Я иду

– Да я-то не переживаю, – бесцветно произнес Айс и, глянув на мрачный туман, до какого осталось всего ничего, вздохнул: – Я переживать начну, когда нас с тобой под погасшими прожекторами на тряпки рвать будут. И все потому, что КТО-ТО, как обычно, поленился их несколько раз глянуть перед выходом.

– Вот ты пристал-то! – недовольно буркнул Марк и, прикрикнув кому-то из экипажа, ехидно бросил: – Сам смотри!

Не успел Айс и головы повернуть, – несколько ярко-белых лучей мигом вспороли, как ножом, темную мглу, стелящуюся по болоту, отпугнули притаившихся болотных крыс, осветили мерзкие чумные кусты, жуткие деревья и… рассеялись, вновь сгущая тьму.

– Теперь веришь? – вновь затрещала рация.

– Верю-верю, – неохотно ответил Айс и, привстав, осторожно, ловя равновесие, подполз к пулеметной башне и решительно заявил: – Скоро уже на месте будем.

Договорив, – неторопливо вытащил из-за спины черный боевой лук, крепко сжал, да так, что два острейших клинка в один момент выскочили из перчатки, словно кошачьи когти, и стал ждать, когда мгла, окутавшая болезненный лес, поближе подступит к бронетранспортерам, мчащимся навстречу, и проглотит всех.

И вот когда до нее оставалось уже совсем чуть-чуть, оба транспортера одновременно зажгли фары, готовясь столкнуться с бурлящей, как кипяток, темнотой, и Айс, задержав дыхание, живо надел респиратор и скомандовал всем по рации:

– Всем приготовиться! Входим в Сумеречную Зону!

– С богом! – прозвучал в ответ взволнованный голос Марка, а вместе с ним ту же фразу, но более хмуро подхватили и остальные Тенеборцы.

Заслышав это, Айс сдержанно улыбнулся, повесил рацию на пояс и, мысленно перекрестившись, едва слышно, словно молитву, произнес:

– Надеюсь, он нас там не оставит… – он молниеносно выхватил из колчана электрострелу и насадил на тетиву, – …если ему, конечно, еще есть дело до детей своих…

В следующую секунду боевая техника, вся сплошь измазанная кровавым соком, каким-то вязким налетом, отдаленно напоминающим слюну, и дурно пахнущей болотной грязью столкнулась с черной пеленой и мигом, подобно кораблям в густой мгле, бесследно утонула в ней, исчезла. Тьма была настолько густой, что первое время сквозь нее не пробивался свет от фар и не слышался даже громогласный рокот двигателей, от какого прежде закладывало уши, – все как-то разом, сиюминутно смолкло, утихло. Будто бы в вакуум въехали, а кругом – бесконечный космос.

Нащупав холодный металл башни, Айс пару раз постучал пулеметчику и машинально попытался отогнать от себя жуткий туман, дервишем кружащийся перед глазами, но тщетно – мрак лишь сильнее сгущался, точно насмехаясь над человеком, тянул к нему болезнетворные языки. Отмахнувшись от них, как от назойливых москитов, он с холодным ужасом, не видя перед собой ничего, кроме темноты, сильнее вцепился в башню и теперь уже громко, дряблым голосом, окликнул молчащего пулеметчика:

– Эй!.. – и еще пару раз постучался. – Живой там?.. Эу!..

Не дождавшись ответа, – левой ступней ощупал броню БТРа, пытаясь понять: едет он или стоит на месте – и уже хотел рискнуть и сделать шаг, но тут в одночасье вернулся слух, разом оглушило целым наплывом звуков, а технику страшно заштормило. Кое-как удержавшись на ногах и чудом не выронив лук, Айс попытался по-быстрому оглядеться, но успел увидеть только толстенные рубиновые пульсирующие лианы, опутавшие, словно питоны, толстые деревья и ядовитую пыльцу, кружащую вокруг, как вдруг что-то больно хлестнуло по лицу. Вскрикнув, он все-таки потерял равновесие, выронил лук и кубарем покатился назад по ходящему ходуном бронетранспортеру, испуганно хватаясь за любой выступ, но пальцы не слушались, выскальзывали.

– Че-е-е-рт возьми-и-и-и… – успел Айс выдавить из себя и, словно напоследок, до ослепительных искр чиркнув клинками по обшивке транспортера, сорвался.

