Страница 6 из 31
— Остаюсь.
— Я рад.
Гарсия деликатно взял у нее сумочку и повесил на спинку стула, потом махнул официантке.
— Как насчет джина с тоником?
— Пожалуй, но только один — не то я начну отплясывать канкан на столе.
— Вот бы не отказался поглядеть, — засмеялся ее собеседник. — Особенно учитывая длину вашей юбки.
Джемайма густо покраснела, и он поспешил успокоить ее:
— Не волнуйтесь. У меня не сложилось о вас неправильного впечатления. Вы одеты великолепно. Безумно сексуально, но в то же время изысканно и со вкусом. Самый подходящий наряд, чтобы продемонстрировать всему миру, что вы хороши, но и не скомпрометировать себя.
— Уж кто-кто, а вы знаете толк в женских нарядах, — пробормотала Джемайма, чтобы скрыть смущение и тайную радость, что надела на вечер именно это короткое изумрудно-зеленое платье, бретельки которого завязывались на плечах изящными бантами.
— Итак, не пора ли представиться?
— Простите?
— Ведь мы незнакомцы. Не пора ли представиться друг другу?
— Незнакомцы в баре? — спросила она, начиная догадываться, что за игру он затеял. Совершенно ясно: это еще один способ укрыться от реальности, от того факта, что в повседневной жизни они работают вместе — он, босс, и она, простая закройщица. Конечно, так, незнакомцами, гораздо лучше. Никакой совместной работы, никаких социальных отношений. Никаких взаимных обязательств и ожиданий. — Пожалуй, мне нравится эта идея.
Официантка принесла бокалы. Следом подоспела еще одна — как бы затем, чтобы поправить цветы на столике, но от Джемаймы не укрылось, какие зазывные и восхищенные взгляды бросала она на Гарсию. Да коли уж на то пошло, не она одна. Большинство женщин за соседними столиками так и пожирали глазами широкоплечего красавца. Он же не сводил глаз со своей спутницы.
— Меня зовут Энрике.
По коже Джемаймы пробежал холодок. На смену недавней робости и неуверенности пришло нечто иное. Возбуждение. Азарт. Пьянящее веселье. Этот ослепительный мужчина предлагал волнующую игру — так почему бы не подыграть ему?
— Энрике, — протянула она, словно пробуя это имя на вкус, и грациозно склонила голову набок. — Очень приятно познакомиться, Энрике. А меня зовут… Джулия.
Он приподнял бокал.
— За ветер и волны!
Джемайма кивнула.
— И незнакомцев, которым суждено узнать друг друга получше.
Она отважно глотнула из бокала и задохнулась. Горло обожгло, словно она выпила неразбавленного джина. Похоже, бармен в здешнем баре имел свои представления о том, как смешивать напитки. Но не показывать же Гарсии, что она совсем не умеет пить.
— Ну как?
— Великолепно. Только… на мой взгляд, крепковато. — Джемайма сделала второй глоток и, хотя напиток обжигал по-прежнему, поняла, что начинает понемногу к нему привыкать. — Итак, Энрике, расскажите мне о себе.
Он пожал плечами.
— Да особо нечего рассказывать. Я много работаю. Времени не хватает почти ни на что, даже с родными лишний раз встретиться. Вот, остановился сейчас в этом отеле, который мне не по карману. И я никогда еще не видел волос такого необыкновенного красновато-бронзового оттенка, как у вас. — Гарсия поймал на ладонь один из тугих тяжелых завитков. — Рыжие волосы и зеленые глаза — поистине волшебное сочетание.
О, вот это красноречие! Джемайма снова приложилась к бокалу — и закашлялась.
— А чем вы занимаетесь?
Он пожал плечами.
— Строю спортивно-развлекательный комплекс при отеле.
Ну и полет фантазии! Впрочем, Джемайма ничуть не удивилась, ведь ей уже довелось увидеть этого безупречного сухого дельца на лоне природы, с веслом в руках. Возможно, Гарсия Валдес таит свою страсть к активному образу жизни глубоко в душе — точно так же, как скрывает от мира сногсшибательную улыбку, крепость налитых силой рук и плеч. Не говоря уже о разящем наповал обаянии.
— А вы, Джулия?
— Я? — протянула она, торопливо выуживая из подсознания самое заветное желание. Чем бы она стала заниматься, если бы могла себе это позволить? — Недавно окончила художественные курсы и теперь работаю модельером в театре. Придумываю и шью костюмы.
