Король волшебников

Он обозрел берег в складную подзорную трубу, заколдованную так, чтобы показывать как видимые, так и невидимые создания — ну, в основном. Нет, никого. Труба, если покрутить дополнительный диск, показывала также и то, что происходило около часа назад; все это время на берегу тоже никого не было.

Пирс поскрипывал. Солнце палило нещадно. Квентин думал, что в качестве короля сойдет первым, но Бингл, относившийся к обязанностям телохранителя крайне серьезно, ему не позволил. Эта серьезность не вязалась с его звонким именем — хотя такому имечку мог соответствовать разве что клоун на детском празднике.

Большой дом, который они видели издали, был выстроен из дерева и выкрашен в белый цвет, как особняк на старой южной плантации. У стеклянных входных дверей стояли ионические колонны, краска порядком облупилась. Бингл толкнул дверь и вошел. Квентин последовал за ним, решив насладиться неизвестностью в полной мере. Внутри после солнца было черным-черно и прохладно.

— Осторожно, ваше высочество, — сказал Бингл.

Когда глаза привыкли к полумраку, Квентин увидел обветшалую, но роскошную комнату с письменным столом в центре. За ним сидела маленькая девочка с прямыми светлыми волосами, ожесточенно рисуя что-то на бумажном листе. Увидев вошедших мужчин, она крикнула, обернувшись к лестнице:

— Мама, к нам пришли! Только песок в дом не натаскивайте, — добавила она, возвращаясь к своему рисованию. — Добро пожаловать в Филлори.

Девочку звали Элинор. Ей было пять, и она очень ловко рисовала пегасов, только это были не крылатые кони, а крылатые кролики. Квентин не знал, настоящие они или выдуманные — в Филлори это не так просто определить. Ее мама, красивая женщина лет под сорок с тонкими губами, неожиданно бледная для жаркого климата, спустилась по лестнице на каблуках, в строгом костюме и тут же согнала дочку со стула. Элинор, не протестуя, собрала рисунки с карандашами и убежала наверх.

— Добро пожаловать в королевство Филлори, — произнесла она низким гортанным голосом. — Я таможенный агент. Прошу назвать ваши имена и страну.

Она раскрыла толстую приходную книгу, держа наготове смоченный фиолетовыми чернилами штамп.

— Квентин Колдуотер, король Филлори.

Она помедлила, вскинув брови с легкой иронией. Деловая, но сексуальная. Таможенница-вамп.

— Вы король Филлори?

— Один из. Королей в стране двое.

Отложив штамп, она написала в графе «род занятий»: Король.

— Страна, следовательно, Филлори?

— Ну да.

Она заполнила следующую графу — штамп оказался без надобности.

— Для филлорийцев процедура упрощена. Я думала, вы прибыли из-за моря.

— Обращайтесь к его высочеству с подобающим уважением, — рявкнул Бингл. — Вы не с рыбаком говорите, а с королем.

— Знаю, что с королем. Он назвался.

— Значит, титулуйте его «ваше высочество».

— Извините, ваше высочество. — Женщина не слишком скрывала, что ей смешно. — Мы здесь к королям не привыкли.

— Все в порядке, — торопливо вмешался Квентин. — Спасибо, Бингл, о своем достоинстве я уж как-нибудь сам позабочусь. Можете выдать мне сертификат со штампом, если хотите.

Бингл послал Квентину взгляд, говорящий: не умеете вы быть королем.

Таможенница по имени Илейн, определившись со статусом приезжих, проявила себя как радушная хозяйка. Через час на Дальнем принято пить коктейли, но не хотят ли гости тем временем осмотреть остров? Гости только о том и мечтали. Только кому-то придется нести Элинор, предупредила Илейн. Она славная девчушка, но очень ленивая.

— И ужасная кокетка. Подлизывается к мужчинам. Тот, кого она сочтет легкой мишенью, будет весь день таскать ее на себе.

Большой дом назывался посольством и был обставлен с нежданным шиком: мягкие кресла и панели темного дерева, как в английском клубе для джентльменов. Никто не знал, когда все это сюда доставили — остров Дальний явно знавал лучшие времена. Экспедиция, выйдя через заднюю калитку, двинулась по прорубленной в джунглях проезжей дороге. Илейн сорвала с ветки тропический плод и предложила Квентину. Сгустки семечек он выплевывал прямо в траву.

