Страница 13 из 58
Но глаза Морса не задержались на самом упражнении. Он заметил это, как только перевернул страницу. Проверив домашнее задание, Эйкам написал: «Загляни ко мне сразу после урока». Морс почувствовал дрожь волнения. После урока. В 12.30 дня Эйкам должен был одним из последних увидеться с Вэлери, прежде чем она... Прежде, чем она что? Он посмотрел сквозь окно кабинета на бледно-голубое небо, которое постепенно тонуло в сумерках – и задал себе вопрос. А что если Айнли подозревал Эйкама? Почему Эйкам хотел увидеться с Вэлери Тэйлор после уроков того далекого вторника? Наиболее вероятным ответом, предположил он, для того, чтобы хорошенько отругать ее за такую отвратительную работу. Но факт остается фактом: Эйкам был одним из последних людей, которые могли видеть Вэлери живой.
Перед отъездом домой Морс еще раз посмотрел на короткое письмо от Вэлери и сравнил его с почерком из тетрадей. На первый взгляд, казалось бы, несомненное сходство. Но для окончательного вердикта ему придется подождать, пока судебно-медицинские эксперты не рассмотрят образцы; и это означало, что придется ждать до завтрашнего вечера, потому что они с Льюисом едут утром в Лондон. Поверит ли он, если их отчет категорически подтвердит, что письмо было написано Вэлери Тэйлор? Да. У него не будет иного выбора, – только принять такое заключение. Но он подумал, что не стоит беспокоиться на этот счет: ибо теперь он твердо был убежден, что письмо написано не Вэлери, а кем-то, кто тщательно скопировал ее письмо – скопировал его даже слишком хорошо, на самом деле. Кроме того, Морс почувствовал, что знает, кто скопировал, хотя о причинах обмана он мог, на данном этапе, только смутно догадываться. Совершенно бесспорно, в его собственном понимании, дело переходило в разряд дел об умышленном убийстве.
Глава восьмая
Несомненно, в период своего расцвета дом был прекрасным образцом георгианской элегантности, прочно и красиво построенный, теперь он пал жертвой времени, его оштукатуренный фасад был грязным и покрылся трещинами. Прикрепленный к одной из толстых колонн, которые обрамляли облупившуюся входную дверь, старый плакат уведомлял о прибытии Махараджи Джи, а на другой черным цветом было витиевато выписано число 42.
Дверь открыла неряшливая женщина средних лет, поникшая сигарета свисала с ее губ, а платок наполовину скрывал бигуди на голове – просто карикатура киношной уборщицы. Она, казалось, лукаво щурила глаза, но это могло быть всего лишь эффектом из-за стремления уклониться от дыма своей же сигареты.
– Полиция. Вы миссис э-э...?
– Гиббс. Что я могу для вас сделать?
– Мы можем войти?
Поколебавшись, она отошла в сторону. Дверь закрылась, и двое мужчин неловко остановились в прихожей, где не было ни скамейки, ни стульев какого-либо вида, только дедовские часы, показывающие правильное время (10.30), перегруженная вешалка для верхней одежды, и подставка для зонтов, не соответствовавшая жилищу, будто принесенная из старинного гольф-клуба. Стало ясно, что их не собираются приглашать в более уютные внутренние помещения этого святилища.
– Около трех недель назад, вы позвонили, как я думаю, одному из моих коллег – инспектору Айнли.
Она восприняла это заявление осмотрительно, кивнула, но ничего не сказала.
– Вы, возможно, читали в газетах, что после того, как он побывал у вас, он погиб в дорожно-транспортной аварии.
Миссис Гиббс не читала, а женская потаенная человечность проявилась в виде сочувствия к произнесенной фразе, но не к удалению сигареты с губ, и Морс понял, что в его руках оказался небольшой шанс.
– Он написал, конечно, полный отчет о своем визите сюда и, э-э... я думаю, что вы хорошо представляете, почему мы сегодня навестили вас снова.
– Я же ведь ни в чем не виновата, нет?
Морс ухватился за такую возможность.
– О, нет, миссис Гиббс. Ни в чем. Все и так совершенно ясно из его отчета. Но, естественно, нам нужна ваша помощь, если вы будете достаточно любезны...
– Его нет. Он на работе – если э-э... можно назвать это работой. Не то что бы от такой сильно переработаешься, во всяком случае. Он причинил мне вполне достаточно проблем.