Мечтать, так мечтать!
— А семья у вас есть?
Джемайма заставила себя чуть подрезать крылышки своей фантазии. Семья — это святое, тут никакое вранье за фантазию не выдашь.
— Есть. Прелестная младшая сестра Синтия и брат Бобби. Оба ужасно умные и талантливые. Я на них очень надеюсь. А у вас?
— У меня довольно большая семья, но мы редко видимся, Всех разбросало по свету, кого куда.
С четвертой попытки Джемайма приложилась к бокалу и даже не поперхнулась. Обрадованная этой маленькой победой и ощутив внезапный прилив смелости, она спросила:
— А постоянная подружка?
Не хотелось портить иллюзию, но надо же знать правду. Это слишком важно.
Должно быть, он почувствовал, что заданный небрежным тоном вопрос имеет для его собеседницы какое-то значение. Энрике снова взял Джемайму за руку.
— У меня не было ни с кем серьезных отношений вот уже почти четыре года. Слишком много работы. Да и я еще не нашел той, кого ищу.
— А кого вы ищете? — спросила Джемайма импульсивно и тотчас прикусила язык, но было уж поздно.
Ее собеседник ни на миг не заколебался:
— У нее должны быть великолепные рыжие волосы и ярко-зеленые глаза. Еще она должна любить природу и не бояться всяких необычных затей. Ну, например, — в глазах его заплясали озорные чертики, — выйти под парусом во время бури.
Ой-ой-ой! Джемайма поежилась.
— В этом я вам не пара. Меня и на спокойной воде укачивает, а представьте, что со мной будет в шторм! Не повезет тем, кому потом придется отмывать палубу.
Энрике хмыкнул.
— Что ж, запомню на будущее. Спасибо за откровенность.
— Так, значит, вам непременно нужна подружка-авантюристка?
— И это тоже. Но еще у нее должна быть потрясающая улыбка.
Он не сводил взгляда с ее губ, и Джемайма нервно провела по ним языком. Тут же в глазах Энрике что-то сверкнуло, и он, резко выдохнув, залпом осушил свой бокал.
— А еще что?
Столь пристальное и недвусмысленное внимание к ее персоне одновременно и смущало, и льстило Джемайме.
— Что еще? Ну конечно, чувство юмора.
О, этого добра у нее сколько угодно! Джемайма всегда любила посмеяться. Правда, тетя Бесс считала ее чувство юмора самым что ни на есть низкопробным. Но что понимает старая ханжа?
— Любите мягкий английский юмор? Диккенса, например? Честертона? — осведомилась она.
Ее собеседник развел руками.
— Честно говоря, не очень. Мягкий английский юмор люблю, но предпочитаю Вудхауза. Или на худой конец Джерома.
— Ура! — откровенно обрадовалась Джемайма. — Я тоже. А из американцев — Ликкока.
— Ну, разумеется!
— Отлично. Значит, хотя бы книги нам нравятся одинаковые. — Она с надеждой поглядела на Гарсию-Энрике. — Значит ли это, что мне все равно необходимо ходить под парусом?
— Ну, так и быть, — рассмеялся он, — оставлю вас на твердой земле.
Да где хочешь… лишь бы на самом деле ты меня не оставлял! И хотел! Джемайма даже покраснела от столь рискованного каламбура — хорошо, что в полутемном баре это было незаметно.
Она допила остатки джина. Забавно, но ей даже начал нравиться его резковатый смолистый вкус.
— Повторим? — с улыбкой предложил ее собеседник. — Я еще не отказался от мысли увидеть, как вы танцуете на столе. Или просто танцуете.
— Пожалуй, я все-таки предпочту стакан воды, — покачала головой Джемайма. На этот раз маленькую победу одержала тетя Бесс.
На протяжении следующего часа Джемайма чувствовала, как все сильнее увлекается сидящим напротив нее мужчиной. Гарсия… то есть Энрике был совершенно неподражаем: весел и забавен, остроумен и умен. Смеялся над ее шутками и сам заставлял Джемайму покатываться со смеху. С интересом выслушивал разные истории, призванные проиллюстрировать, какие же у нее талантливые и необыкновенные брат и сестра… Его общество так и располагало к откровенности. Джемайма сама не заметила, как выложила добрую половину всех своих забот и печалей.