Семейный пикник

— Последний вопрос, мистер Гловер, — сказал инспектор. — В четверг утром мисс Олбени звонила мистеру Ли. Вы слышали их разговор?

Гловер рывком приподнялся на подушках.

— Она ему звонила? — переспросил он, и его бледное лицо исказилось от волнения. — Зачем?

"А он ревновал к мистеру Ли свою невесту!" — подумал инспектор Мортон, а вслух сказал:

— Разве вы не знали, что к Карлайлам его пригласила мисс Олбени?

— Нет. Утром я чинил ее машину; должно быть, Луиза звонила ему как раз в это время. Вы думаете, что, приглашая его, она сказала что-нибудь существенное?

— Когда приглашаешь человека в чужой дом, естественно объяснить зачем.

— Спросите об этом самого мистера Ли, — сказал Гловер, настороженно глядя на Мортона.

— Спрашивал. Он утверждает, что мисс Олбени никак не объяснила свое приглашение.

— А-а, — протянул Гловер, откидываясь на подушки. — Это в духе Луизы, она не любила объяснять свои поступки. Простите, инспектор, но я устал.

Теперь в деле появился просвет: инспектор знал, кто был заинтересован в смерти Луизы Олбени и ее жениха, однако было по-прежнему неясно, каким образом Камилла Карлайл подсыпала в бокалы яд. Правда, она покинула гостиную и проходила мимо столика как раз перед тем, как Луиза взяла отравленный бокал. Допустим даже, что леди Карлайл все же сумела незаметно всыпать яд в два бокала, но откуда ей было знать, кто их возьмет? Или она намеревалась сама устроить так, чтобы один из них взяла Луиза, а второй - Гловер? Но тогда зачем она вышла? Ведь пока она отсутствовала, отрав­ленные бокалы мог взять кто-то другой из присутствующих.

Мортон чувствовал, что эту загадку ему сейчас не разгадать, и начал с другого конца: постарался выяснить, какие сведения, разглашения которых Камилла Карлайл боялась настолько, что решилась на убийство, попали в руки Луизы Олбени. На этом пути Мортона ждали одни разочарования: ему не удалось узнать ровным счетом ничего такого, что бро­сало бы тень на репутацию леди Камиллы. До замужества она жила с родителями и вела замкнутый образ жизни, вероятно из гордости, так как средства семьи были очень ограничены.

С Роджером Карлайлом она познакомилась случайно, когда сенбернар, с которым Роджер гулял в парке, подобрал потерянную ею сумочку; в день смерти своего первого жениха она находилась в Лондоне. У Камиллы Гилсленд не было знакомств, которые стоило скрывать. Несмотря на полученные сведения, Мортон был уверен: однажды она совершила нечто, что могло погубить ее, если бы об этом узнал ее муж; по мнению инспектора, здесь был замешан мужчина. Мортон побеседовал с Патриком Карлайлом, не раскры­вая своих соображений, Гловера он просил пока молчать о том, что сказала Луиза. Чтобы Патрик раньше времени не догадался, куда он клонит, Мортон предварительно задал кое-какие вопросы, не имеющие прямого отношения к тому, что его интересовало на самом деле, после чего спросил, какие отношения существовали между его женой и сводной сестрой.

— Они очень редко встречались, всего три-четыре раза, — уклонился Патрик от прямого ответа. — Вряд ли тут уместно говорить о каких-то отношениях.

Держался он очень настороженно и на все вопросы отвечал не сразу, каждый раз тщательно обдумывая, что сказать; однако сейчас, в отличие от первого разговора, состоявшегося сразу после убийства, его поведение не вызывало у Мортона подозрений: он уже знал, что Патрик Карлайл лечился у психиатра, а убийство Луизы могло резко ухудшить его состояние.

— А все-таки, сэр Карлайл? Постарайтесь что-нибудь при­помнить.

— Луизе мало кто нравился, — хмуро сказал Патрик. — Она во всех находила недостатки и не считала нужным таить свои открытия.

— Чем же ей не нравилась ваша жена?

— Она мне этого не говорила. Возможно, Луиза ей просто завидовала.

— Сэр Карлайл, у меня есть сведения, что мисс Олбени знала нечто, порочащее вашу жену, — решился Мортон.