Запахи моря уступили хлорофилловой атмосфере джунглей. Там и сям встречались железные ворота, окрашенные когда-то в белое и успевшие с тех пор заржаветь. Аллеи за ними уходили в густую зелень. Илейн вкратце рассказывала о живущих там семьях. Квентин не понимал, почему она так строга с маленькой Элинор — это противоречило ее приветливым открытым манерам. Бингл шел впереди с мечом наголо, готовый предотвратить любое покушение на особу короля. Квентину казалось, что это невежливо, но Илейн как будто ничего не имела против.

Они полюбовались тропическим часовым деревом — здесь это была пальма, не дуб. Квентин спросил Элинор, умеет ли она узнавать время по часам. Не умеет и не хочет уметь, ответила девочка.

— Вот вам маленькая принцесса, — заметила Илейн. Бенедикт на ходу делал зарисовки, стараясь не закапать потом блокнот. Джулия отстала, чтобы рассмотреть какой-то куст — или поговорить с ним. Не опасно ли это? Квентин почти инстинктивно флиртовал с Илейн, чтобы пробудить в Джулии дух соперничества, но если упомянутый дух и присутствовал в ней, то не желал пробуждаться.

Пройдя с полмили, они очутились в городе. Дорога, описав петлю, преобразилась в рыночную площадь — по крайней мере, здесь стояли ларьки, пахло рыбой и валялись растоптанные плоды. Сбоку высилось что-то наподобие ратуши. Остановившиеся часы на фронтоне смотрели, как слепой глаз циклопа, над входом обвис выгоревший, но еще узнаваемый филлорийский флаг.

Центр площади украшал гранитный обелиск со статуей на вершине. Муссоны и тропическая растительность обошлись с ним неласково, но каменный персонаж, судя по всему, героически встречал любые невзгоды.

— Капитан Бэнкс, — дала справку Илейн. — Основал филлорийскую колонию на острове Дальнем, потерпев здесь кораблекрушение.

Основатель и открыватель, подумал Квентин, но промолчал. Эта хохма, если считать ее таковой, здесь наверняка давно устарела.

— А где же все? — спросил он.

— Где-то поблизости. Мы здесь не очень склонны к общению.

Элинор попросилась на руки к матери, была отвергнута и принялась за Квентина, который послушно посадил ее на плечи. Илейн возвела глаза к небу, как бы говоря: а я вас предупреждала. Солнце устроило за деревьями кровавую баню, на что тут же отозвались москиты.

Элинор повизгивала, восхищенная ростом своего нового скакуна, и закрывала ему глаза краем юбочки: он уберет, а она опять за свое.

Квентин постоял немного с завешенными тканью глазами. Вот он я, отважный предводитель экспедиции, король всего, что лежит вокруг. Великого открытия не состоялось, ну и не надо. Довольство входило в грудь, как первый вечерний глоток алкоголя.

Квентин вздохнул при мысли, что после сбора недоимок у него не будет больше предлога здесь оставаться.

— Вы говорили что-то насчет коктейлей, — напомнил он.

Обед в посольстве превзошел ожидания. Страшноватую местную рыбу, очень зубастую, подали с гарниром из фруктов наподобие манго. Элинор носила из кухни соль, бокалы и прочее с изяществом гимнастки, выступающей на бревне, но один бокал около половины девятого все-таки уронила.

— Отправляйся спать, Элинор, — распорядилась Илейн. — Никакого тебе десерта. В постель.

Девочка разрыдалась, выпрашивая пирожное, но мать была непреклонна.

Взрослые, расположившись на плетеных стульях верхней веранды, попивали какой-то сладкий спиртной напиток. «Мунтжак» зажег огни на носу, на корме и на мачтах. Джулия применила защитные чары от насекомых.

Квентин, отлучившись будто бы в ванную, нашел в кухне сладкий пирог под стеклянной крышкой, отрезал кусочек и отнес Элинор.

— Ш-шш, — сказал он, закрывая за собой дверь. Девочка, явно знакомая с правилами конспирации, быстро разделалась с пирогом, и Квентин унес на кухню улики — тарелку с вилкой.