Страница 4 из 5
Где шипящая лава пыхтела над жерлом кастрюли,
И вся местность под стулом смиряла урчащую пену.
Мы сбежавшим вареньем не будем сластить наши вздохи,
Те беспечные дни не вернуть никакими дарами…
Не придёшь? Не придёшь… Просто память сметает все крохи...
Просто лето играет ещё золотыми шарами.
•
«Летнее»
Лето набирает обороты.
Лето, словно солнечный экспресс:
Показался. Промелькнул. Исчез.
От платформы понесли компоты…
Галина Смирнова
« * * * »
Мы будем белыми. Мы будем жить в горах
В средневековой башне. Мёрзлыми цветами
Укрытый горизонт не встанет между нами.
Мы выпьем воздух. Мы забудем страх,
Запутавшийся в выцветших словах.
Мы будем тёплыми и белыми руками
Протягивать от города к реке
Большое облако. И встанут вдалеке
Смешные птицы с жадными глазами.
Мы станем временем. Мы будем жить во сне,
С раскрытыми ладонями, чтоб все
В них уместились. Зимним хороводом
Пройдёт по облаку смешная стая птиц,
Насобирает мёрзлых звонких спиц
Себе на клетку и попросит корма.
Мы будем белыми и тёплыми. Наш дом
Засыпет снегом, словно сахарным песком.
И облако зацепится за башню.
И сосны покачнутся в полумгле.
Простуженное небо на столе
Разляжется, как праздничное счастье.
•
Кошаков
«Осенний прогноз»
Перезрелое солнце в сентябре увядает –
мякоть, став шелухой, осыпается листьями –
распадается лето на фрагменты. Когда их
подожгут – исходя, станут дымом стелиться дни,
призывая вдохнуть и ощутить невозвратность
встреч, желаний и трав, за компанию скошенных.
Попытается осень что-нибудь подобрать, но
слишком быстро сгорит пересохшее прошлое.
Сберёженные крохи обернутся печалью.
Осень спрячется в ночь, чтобы день, уступая свет,
просыпался всё позже, летний дар расточал и –
затеряется грусть в белоснежном беспамятстве.
•
«Один из листьев»
Бывший при жизни безликим,
в смертном наряде не строг,
высохшим солнечным бликом
в руку слетает листок –
вексель предъявлен к оплате.
Всё, что лежит на счету,
вытряхну – может, и хватит.
Буду беречь пустоту
в сердце, надеясь заполнить
тем, что у жизни урву,
серыми днями безмолвий
мысли вскрывая по шву –
позже. Сейчас неприметно
ломким осенним листом
сердце уносится ветром.
Знаю – вернётся.
Потом.
•
Вячеслав Ботук
«Мне сегодня...»
Есенину Сергею Александровичу посвящается.
Мне сегодня шепнула осень:
«Здравствуй, суженый, я – твоя!»
Нежно тронула ветром проседь,
Грусть извечную затая…
В хмурых кронах огнятся раны,
Истекая на дол рудой.
Мне под утро приснились страны,
Недарованные судьбой.
На разливах озимых пашен
Незабудковый спит туман.
Я на жизнь стал как будто старше,
Всё просыпав в худой карман.
И в оконце небесной дали
Скоро дымом я растворюсь.
И припомнит меня едва ли,
Вечно ждущая чуда Русь…
•
Александр Монвиж-Монтвид
«Мои запасы»
Если за окном – сырая масса,
Чтобы на погоду не ворчать,
Достаю скорей свои припасы,
С ними будет некогда скучать.
Пиршество с восторгом предвкушая,
В кладовую открываю дверь:
Выбираю, не спеша решаю,
Что хочу попробовать теперь.
Посмотрю – и возвращу на место,
Тут же за соседние берусь…
Трудно… Как разборчивой невесте
Выбрать жениха себе на вкус.
Наконец решенье принимаю:
Прочее оставив на потом,
Бережно из шкафа вынимаю
Припасённый толстый книжный том.
•
А. Монвиж-Монтвид, пьеса
«Муравей и Стрекоза»
• другая версия встречи •
Квартира Стрекозы. Стук в дверь.
Стрекоза открывает. На пороге – Муравей.
Стрекоза.
Муравей?! Какой судьбою?!
Муравей.
Захотелось мне с тобою
Повстречаться в этот час.
Вот, пришёл…
Стрекоза.
Вот это встреча!
Обещает зимний вечер
Интересней стать для нас!
Только я, прошу прощенья,
Приготовить угощенье
Не смогу… Припасов нет.
Лето красное пропела,
Оглянуться не успела –
Только корки на обед.
Муравей.
Душенька, как страшно это!
Стрекоза.
Но зато – держу диету,
От еды – одна беда!
Я, среди запасов разных,
Удержаться от соблазнов
Не смогла бы никогда.
Муравей.
Ну а я… Зима настала –
На душе тоскливо стало,
Делать нечего зимой…
Летом сделал заготовки –
Вот решил… (в сторону) Ах, как неловко!
Занести тебе домой!
Муравей протягивает Стрекозе большую сумку с продуктами. Стрекоза накрывает на стол. Стрекоза и Муравей садятся за стол. Стрекоза с аппетитом ест.
Стрекоза.
Вот спасибо! Как чудесно!
Но за что?
Муравей.
Ты пела песни.
Стрекоза.
Ты меня не замечал!
Было, признаюсь, обидно…
Муравей.
Я под нос ворчал для вида,
А без песен – заскучал!
Ты споёшь мне?
Стрекоза.
Я бы спела,
Только горло заболело,
Страшен для стрекоз мороз.
Муравей.
Жаль… Послушать хоть минутку…
Стрекоза.
Спой мне сам!
Муравей.
Ты, видно, в шутку?
Стрекоза.
Спой! Прошу тебя всерьёз!
Муравей.
Не умею…
Стрекоза.
Ну же, смело!
Как бы я сейчас хотела
Песнь послушать для души!
Муравей.
Вот сплясать могу умело.
Стрекоза.
Ты танцуешь? Это дело!
Выходи же, попляши!
Стрекоза и Муравей танцуют.
•
* Ииллюстрация художника Felix Lorioux к басне Лафонтена «Цикада и Муравей»
•
Екатерина Захарова
«Скамья»
Сгрудившаяся над дорожками осень. Сидишь на скамье, и тебя беспощадно и напрасно судят. А она – ничего, разве что попереживает и станет свободна от тяжести бывших невесомых тел. Глухо в деревянных рёбрах отдаётся внутриразговорный стук, как по гробу. Скамейка – сама себе гроб. Чего только не видала. Сентябрь набросает жестами, взмахами медных и багряных листьев, которые к вечеру под холодное фортепиано персиковым мёдом зальют фонари. Им – нельзя, они – часовые, они – на посту, да как отказать осени в постановке пейзажа без афиш и без зрителей?