Страница 15 из 86
К концу дня торгов Штефан все больше мрачнел. Старпом пообещала сомнительного раба отдать самому доку, если тот сам его не продаст, поскольку она (старпом) даже и пытаться не будет искать покупателя, тупее продаваемого заторможенного идиота. Разве что на счастье Штефана на торгах появятся ведьмы и у какой-нибудь из них, падкой на экзотику, вдруг окажутся лишние оро, чтобы побаловать себя мужичком. Каким-никаким. Да что там говорить? Явно совсем уж никаким.
Солдат, как и ожидалось, расхватали моментально. Пришлось даже повторно аукцион проводить из-за того, что представители корпорации «Адольф» из сектора Империи людей передрались с эльфами. Те как раз набирали бойцов в инорасовый легион и крепкие парни, неплохие мечники, были бы очень кстати в штурмовых батальонах. Эльфы оказались крепче адольфов и солдаты достались им. Почти все. Около десятка адольфы таки ухватили.
Казалось бы, воины мечники — «предания старины глубокой», однако воинское искусство, как и любая наука, имеет тенденцию развиваться по спирали. Когда-то совершенствование метательного оружия, в частности, скорострельного порохового, привело к отказу от «благородной стали», как основного вооружения пехоты. Фехтование стало спортом и забавой для богатых. Поединки фехтовальщиков, увы, не зрелищны, поэтому — не прибыльны. А нет прибыли — нет спонсоров. Нет спонсоров — нет залов, тренеров-профессионалов, качественного оружия и амуниции. Постепенно многие приемы и целые школы с уникальными методиками подготовки бойцов, особенно нацеленные на эффективность, а не на эффектность, «канули в Лету» и «покрылись пылью забвения». Фехтование, разумеется, не исчезло совсем уж. Кто в детстве не воображал себя славным рыцарем, спасающим прекрасную даму из лап дракона, в роли которого иногда выступал твой же друг детства? Но со временем мечтатели остепеняются и вспоминают свои былые увлечения со снисходительной усмешкой, глядя на бородатых мальчишек, продолжающих изображать из себя викингов или римлян в немногочисленных клубах реконструкторов до-пороховой и до-энергетической эпох.
Однако, как никто не мог предполагать, что просторы вселенной будут бороздить не фотонные звездолеты или корабли с генераторами прокола под- над- за- и через-пространства, а… парусники, так никто не мог и помыслить о возврате былой славы клинка.
Конечно, для кораблей строевой лес уже не рубили и парусину не ткали. Матросы на скакали мартышками по реям и боцманские дудки остались только в музеях. Однако мачты на кораблях были, и паруса, пусть энергетические, они несли. Мачты, конечно, были выдвижные, а паруса представляли собой сложные наборы из ажурных шестигранников, внутри которых циркулировали, отражаясь от граней, вихревые потоки энергии, образуя эдакую тонкую пленку поляризованного силового поля, способного улавливать квазиэфирные потоки пространства и, подобно парусам древности, передавать их энергию кораблю.
Так же как и в древности, от площади парусов, массы корабля, искусства капитана и выучки экипажа зависела скорость движения. Конечно же, и здесь был свой предел. В какой-то момент, как ни увеличивай парусность, а скорость все равно перестает расти. Теоретически маленький, легонький кораблик с огромными парусами будет самым быстрым. Однако и здесь не все так просто. Огромные паруса могут обеспечить только генераторы силового поля огромной мощности и, соответственно… огромных размеров и массы. А мачты? А шахты для них?
Так что спираль провернулась на очередной оборот, но, как и прежде, были корабли быстрые, но слабо вооруженные и с маленькими трюмами, были корабли более медленные и большие, но хорошо вооруженные (военные) или с вместительными трюмами (купцы). А также были проекты — удачные и не очень. То есть «ходили» по волнам пространства парусники самые разнообразные.
Объединяло их одно — скорость движения в потоках квазиэфира, позволяющая за недели и месяцы облететь полгалактики без релятивистских эффектов замедления или ускорения времени.
И так же как некогда был коварен воздушный океан, квазиэфирные потоки имеют свои ураганы, смерчи и внезапные шквалы, которые могут «порвать», сломать и искорежить, паруса корабля, если мощность его энергетической установки не велика, а искусство капитана и выучка экипажа — не высоки. Изредка, порой через сотни лет, находят в глубинах космоса печальные останки крушения и тогда подробности трагедии становятся достоянием гласности, служа наукой живым.