– Можем ли мы увидеть его комнату?
Она колебалась.
– Э-э... у вас есть полномочия?
Теперь настала очередь Морса колебаться, прежде чем он внезапно вынул официальный документ из нагрудного кармана.
Миссис Гиббс залезла в карман передника в поисках своих очков.
– Тот другой полицейский... э-э... рассказал мне все о моих правах. Сказал, что, ох, я не должна позволять никому... э-э... кто не получил соответствующие полномочия.
Добросовестный Айнли, подумал Морс. Он был совершенно прав, конечно. Морс сразу же обратил внимание очкастой леди прямо на внушительного вида подпись внизу отпечатанных строчек, – Главный констебль (Oксон). Этого было достаточно, и Морс быстро засунул обратно письмо, которое вообще-то касалось пенсий по возрасту сотрудников полиции различного уровня, вплоть до ранга главного инспектора.
Они поднялись по трем пролетам пыльной лестницы, миссис Гиббс достала ключ из своего многоцелевого кармана на переднике и открыла грязно–коричневую крашенную дверь.
– Я буду внизу, когда вы э-э... закончите.
Морс довольствовался мягким «фу...», когда дверь, наконец, закрылась, и двое мужчин осмотрелись вокруг.
– Так вот куда приходил Айнли.
Они стояли в гостиной, содержимое которой состояло из одной (не застеленной) кровати с грязными и помятыми простынями, потертого диванчика, более нового кресла, огромного, уродливого гардероба, черно-белого телевизора и небольшого полупустого книжного шкафа. Они прошли через дверь к дальней стене, и оказались в маленькой, убогой кухне, с покрытой жиром газовой плитой, столом и двумя кухонными табуретками.
– Едва ли он состоятельный жилец, – предположил Морс. – Чем это пахнет?
Льюис фыркнул и принюхался.
– Кажется, травкой, сэр.
– В самом деле? – Морс восторженно улыбнулся сержанту, и Льюис почувствовал, что доволен собой.
– Думаете, что это важно, сэр?
– Сомневаюсь, – сказал Морс. – Но давайте осмотримся повнимательнее. Вы остаетесь здесь и все обнюхиваете – я возьму на себя другую комнату.
Морс прошел прямо к книжному шкафу. Экземпляр Goon Show Scripts[12] свидетельствовал о высокой марке цивилизованного вкуса читательских привычек квартиранта. Кроме этого была еще куча комиксов о Дракуле и с полдюжины откровенно порнографических журналов, импортированных из Дании. Последние Морс решил исследовать немедленно, и усевшись в кресло, с удовольствием начал знакомиться с их отборным содержимым, но тут Льюис позвал его из кухни.
– Я нашел кое-что, сэр.
– Буду через минуту.
Он виновато подумал, не засунуть ли один из журналов в карман, но на этот раз его полицейская выучка взяла над ним верх. И с чувством Авраама, приносящего на алтарь в жертву Исаака, он оставил журналы в книжном шкафу и прошел к своему ревностному сержанту.
– Вы об этом? – Морс с интересом кивнул на безошибочную атрибутику курильщика марихуаны.
– Будем упаковывать этот маленький сюрприз, сэр?
Морс подумал немного.
– Нет, оставим как есть, я думаю, – рвение Льюиса сникло, но он знал, что лучше не спорить. – Все, что нам нужно выяснить теперь, кто он такой, Льюис.
– Я это уже знаю, сэр.
Он передал инспектору квитанцию из службы по прокату телевизоров на имя мистера Джона Магвайра. Глаза Морса загорелись.
– Ну-ну. А ведь мы его знаем. Это один из ухажеров Вэлери, если я правильно помню. Отлично, Льюис! Вы проделали хорошую работу.
– Вы нашли что-нибудь, сэр?
– Я? О, нет. Не важно.
Миссис Гиббс, дожидавшаяся пока они спустятся по лестнице, выразила надежду на то, что визит, наконец, удовлетворительно завершен, и Морс сказал, что тоже надеется на это.
– Как я уже говорила, он придет гораздо позже, у меня с ним одни неприятности.
12
The Goon Show – юмористическая радиопередача на BBC. Ее автор Спайк Миллигэн (1918–2002) сочинял сюрреалистичные истории со странной логикой развития сюжета, активно используя игру слов.