На грани тьмы

— Подозрительно тянут время, — качает головой Бренн.

— Явно ждут ночи, — вмешивается Трааль.

— Мне не нравится, что вы разрешили вынести бактерии из института. Если их вынесут, мы рискуем какого-нибудь цилиндра недосчитаться. А последствия… — вступил в разговор Амстел.

— Мы знаем о последствиях, — прервал его Эберт. — Лучше подумайте о том, что делать.

— В любом случае дать приказ о подготовке второго самолета, — предлагает Бренн. Эберт соглашается. Бренн подносит к губам микрофон передатчика, отдает распоряжение лейтенанту Меравилу: взять вертолет и лететь с несколькими «гепардами» на расположенный вблизи города аэродром.

Молодого лаборанта зовут Бруннен. Он невысокого роста, со спортивной фигурой. План в его голове окончательно созрел. Бруннен успокаивается, но лишь на короткое время, потом снова ощущает волнение. Подняв руку, он делает знак стоящему в дверях террористу. Рукав белого халата соскальзывает, взгляд лаборанта падает на часы. Семнадцать с минутами.

— Ну, чего тебе?

— Мне нужно выйти.

— Давай, но быстрее!

Бруннен встает. Только теперь он чувствует, как затекли все суставы. Но через несколько шагов это ощущение проходит. В секретариате он видит двух террористов, лица их закрыты, да это и не имеет значения. Он выходит в коридор. За ним шагает террорист, в руке у него пистолет. Всего лишь один пистолет.

Туалеты размещены в углу коридора. Бруннен заходит, террорист — следом за ним. На стене холодно блестит зеркало, сверкают белые плитки кафеля, фаянсовый умывальник.

— Давай быстрее! — Конвоир ростом не выше Бруннена, но плотнее, движения у него замедленные.

Бруннен одним глазом косится в зеркало, подмечает и взвешивает. Зайдя в кабину, он становится так, чтобы ему видна была на освещенной стене тень конвоира. Тот шагает взад-вперед, ожидая Бруннена. Оставшихся в зале заложников, по-видимому, сторожит его напарник.

Облегчившись, Бруннен пристально следит за тенью. Террорист делает очередной шаг влево, дойдя до стены, на мгновение поворачивается к нему спиной, и тут Бруннен прыгает. Ведь этот парень так близко — всего один шаг! Лаборант рассчитал хорошо. Доли секунды достаточно для прыжка — и вот уже пистолет ему не страшен. Железной хваткой Бруннен сжимает бандиту руки, наваливается всем телом. Тот ударяется лбом о плитку. Левым кулаком Бруннен бьет его снизу в закрытое чулком лицо, по голове, тот снова стукается о стену. Лаборант, отпустив обмякшее тело, выскакивает в коридор. Не оглядываясь по сторонам, мчится налево. Из туалета слышен душераздирающий вой.

Манч стоит на верху лестничной клетки, тут его пост. Он нервно шагает по площадке, напряженно вслушиваясь в доносящиеся снизу шорохи. С того момента, как они застряли на втором этаже института, его преследует страх. Что будет, если на них нападут «гепарды»? Эти коммандос не знают ни страха, ни пощады. Когда их бросают против террористов, им почти всегда предоставляют свободу действий.

Неожиданно он слышит рев, но не со стороны лестничной клетки, а из-за собственной спины. Стучат шаги. Манч поворачивается и, завидев незнакомца, не раздумывая, стреляет.

За секунду до выстрела Бруннен прыгнул, сейчас кажется, будто он плывет в воздухе, затем вдруг планирует на каменный пол и с хрипом падает. Изо рта хлещет кровь.

— Он напал на меня, гадюка, — тяжело дышит подбежавший Маарен. Из-под черного чулка по лбу его стекают кровавые струйки. Он стягивает чулок на макушку.

К ним подбегает Лиммат.

— Что случилось?

Маарен рассказывает. А Манч смотрит на умирающего. Ноги Бруннена подергиваются, затем замирают. Конец. В секретариате нетерпеливо названивает телефон.

— Оставайтесь здесь и глядите в оба! — бросает Лиммат обоим и бегом возвращается в секретариат, догадываясь, что «гепардов» обеспокоил выстрел. Катарина стоит в дверях зала заседаний, на лице у нее чулок.

