Страница 22 из 56
В 1890 году А. Конкевич, подписавшись «Максимилианом Гревизерским», опубликовал в «Русском судоходстве» еще один роман о будущей войне. Впрочем, «Черноморский флот в???? году» мало чем отличался от предыдущих опусов писателя, он пропитан все тем же духом ура-патриотизма и геополитическими мечтаниями.
Хронологически Александр Конкевич не был первым, кто открыл в русской литературе тему «воображаемых войн». Несколькими годами раньше, в 1882 году, на страницах журнала «Исторический вестник» появились беллетризованные очерки еще одного участника русско-турецкой войны Всеволода Владимировича Крестовского — «Наша будущая война» и «По поводу одного острова (Гадания о будущем)»[53], формально относящиеся к военно-утопическому жанру. В них известный писатель (и, кстати, один из первых в России военных журналистов) с откровенно националистических позиций размышлял о значении Цусимы (ей-ей!) в возможной войне с Китаем. И все-таки «прогностические» очерки Крестовского — это именно публицистика с элементом художественной фантазии, Конкевич же ввел тему в границы художественной литературы, открыл путь российскому военно-утопическому роману.
С. О. Макаров. «В защиту старых броненосцев и новых усовершенствований». Отд. оттиск из «Морского сборника» (СПб., 1886).
В ряду пионеров военных фантазий мы обнаружим и прославленного русского адмирала Степана Осиповича Макарова. В февральской и мартовской книжках «Морского сборника» за 1886 год он опубликовал работу под невзрачным названием «В защиту старых броненосцев и новых усовершенствований»[54]. Название, согласитесь, скорее для статьи сугубо научного характера, но никак уж не для произведения художественного. Впрочем, сочинение С. О. Макарова и не является беллетристикой в чистом виде, элемент художественного вымысла адмирал использовал для лучшего восприятия читателем предлагаемых военно-технических идей.
С. О. Макаров описал вымышленную войну Синей и Белой республик, в которой «островитяне» используют сверхсовременный «грозный броненосный флот», благодаря чему они и становятся беспрецедентными владыками всех морей и океанов. Живописуя воображаемые битвы, адмирал указывал на необходимость переоснащения, усовершенствования российского флота.
Судьба сыграла злую шутку с автором этого очерка. «Спрогнозировав» возможное развитие будущих морских сражений, адмиралу Макарову суждено было погибнуть в 1904 году… по собственному сценарию! Броненосец «Петропавловск» в точности повторил судьбу одного из кораблей, описанную в ФАНТАСТИЧЕСКОМ очерке (взрыв минного букета и детонация погребов корабля)…
Еще до окончания первого десятилетия нового века фантастические сценарии будущих войн насчитывались десятками, превратившись едва ли не в самый популярный жанр. По-прежнему среди авторов преобладали люди военных профессий, а не профессиональные писатели, что, разумеется, сказывалось и на качестве таких произведений. Столь популярная тема не могла, однако, пройти мимо внимания сатириков. В начале века время от времени стали появляться и первые пародии на военные утопии. Правда, таковых, к сожалению, оказалось совсем немного. Назовем одну. Это рассказ талантливого писателя-юмориста Власа Дорошевича «Война будущего, или Штука конторы Кука» (1907), в котором лихо высмеивались расхожие штампы военно-утопических романов, правда, не без социальной окраски.
Поражение в русско-японской войне на время охладило геополитический пыл «военных фантастов», во всяком случае в некоторых романах наконец зазвучали ноты пессимизма, разочарования в военной машине Российской Империи. Горьким пессимизмом проникнут роман «Царица мира» (1908), принадлежащий перу морского офицера, участника Цусимского сражения и небесталанного писателя Владимира Ивановича Семенова.
Некий русский инженер охвачен благородной идеей установить на всей планете мир, навсегда прекратить войны. С этой целью он строит гигантский воздушный корабль «Царица мира», на котором устанавливает им же изобретенный аппарат, вызывающий детонацию взрывчатых веществ. И что же? — миротворческая миссия благородного инженера с треском проваливается. Лишившись взрывчатки, человечество и не помышляло отказываться от войн, продолжая сражаться… на саблях и мечах.
