Страница 5 из 9
После этого я достала всю немногочисленную в то время литературу о выращивании и дрессировке служебных собак и решила купить немецкую овчарку. На приобретение девочки мне не хватило пары сотен рублей и пришлось согласиться на мальчика, которого мы назвали Ермак. Поражаюсь на себя, с какой самоотверженностью я воспитывала этого щенка. Шесть часов ежедневных прогулок, кормление по расписанию, полный курс общей и специальной дрессировки. Помню, на дрессировочной площадке на Ермака напал огромный серый дог. При драке поводок, который я не успела отстегнуть, обмотался вокруг шеи моей овчарки. Ермак хрипел, задыхаясь, а хозяин дога беспомощно махал руками и кричал визгливым голоском «Фу!» Я же, потеряв от волнения чувство страха, бросилась на дога и просунула в его пасть свою руку. И быть бы мне инвалидом, если бы на мою защиту не встал знакомый ротвейлер. Поняв, что мне угрожает серьёзная опасность, он подбежал сзади и откусил догу хвост. Моя рука была спасена, а драчливый дог, в наказание за своё агрессивное поведение, лишился перспективы выставочной карьеры. Я же продолжила тренировки и даже вошла в сборную команду для участия в соревнованиях на первенство Москвы. В то время нам с Ермаком задержать любого вооружённого бандита было легче лёгкого.
Весь обвешенный золотыми медалями немец был женихом завидным, и можно было бы неплохо заработать на вязках, но вот беда – сексуальные эмоции Ермак испытывал только к своей хозяйке. И когда я убедилась в том, что в его присутствии ни по какому поводу, включая мытьё полов, не могу встать на четвереньки, пришлось с ним расстаться.
Ещё одна попытка совместить бизнес и любовь к животным, также оказалась неудачной. Как-то я услышала передачу о живущей в США женщине-враче, решившей отказаться от медицинской карьеры и зарабатывать на жизнь выгулом собак. Наклеив на стёкла нескольких автомобилей объявление о предлагаемой услуге, предприимчивая дама получила столько предложений, что её месячный доход во много раз превысил доход терапевта. Я понимала, что обеспеченных людей, имеющих в доме собак, в России гораздо меньше, чем в Соединённым Штатах. Поэтому я наклеила объявление о выгуле домашних питомцев на все машины, припаркованные на моей улице и вблизи супермаркетов. Но, увы, моя активность в этом направлении оказалась безрезультатной – от владельцев собак не поступило ни одного предложения.
Некоторые, хотя и очень маленькие, способности к бизнесу, не связанному с животными, у меня всё же были. В Советский период я довольно успешно занималась обменом квартир. В конечном итоге получила бесплатно однокомнатную кооперативную квартиру в Останкино для своей семьи, которую также бесплатно сменяла на апартаменты в самом центре столицы на площади Пушкина. А свекровь в итоге моей деятельности стала обладательницей большой двухкомнатной квартиры в новом доме на Братиславской. При этом я ни разу не нарушила закон и никого не обманула.
Но кульминацией моей бизнес-карьеры явилась попытка стать банкиром. Эта мысль, конечно, не пришла бы в мою голову, если бы не вмешательство извне. У моего отца был сын от первого брака Борис Раевский. Я встречалась с ним всего один раз и то в далёком детстве. Это произошло в Москве в доме брата отца – того самого ученика академика Курчатова, который участвовал в создании и испытаниях атомной бомбы. Впечатление от этой встречи осталось удручающее. Борис был маленького роста с непропорционально большой головой и с выражением лица человека, страдающего комплексом неполноценности. Он так боялся оскандалиться в присутствии незнакомых ему кровных родственников, что от волнения ночью обмочился во сне, испортив предоставленную ему для комфортного отдыха пуховую перину.
Позже я поняла, что Борис всю жизнь страдал от безотцовщины, и это подтолкнуло его к самоутверждению в рискованном бизнесе – начав с простого ломбарда, он стал владельцем коммерческого банка и тридцати кредитных организаций в Москве и бывших республиках СССР. Через моего отца Борис сделал мне предложение открыть ещё один филиал.