Кое-как сгруппировавшись, Айс больно ударился об трухлявый пень, сочащийся кроваво-серым гноем, еще раз-другой прокатился по мокрому валежнику, содрав с головы капюшон и чуть не разбив респиратор, и в завершении шмякнулся грудью об раздутое от язв деревце и вышиб весь воздух из легких. Глухо тяжело откашлявшись, он застонал, сжал в кулаке расквашенную глину, с трудом встал на четвереньки и поспешил отползти прочь от серо-желтого пуха, начавшего развеиваться во все стороны. Весь грязный, в ветках, Айс вскоре уткнулся в огромный валун, перевернулся на спину и закряхтел, затуманенным взглядом смотря сквозь тонущие в хлопьях раздутые от исполинских язв деревья со свисающими мясистыми прядями лиан, где вдалеке углядел БТРы, вдруг включившие прожекторы.

– Я… здесь… – будто бы не им, а себе прохрипел Айс, но тут вспомнил про рацию, потянулся за ней – пусто. – Только не это… – в отчаянии долбанул крепким кулаком по холодной влажной земле, – как же я мог так…

Но не успел договорить, – застывшие в Сумеречной Зоне бронетранспортеры ожили, разразились пулеметными очередями, стуком гильз, шумом раций, свистом стрел и паническими выкриками, среди каких четко слышалось только одно – «Морфы!»

С ужасом осознав, что промедление может оказаться фатальным, Айс резво вскочил и хотел уже прорываться сквозь отвратительные заросли к своим товарищам, как вдруг откуда-то сверху, с самих крон, услышал протяжный хрип, шелест, хруст веток, и в следующее мгновение прямо перед ним на землю спрыгнул рослый морф-охотник. Тот инстинктивно отпрыгнул назад, но серо-черная высушенная до костей тварь с тремя парами глаз в один удар откинула того обратно на валун и прыгнула следом, растопырив двупалые лапы. Больно ударившись спиной об холодный камень, Айс откатился вправо, чтобы не дать себя обездвижить, но морф, будто бы ожидая этого, схватил расторопного человека, набросился верхом.

Айс вовремя крутанулся, выставил вперед руку, зажимая охотнику вытянутый рот с длинными багровыми жгутиками, и, жмурясь от льющегося с его крупной головы растительного сока, глухо прорычал:

– Уйди от меня, тварь…

Но морф лишь сильнее навалился на него, замотал головой, тихо захрипел, засиял всеми шестью серыми глазами и вдруг взмахнул лапой, распарывая тому нагрудный доспех. Закричав одновременно и от ужаса, и отвращения, Айс заерзал на месте, задергался, ослабил хват, позволяя охотнику беспрепятственно драть доспех, и вскоре замычал от жгучей боли в животе:

– М-м-м… м-м-а-а… – попытался стряхнуть с себя плотоядного морфа, но тот только недовольно поворчал поалевшим от крови ртом и продолжил терзать добычу.

Уже не чувствуя своего тела, весь внутренне помертвевший, одеревеневший, Айс из последних сил, как сумел, пяткой отпихнул охотника и отпятился, готовясь к следующему наскоку мерзкой твари. Но не успел и дух перевести, – морф яростно заворчал и в один прыжок оказался рядом, придавливая его голову к валуну.

– Ах ты, сука… – процедил Айс и, резко дернув голову вправо, двумя лезвиями полоснул охотника по серо-черной морде. – Сдохни!.. – и приготовился схватить морфа за змеящиеся кровавые отростки и проткнуть горло, но тут прозвучал короткий свист, и под громкое чавканье изо рта морфа, обмазанный черным, вылез четырехлезвийный серебристый наконечник стрелы.

Наспех вытерев грязную инопланетную кровь, Айс мигом отпрыгнул, и буквально в ту же секунду из наконечника в обе стороны выскочили острые шипы, распотрошили охотнику весь рот и навсегда оборвали жизнь. Посмотрев напоследок на обезображенную голову морфа со все еще извивающимися отростками, как у горгоны, он скривился, отвел глаза и тут увидел Марка, бесшумно выходящего из-за почерневшего дерева с уродливыми гнойниками. Он с головы до ног облит черной жижей, в доспехах застряли сучья, мох.

– Вовремя ты, – облегченно выдохнул Айс и, глядя в закрытое черным респиратором и капюшоном лицо напарника, сердечно поблагодарил: – Спасибо, Марк.

– Пожалуйста, – хрипло отозвался Марк и, кинув тому утерянный черный лук, заявил: – Больше не теряй! Я тебе не нянька, чтобы за тобой, как за маленьким, по всему лесу игрушки собирать, – вытащил из-за спины свой, насадил стрелу, – а теперь марш за мной – парням наша помощь позарез нужна, – и дальше, холодно: – Тени атакуют.