Патрик уставился на него с таким странным видом, что инспектор Мортон усомнился в правильности своего по­ступка, а когда Патрик вдруг начал истерически смеяться, подумал, что придется прибегнуть к помощи врача; однако смех оборвался так же внезапно, как начался, и Патрик сказал:

— Наверняка Луиза хотела устроить какую-нибудь без­образную сцену мне или моей жене. Она получила бы одина­ковое удовольствие, досадив любому из нас. Для этого она и собрала побольше народу: обожала театральные эффекты, с детства была на них помешана. Девчонкой она воображала себя гениальной актрисой и страшно злилась, если ею не восхищались. Ее любимой игрой было представлять сцены из спектаклей, где она, конечно же, выступала в роли главной героини. Когда я однажды сказал, что мне надоело ее кривлянье, она столкнула меня в пруд. Мне было тогда шесть лет, а ей десять. И сейчас она постаралась набрать побольше зрите­лей для своего выступления, которое, я уверен, оказалось бы пустым номером.

— Вы зло говорите о мисс Олбени.

Патрик опустил глаза и весь как-то съежился.

— Да, зря я так, — тихо сказал он. — Она ведь умерла...

— Ее убили, — уточнил Мортон. — И я намерен выяснить, кто это сделал.

— Выясняйте, — с удивительным равнодушием произнес Патрик. — Я ничем не могу вам помочь.

Мортон видел, что больше ничего не добьется.

— Как ваша жена относилась к мисс Олбени? — спросил он напоследок, но Патрик лишь повторил, что его жена слишком мало виделась с Луизой. На этом разговор закончился.

Кроме способа отравления, Мортону оставался неясен еще один момент: какой бы характер ни носило знакомство Луизы Олбени с Альбертом Ли, было совсем непонятно, за­чем она настаивала на его присутствии при разоблачении темных сторон прошлого Камиллы Карлайл, тем более что Луи­за явилась к Карлайлам в сопровождении своего жениха. Остальные приглашенные принадлежали, так сказать, к одному кругу, а Ли в доме Карлайлов был человеком посторонним.

Мортон допросил горничную Луизы, мисс Бейби, бойкую и словоохотливую особу лет двадцати пяти. Смертью хозяйки она была опечалена лишь постольку, поскольку по­теряла из-за этого место. Разговор с инспектором полиции доставлял ей удовольствие новизной положения и тем, что придавал ей самой определенную значительность. Войдя, она с любопытством оглядела помещение, а затем без тени сму­щения уставилась на Мортона.

— Мисс Бейби, вы давно служите у Луизы Олбени?

— Два года, сэр. Через три дня будет ровно два года, как я поступила к ней.

— За это время вы, несомненно, успели узнать всех зна­комых вашей хозяйки. Скажите, кто у нее бывал?

— Только мистер Гловер, ее жених.

— А еще?

— Больше никого. Не подумайте, сэр, что мисс Олбени вела замкнутый образ жизни! — Горничная ехидно улыбну­лась. - Совсем нет! Она любила развлекаться и умела весело проводить время. С женщинами она не дружила, подруг у нее не было, а знакомых мужчин - хоть отбавляй. Просто она не приглашала их к себе, встречалась с ними вне своей квартиры. Она была слишком осторожна и оберегала свою репутацию.

— Тогда почему вы решили, что у нее было много поклонников?    

— Она часто и подолгу разговаривала по телефону. Обыч­но она сама снимала трубку, но, когда ее не было дома или когда она мешкала, к телефону подходила я. За два года, сэр, ей только трижды звонили женские голоса, причем дважды из ателье.

— Припомните, доводилось ли вам слышать имя Аль­берта Ли?

Мисс Бейби старательно наморщила лоб.

— Нет, сэр, — сказала она с сожалением, — никогда не слы­шала. Насчет мужчин, сэр, могу рассказать только про мисте­ра Гловера. Так вот, сэр, — затараторила горничная, - мисс Олбени совсем его не любила и выходила за него замуж лишь потому, что считала этот брак подходящим. Верно, ничего лучше не подвернулось.

— Это она вам сама сказала?

— Нет, сэр, конечно нет! Она со мной такие вещи не обсуждала, но у меня есть глаза и уши.      

С этим инспектор Мортон был полностью согласен.

— Мисс Олбени при вас говорила что-либо о леди Карлайл? — продолжил он.