Успехи науки XX века усовершенствовали не только реальные войны. Писатели не отставали от генералов и ученых, придумывая все новые и новые способы уничтожения в будущих войнах. Морские сражения теперь отодвинулись на второй план — вчерашний день. Ставки делались на стремительно развивающуюся авиацию. Тот же В. И. Семенов в романе «Цари воздуха» (1908) изобразил ближайшее будущее, в котором Англия, изрядно опередив в самолетостроении другие державы, устанавливает воздушное господство над миром, правда, в конце концов она терпит поражение.
Возможные аспекты применения авиации в военных действиях рассматривает в своей «аэрофантазии» «Гибель воздушного флота» (1911) и инженер Сергей Бекнев. Все чаще фантасты «изобретают» разнообразные «лучи смерти», вытесняющие со страниц романов «устаревшие» пушки и пулеметы, как, например, в романе Павла Ордынского (Плохова) «Кровавый трон», где описан могучий воздушный корабль, оснащенный таинственными лучами, беззвучно поражающими аппараты врага.
Некоторые литературные проекты отличались особой изощренностью. В 1916 году на книжных прилавках Казани появилась небольшая (всего 55 страниц) книжица очередного офицера-литератора, автора книг по теории и практике военного дела Н. В. Колесникова. Роман назывался «Тевтоны. Секреты военного министерства», и в нем автор на полном серьезе предлагал на период отсутствия военных действий погружать армию в анабиоз: в результате такой «консервации», по мнению Колесникова, отпадает необходимость в регулярном пополнении войск новыми кадрами. Представляете: эдакие вечные «маринованные» солдаты!
Я не отношу себя к той категории исследователей НФ, которые озабоченны поисками аргументов в пользу «прогностических талантов» фантастики. Фантасты — не ясновидцы, хотя случаи попадания в «яблочко» в истории НФ и в самом деле не редки. Правда, «особый дар» фантаста тут, пожалуй, ни при чем. Весь «дар» фантаста, а точнее фантастического искусства, состоит в продуктивном грамотном использовании «гибкого», нелинейного мышления. И уж конечно, НФ не прогнозирует события, а экстраполирует реальность, что дает ей способность разглядеть объективно Возможное в мнимом Невозможном.
О неизбежности войны с Германией фантасты начали писать задолго до ее реального начала. И не только авторы России. В набат забили и французские, и английские, и американские фантасты. В ряде случаев авторам сочинений о будущей войне действительно удалось на удивление точно предугадать многие детали предстоящей мировой бойни.
Ощущением надвигающейся катастрофы пронизана повесть «Хохот Желтого Дьявола» (1914) талантливого сибирского писателя Антона Семеновича Сорокина. Впервые она появилась в печати в 1914 г., однако написана много раньше — в 1909 г. Аллегорический образ Желтого Дьявола (персонификация капитала) — яркий художественный символ жестокости, бесчеловечности, обывательского равнодушия, одним словом, всего того, что толкало человечество в пропасть чудовищной войны. Сорокин достаточно четко выявил социальные корни войны: «Закон золота таков: никогда не жалей, причиняй как можно больше страдания людям — это самое высшее наслаждение, которое может дать золото, наслаждение быть безнаказанным преступником…»
В отдельных деталях сибирский писатель угадал черты еще более отдаленного будущего. К примеру, в повести описаны «фабрики смерти» — удивительно точный прообраз фашистских концлагерей Второй Мировой войны…
Впрочем, немало находилось и таких авторов, которые упрямо окрашивали надвигающуюся войну в поддельно розовые цвета «ура-патриотизма». Романы Л. Г. Жданова («Два миллиона в год», 1909; «Конец войны. Последние дни мировой борьбы», 1915) или, например, некоего Петра Р-кого («Война „Кольца“ с „Союзом“», 1913) рисовали неизбежную и легкую победу Антанты над Германией.
53
Вторая из них (в № 9 «Исторического вестника» за 1882 г.) была опубликована под псевдонимом Е. В. Ларионов (Прим. сост.).
54
Впервые о существовании этого очерка я узнал благодаря заметке хабаровского библиофила Виктора Бури «Утонуть по собственному сценарию» (Дальневост. ученый. 1993. 24 февр.).