— Возьми трубку, твой полковник с ума сойдет!

Лиммат поднимает трубку.

— Что случилось? — взволнованно спрашивает Эберт.

«Вам какое дело?» — чуть было не ответил Лиммат, но, передумав, твердо говорит:

— У нас осталось десять заложников, полковник.

— Вы не должны были этого допускать, — после паузы так же твердо произносит полковник.

— Не учите меня! Сами знаем, что делаем.

— Надеюсь! Может, ответите, кто это был?

— Пока нет. Могу только сказать, что не профессор.

Он бросает трубку, делает знак рукой стоящему в дверях Гейду.

— Пошли в коридор! Обсудим план действий на вечер.

Эберт смотрит на Трааля. Капитан полиции нерешительно говорит:

— Может, просто хотели нас напугать… Может, никого не убили.

— Они дорожат каждым заложником, им нет смысла убивать, — соглашается с ним доктор Амстел. Но Эберт качает головой.

— Во-первых, в такой напряженной ситуации без причины не стреляют. К сожалению, они не любители, а профессионалы. Именно потому, что им необходимы заложники, они не станут внушать нам, будто потеряли один из своих козырей.

— Значит?..

— Возможно, была попытка к бегству. Кто-то попробовал убежать, его пристрелили.

Прикрыв глаза, Эберт силится проанализировать случившееся, призвав на помощь свой богатый опыт. Вряд ли это была женщина. Среди заложников четверо или трое мужчин. Профессора Дрейменса как будто можно исключить. Кто же это был?

Поулис и Ньюинг в семнадцать двадцать пять встречаются в многоэтажном гараже возле церкви святого Михаила. На девятом этаже огромного бетонного строения — сейчас здесь почти нет машин — два автомобиля остановились рядом. Водители даже не выключили моторы, только опустили стекла окон.

— Что с ними будет? — спросил Ньюинг.

— Они должны выбраться из института.

— Но вопрос — какой ценой? Мне, правда, не жаль заложников, но лучше обойтись без крови.

— А цилиндры? — спросил Поулис.

— Ваши люди, несомненно, вынесут их с собой, хотя бы в интересах собственной безопасности. Положитесь в этом на них. Пока цилиндры в их руках, «гепарды» не осмелятся на атаку. В радиосвязь больше не вступайте, наверняка все волны прослушивают. — Голос Ньюинга звучал повелительно.

— Надеюсь, они сфотографировали материалы. Оригиналы, конечно, придется оставить, если они хотят целыми и невредимыми выбраться из передряги. Какие будут еще указания?

— Никаких. Все идет по плану. Вечером не отходите от телефона. Когда наступит черед третьего варианта, у вас появятся новые задачи. Достали машины?

— Да. Меня только бактерии тревожат.

— Меня тоже, Поулис. Это было неожиданно. Мы не могли предвидеть, что Лиммат на них наткнется! Теперь-то все равно отступать нельзя. Придется пойти на риск.

— Понял.

Ньюинг кивнул, дал газ и умчался. Поулис обождал, лучше не уезжать одновременно. Машина Ньюинга исчезла на спуске. Поулис оглянулся — поблизости никого. Он медленно закатал левый рукав куртки. Его рука во время разговора лежала на опущенном стекле сантиметрах в сорока от Ньюинга. Маленький микрофон, замаскированный под электронные часы, наверняка все записал. Поулис вынул из кармана магнитофон величиной с сигаретную пачку, перекрутил миниатюрную ленту, поднял коробочку к уху и включил кнопку. Услышав фразу Ньюинга: «В радиосвязь больше не вступайте…», злорадно ухмыльнулся. «Ты у меня в руках!» — прошептал он и стронул с места большую черную машину.

Лиммат стоит, прислонясь к стене, на плече его автомат. Гейд и Манч караулят неподалеку, Маарен — рану на лбу Гейд ему промыл — наблюдает за лестничной клеткой.

— По-моему, переговоры прошли удачно, — говорит Лиммат.

— Ты командир, — уклончиво отвечает Гейд.

— А сможем определить, где находимся, когда выпрыгнем из самолета? — спрашивает Манч, волнение которого постепенно проходит.

Узнав от Лиммата о плане спасения, он почувствовал себя гораздо лучше. Манч принимал уже участие во многих операциях Фронта, но в такую ловушку попал впервые.