Лавировали и тормозили корабли с помощью все тех же парусов. Для полетов внутри звездных систем, маневров на околопланетных орбитах и для стыковок с другими кораблями, в том числе орбитальными базами, имелись гравитационные двигатели, позволяющие развивать скорость до двадцати пяти тысяч километров в секунду.
От идеи парусов человеческий гений закономерно перешел к любимым игрушкам. То есть научился создавать плоское поляризованное силовое поле, родственное парусу, но значительно от него отличающееся. Кривые линии почему-то совсем не хотели работать при формировании силового поля, поэтому не получались ни купола, ни дуги, а только плоскости. Ну иногда, вспоминая квадратуру круга отдельные исследователи умудрялись сделать нечто вроде купола, но как только количество углов превышало шесть, потребление энергии прирастало с сумасшедшей, воистину космической, скоростью. Так что, прямоугольник и ромб царили в этом мире прямых. В результате появились прямоугольные или треугольные щиты и многослойная броня из современных пластиков, устойчивых даже к солнечным температурам и почти не замечающую пулю со стальным сердечником. Особенно если над доспехами поработают маги или ведьмы. Скорострельные пулеметы до сих пор использовались, несмотря на эффект отдачи, в невесомости весьма чреватый последствиями.
В результате ручное оружие пехоты стало столь же эффективно, как в древности свинцовые шары пращников против закованных в сталь пехотинцев. То есть концентрированным залпом можно было поразить от одного до пяти процентов нападающих, но и только. Исключение составляли артсистемы, из которых стрелять по отдельному пехотинцу, что из пушки по воробьям. Причем в буквальном смысле. Или снайперские комплексы специально на то предназначенные, но требующие немалой выучки.
Зато силовые мечи и кинжалы рубили и кололи броню не хуже, чем древние сабли и шпаги войлочные доспехи. Опять же за исключением обработанных магами или ведьмами. А уж боевых дронов и роботов крошили на металлолом не хуже, чем топор мясника говядину. На вид мечи и кинжалы в неактивном состоянии представляли собой тонкие прутики стандартной длины. Мечи — около метра. Кинжалы — до сорока сантиметров. Рукояти были одинаковы и скрывали аккумуляторы. В момент активации можно было выбрать один из встроенных вариантов конфигурации и превратить меч в ятаган, если нужен был эффект протяжки лезвия и соответственно рубки-резания материала, или в рапиру (кончар), если предпочтительнее было колоть, чем рубить. Понятно, что кончар, имеющий минимум углов, мог работать в несколько раз дольше ятагана или, например, кхукри, с наибольшим числом мелких углов, делающих лезвие скорее изогнутой пилой, чем старинное плавно выгнутое кузнецом оружие. Иногда уменьшение ресурса более чем в пять раз бывало оправдано. По умолчанию конфигурация была примером — стандартной прямой шпаги.
Некоторые мастера носили два меча с программами объединения в единое длинное оружие, наподобие древней двусторонней глефы. Они, словно адская мельница, врубались в ряды врагов так, что только ошметки тел летели по сторонам.
С изобретением силового меча моментально во весь рост стала проблема подготовки бойцов. Как показала практика боев, надеяться на то, что боеприпасов и времени на разрушение доспехов противника хватит, было, мягко говоря, авантюрой. Противная сторона мало того, что вела ответный огонь, но достигнув линии обороны, начинала орудовать мечами и кинжалами, противопоставить которым в ближнем бою оказалось совершенно нечего.
Стали возрождаться школы рукопашного боя, а орды архивариусов спешно кинулись перетряхивать банки данных и пыльные хранилища документов в поисках любых упоминаний об искусстве фехтования. А работорговец, первым догадавшийся похищать людей с варварских планет стал миллиардером. Опыт варваров тщательно изучался, анализировался, обобщался и служил основой для компиляции обучающих шаров. Однако настоящие мастера мечного и ножевого боя попадались крайне редко и, как правило, они не владели в полной мере методикой физической и психологической подготовки. Поэтому зачастую их искусство так и оставалось тайной для исследователей.