В банковской деятельности я, конечно, не разбиралась, но авторитетная «дама» статистика уверяла, что среди наиболее успешных банкиров было немало физиков и химиков, и я самонадеянно согласилась. Мне дали для начала сумму, которую я прежде никогда не держала в руках – 170 тысяч долларов. Действовать я начала, строго следуя инструкциям, согласно которым надо было арендовать помещение и набрать команду. Желающих было много, но они казались мне подозрительными. Водили меня по ресторанам, и, опоив шампанским, начинали вести странные, в моём понимании, разговоры о том, что выделенные средства лучше всего прокрутить через финансовую пирамиду Мавроди, подсовывали документы на подпись с целью получения кредита. Я шестым чувством ощущала, что меня хотят подставить и действовала строго по закону. Однако, будучи наивной во всём, что касалось криминального бизнеса, в глубине души понимала, что без «крыши» в лице мафии дела вряд ли сдвинуться с мёртвой точки.
Знакомых мафиози у меня не было, и я решила, что наиболее подходящей фигурой для крышевания может стать начальник местного ГАИ. К сожалению или, может быть, к счастью его не оказалось на месте, но его заместитель отнёсся к моему предложению с большим интересом. К тому времени я умудрилась потратить 170 тысяч долларов на аренду большого помещения, юридические оформления и консультации, ведя строгую документально подтверждённую отчётность по всем тратам. Для продолжения операции требовалось, как минимум, ещё 50 тысяч долларов. Мне помогли их занять, и я снова потратила их на преодоление каких-то препон. Возможно, давала и взятки, но в скрытой форме, даже не понимая, что меня разводят. И вот, наконец, всё готово. Остаётся только получить очередное финансовое вливание и начать работу. Однако денег мне больше не дали – к тому времени конкуренты разорили моего брата и подожгли его банк. Меня могли убить за невозврат долга – в то время убивали даже из-за тысячи долларов, но кто-то, пожелавший остаться инкогнито, оплатил мои долги.
С тех пор бизнесом я больше не занималась и, подобно герою повести Достоевского «Белые ночи» целиком ушла в мир грёз и мечтаний, зарабатывая на жизнь частными уроками по физике. Но однажды, узнав, что моя сестра Галина при поддержке мужа – полковника милиции преуспела на ниве банковской деятельности в своём Нижнем Новгороде, я решила, что рано мне впадать в спячку и надо сделать ещё одну попытку проявить свои таланты. Вероятно именно из осознания того, что я не реализовала себя в условиях свободы рынка и свободы творчества, я «сделала финт ушами» и в период второй чеченской войны с помощью своих студентов с Кавказа умудрилась внедриться в криминальную чеченскую группировку и написать повесть «Приручение чеченского волка». В ней я убеждала читателя в том, что для установления стабильности в республике её лидером должен стать один из бывших молодых боевиков». Как оказалось в дальнейшем, созданный мной образ имел много сходства с ныне действующим Президентом Чечни. Я решила, что являюсь ясновидящей и активно продолжила свои изыскания, мечтая о том, что рано или поздно это приведёт меня к успеху. Накануне дефолта в 1998-ом я купила свой первый компьютер с сопутствующими принадлежностями и за короткий срок подготовила для самиздата более десяти книг. А незадолго до второго кризиса в 2008-ом побывала в Италии и опубликовала в солидном издательстве свой первый профессионально написанный роман «Курьер из Сицилии».
Шли годы, но госпожа удача выбирала других, более молодых и продвинутых писателей. И только мой муж Антон продолжал твердить: «Не бросай начатое дело, терпение и труд всё перетрут».
Тем временем игроки из «Рашн Бьюти» отслеживали каждый мой шаг. Жизнь моя протекала в подчас невыносимых страданиях – правая сломанная рука по вечерам испытывала меня нестерпимой болью, а левая, вынужденная осуществлять уход за животными и уборку квартиры, вся покрылась ссадинами, небольшими ранками, соприкосновение которых с моющими растворами даже в резиновых перчатках вызывало жуткую аллергию и обжигало кожу как крапива. Так что я заказала у них крем для заживления трещин, после чего они завалили меня сообщениями о том, что я Главный Победитель акции, на этот раз с относительно небольшим фондом. Вероятно, указав в качестве приза более скромную, но соответственно и более реальную сумму в размере 1 700 000 рублей, они полагали, что я им поверю. Мне шли письма из Германии, а в действительности, всё от той же фирмы «Рашн Бьюти» следующего содержания: