Без вести пропавшая

– С чего вы хотите, чтобы я начал? – спросил Морс несколько более значительным тоном.

– Ну, прежде всего, вам бы лучше рассказать мне, что случилось с реальной миссис Эйкам.

– Слушайте, Льюис. В этом деле вы были правы чаще, чем я. Я совершил несколько довольно глупых промахов – как вы знаете. Но, в конце концов, я думаю, что мы приблизились к истине. Вы спрашиваете меня, что случилось с реальной миссис Эйкам. Ну, я не знаю наверняка. Но позвольте мне рассказать вам, как, по-моему, это могло произойти. Я с трудом получил несколько доказательств этого, но, как я вижу, должно было произойти что-то вроде следующего.

– Что мы знаем о миссис Эйкам? Немного чопорная, возможно. У нее тонкая, мальчишеского типа фигура, и светлые волосы, длинной до плеч. Не очень привлекательна, может быть, необычного типа, но, несомненно, осознает, что ее уродуют некрасивые пятна по всему лицу. Затем подумайте о Вэлери. Она настоящая красотка, судя по всему. Зрелая молодая девка, с какой-то животной сексуальностью, о которой свидетельствует ее фатальная привлекательность для противоположного пола – и мужчин, и мальчиков, так. Теперь просто поставьте себя на место Эйкама. Он встречает Вэлери в своем классе французского, и он начинает мечтать о ней. Он считает, что у нее могут быть некоторые способности, но, ни стимулов, ни желания что-либо делать. Ну, невзирая на его мотивы, он беседует с ней в частном порядке и предлагает какое-то дополнительное обучение.

Теперь давайте попробуем представить, что могло произойти дальше. Скажем, миссис Эйкам записалась на курсы кройки и шитья по средам в Хедингтоне. – Я знаю, Льюис, но не прерывайте: детали не имеют значения. Где я остановился? Да. Эйкам свободен каждую среду вечером, и мы будем считать, что он приглашает Вэлери к себе домой. Но однажды в марте вечером курсы отменили – скажем, преподаватель подхватил грипп – и миссис Эйкам приходит домой неожиданно рано, около четверти восьмого, и она застает их обоих в постели. Это ужасное унижение для нее, и она решает, что с их браком покончено. Не то, что бы она обязательно хочет разрушить карьеру Эйкама. Она даже может испытывать чувство вины в некотором роде: возможно, она не получает удовольствие от секса; возможно, она не может иметь детей, – я не знаю. Во всяком случае, как я уже говорил, они прекратили брачные отношения. Они продолжают жить вместе, но они спят в разных комнатах и ​​едва могут разговаривать друг с другом. И как бы сильно она не старалась, она просто не может заставить себя простить его.

Таким образом, они договариваются развестись, когда закончится летний семестр, и Эйкам знает, что будет лучше для них обоих, если он поменяет место работы. Сказал ли он Филлипсону правду или нет, не имеет никакого значения. Может быть, он не сказал ему ничего, когда впервые подал заявление об уходе; но он вполне мог что-то сказать, когда Вэлери объявила, что она беременна и что он почти наверняка отец ребенка. Так что, как вы сами сказали сегодня утром, Льюис, все они решают подставить свои головы. Вэлери, Эйкам, Филлипсон и миссис Тэйлор – я не уверен насчет Джорджа. Они организуют клинику в Лондоне и снимают дом здесь в Северном Уэльсе, куда Вэлери приезжает сразу после аборта, и где Эйкам должен присоединиться к ней, как только заканчится школьный семестр. И Вэлери появляется здесь и ведет себя как послушная женушка, которая обустраивает дом и ведет хозяйство правильно и аккуратно; и она все еще здесь. Где настоящая миссис Эйкам, я не знаю; но мы могли бы выяснить это достаточно легко. Если вы хотите знать мое мнение, я считаю, что она живет с матерью в маленькой деревушке, где-то недалеко от Эксетера.

В течение нескольких минут Льюис сидел неподвижно в машине, пока не оглох от возникшей тишины; он взял желтую тряпку из бардачка и вытер запотевшее стекло. Художественная реконструкция событий Морсом, выглядела любопытно убедительной, и несколько раз в течение его рассказа Льюис кивал головой, соглашаясь почти непроизвольно.

