки. Величайшая вещь! Я их рассматриваю все вместе как сиквел такой. И «Незнайка на Луне».
C. А я читал морские сказки народов мира, где были всякие ластоногие мужчины… Но дайвером не стал. А серьезно – Георгий Мартынов, фантаст. Всем рекомендую.
18. Какую телепрограмму вы не выключите?
Б. Таких нет!
C. Конечно же, телемост «Путин – народ»! Ни за что!
19. Над чем вы последний раз смеялись?
Б. Над неприличным анекдотом.
C. Гадость какая! А у меня оргазм связан с юмором. Я всегда смеюсь, когда оргазм чувствую.
Б. Он много смеется в эфире!
20. Подавали ли на вас в суд?
Б. Нет, чего с юродивых-то взять?
C. Ну, хотелось бы продолжить эту традицию и дальше!
21. Должен ли мужчина стыдиться своих слез?
Б. Я плачу достаточно часто, когда вижу…
C. …пустой кошелек!
Б. Нет, серьезно, мужчина не должен стесняться слез, потому что это признак силы.
C. А женщина, которая не понимает силу мужских слез, недостойна быть рядом с таким мужчиной!
22. Правда ли, что Бачинский до встречи со Стиллавиным делал интеллектуальные радиопрограммы?
2
Одновременное интервьюирование двоих человек, являющихся в общественном представлении «неразлучниками» (например, Ильфа и Петрова, Пата и Паташона, Шерочки и Машерочки) сразу сталкивается с технической проблемой: как вместить в стандартный размер интервью двойной объем информации? Эта проблема, очевидная в теле- и радиоинтервью с жестко ограниченным объемом в сетке вещания, кажется не слишком существенной для «бумажного» интервью (типа, дадим лишний объем на полосе) и совсем несущественной для интернет-сайта. Но самом деле это не так. Даже при интернет-публикации есть критические объемы текста (звука, видео), больше которых не переваривают глаз и ухо. Ну, а что касается журналов – то все они архитектурно строятся на стандартной верстке, не менее жесткой, чем сетка теле- и радиовещания. И выход тут один: строить «двойное» интервью на технике блица. А блиц заключается не в том, что гость дает на ваш вопрос гениальный краткий ответ (гость не обязан быть гением и даже талантом, состоящим в родстве с краткостью), а в том, что интервьюер задает гениальный краткий вопрос. На который можно ответить, например, просто «да» или «нет». В этом смысле форма «100 вопросов» (или «15 вопросов», или «25») спасительна.