Морс сам вдруг еще раз взглянул на свои часы.

– Давайте, Льюис, – сказал он. – Мы достаточно долго ждали.

Боковые ворота были заперты, и Льюис неуклюже вскарабкался на забор. Небольшая форточка на кухне была чуть-чуть приоткрыта, и, забравшись на бак для дождевой воды, он просунул руку через узкую щель и открыл защелку главного окна. Он опустился через окно, спрыгнул внутрь, и тяжело дыша, подошел к входной двери, чтобы впустить внутрь инспектора. Дом был устрашающе молчалив.

– Никого здесь нет, сэр. Что будем делать?

– Мы по-быстрому осмотримся, – сказал Морс. – Я останусь здесь. Вы проверьте наверху.

Шаги на узкой лестнице отозвались громким скрипом, когда Льюис поднимался наверх, а Морс стоял внизу и наблюдал за ним, его сердце колотилось о ребра.

Наверху находились две комнаты, каждая из которых открывалась сразу с крошечной площадки: одна направо, а другая прямо вперед. Вначале Льюис попробовал открыть ту, что справа, и заглянул за дверь. Комната была явно нежилой. Единственная застеленная кровать стояла у дальней стены. И сама кровать, и остальная часть ограниченно доступного пространства были завалены как необходимыми, так и ненужными вещами, которые еще не нашли себе постоянного применения в домашнем хозяйстве Эйкамов: несколько банок с вином домашнего приготовления, периодически булькавшего; пылесос, коробка от которого была наполнена разнообразным мусором; пыльные плафоны; старые карнизы для штор; чучело головы древнего, побитого молью оленя; и большой ассортимент другого хлама и каких-то памятных безделушек, которые заполняли маленькую комнату. Но ничего другого. Ничего.

Льюис покинул комнату и толкнул другую дверь. Это, вероятно, была спальня. Приоткрыв чуть-чуть дверь, он увидел что-то красное, лежавшее на кровати, яркого алого цвета, – цвета пролитой крови. Тогда он открыл дверь полностью и вошел внутрь. И там, поперек чистого белого покрывала, с рукавами аккуратно сложенными на лифе, с пояском на тонкой талии, лежало длинное, из красного бархата вечернее платье.

Глава тридцать шестая

Они сидели внизу в маленькой кухне.

– Это выглядит так, будто наша маленькая птичка улетела.

– Мм. – Морс опустил голову на руку и тупо уставился в окно.

– Когда вы впервые догадались обо всем, сэр?

– Где-то прошлой ночью, должно быть. Около половины третьего, я думаю.

– То есть этим утром.

Морс выглядел слегка удивленным. Ему казалось, что это было так давно.

– Что натолкнуло вас на эту мысль?

Морс сел и прислонился спиной к шаткому кухонному столу.

– После того, как мы узнали, что Вэлери, скорее всего, жива, – это все изменило, верно? Вы помните, что с самого начала я думал, что она мертва.

– У вас появилась какая-то причина.

– Я предполагаю, что причиной этого была фотография, – ответил Морс. – Снимок подлинной миссис Эйкам, который мне показала миссис Филлипсон. Это была четкая, глянцевая фотография – не такая, как те нечеткие и устаревшие, которые мы получили от матери Вэлери. Если хорошенько подумать, я сомневаюсь, что любой из нас опознал бы Вэлери, если бы увидел ее. Во всяком случае, когда я впервые приехал в Кернарфон, я встретил женщину, которая, как я решил, была миссис Эйкам, и хотя у нее было обмотано полотенце вокруг головы, я не мог не заметить, что она не натуральная блондинка. Корни ее волос были темные, и по какой-то причине (он не сказал по какой) эта деталь, ну, просто застряла у меня в памяти. Она красила волосы, и кто-то мог об этом знать.

– Но мы не знаем, была ли реальная миссис Эйкам натуральной блондинкой.

– Не знаем. Это правда, – признал Морс.

– Не так много, чтобы делать выводы, верно?

– Существует кое-что еще, Льюис.

– И что это было?

Морс сделал паузу, прежде чем ответить.

– На фотографии я видел миссис Эйкам в полный рост, и у нее была своего рода, гм... вроде мальчишеской фигуры, если вы понимаете о чем я говорю.