Страница 8 из 115
На столе Вику ждало её самое любимое блюдо – блинчики с творогом. Красивой симметричной горкой в большую вазу были насыпаны спелые ягоды. А на десерт испечён любимый всеми членами семьи яблочный пирог, который никто на свете не умел приготовить так, как мама. Глядя на красиво сервированный стол, Вика поняла, что очень проголодалась, поэтому приступила к завтраку с энтузиазмом.
Папа с мамой начали наперебой рассказывать дочке свои новости, успевая попререкаться друг с другом мимоходом.
– У Варвары Николаевны из 47-ой квартиры внук родился. Елизаром назвали, – сообщила мама, сияя от радости за свою подругу.
– Нет, ну они что, не могли попроще имя подобрать? Ведь язык сломаешь! – возмутился папа.
– Зато красиво и неизбито, – парировала мама. – Это имя может сделать Елизарчика необычным малышом, а в будущем креативным молодым человеком.
– Имя вряд ли, только воспитание, – резонно возразил папа и, решив, что эта тема уже достаточно раскрыта, сообщил следующую новость. – Семёнов из второго подъезда наконец-то женился. Доча, помнишь Семёнова Диму?
– Ты лучше расскажи, на ком он женился, – подхватила мама. – Самому под сорок, а жене двадцать пять! Ему надо было кого-то постарше.
– Постарше никому не надо, – рассмеялся папа.
– Да ну тебя, – махнула на него рукой мама, но, тем не менее, улыбнулась.
Вику забавляла пикировка родителей. Она знала, что их пререкания и подтрунивания – это игра. На самом деле в жизненных вопросах папа с мамой были редкими единомышленниками.
Виктория смотрела на родителей и вспоминала о миллионе таких вот милых семейных субботних завтраков. О том, как всегда ей было хорошо и уютно рядом с мамой и папой. Какие они у неё мудрые, добрые, весёлые, понимающие…
– Вот зря ты всё-таки, доча, переехала на съёмную квартиру.
Эта реплика мамы сразу вырвала Вику из её приятных воспоминаний. Пожалуй насчёт «понимающие», это она поспешила.
– Мама, мы же всё это уже сто раз обговаривали. Когда я перешла на новую работу, у меня стало уходить по 2-3 часа на дорогу каждый день. А съёмная квартира всего в пяти минутах ходьбы от офиса.
На самом деле была ещё одна причина, по которой Вике пришлось съехать от родителей, но ей не хотелось рассказывать им об этом. Соседи по лестничной площадке завели собаку, овчарку. Та целыми днями и ночами громко, заливисто и надрывно лаяла. А Виктория панически боялась собачьего лая. Самих собак она не боялась, наоборот, любила. Но вот этот их неистовый лай… Сколько она себя помнила, он всегда вызывал у неё необъяснимую тревогу, панику и страх.
– Я с одной из консьержек, Полиной Васильевной, подружилась, – Вика решила сменить тему.
– С консьержкой? – заинтересовалась мама. Она всегда советовала дочке поддерживать дружеские отношения с соседями и работниками ЖЭКа.
– Подружилась? – удивился папа.
– Да, подружилась. Это она сейчас, на пенсии, консьержкой устроилась. А до этого в школе работала. Сначала учителем биологии, а потом директором. И у нас с ней оказалось много общего. Например, мы обе любим комнатные растения. Она мне даже подарила отросточек «золотого уса». Ещё и говорит, научу тебя, как из него лекарство сделать: берёшь пол-литра водки, растворяешь в ней 10 таблеток анальгина и 13 перетёртых в порошок кусочков этого самого «золотого уса» и…
Как только речь зашла про самодельное снадобье папе уже стало весело, но когда дело дошло до «чёртовой дюжины», он не выдержал и расхохотался от души:
– Именно, 13?
– Да, именно, 13, – подтвердила Вика, стараясь придать голосу серьёзность, хотя сама уже тоже давилась от смеха, – …и этой настойкой смазываешь больное место, всё как рукой снимет…
Едва закончив фразу, она присоединилась к отцу. Так уж повелось. Два убеждённых материалиста, отец и дочь, с иронией относились ко всяким там поверьям, приметам и прочей антинаучной ерунде.
– Ну и ничего смешного, – осадила их мама. – Варвара Николаевна рассказывала, что ей тоже такая настойка помогает. Только она берёт 12 кусочков «золотого уса».
– Просто Полина Васильевна любит число 13, – продолжая улыбаться, пояснила Вика. – У неё с суевериями и приметами, вообще, какая-то странность есть. С одной стороны, говорит мне, что всякие там пятница 13-ое, чёрная кошка, рассыпанная соль и разбитое зеркало, ерунда, не верь…
– Наш человек, – похвалил папа.
– Но с другой стороны, один странный случай был. Я недавно купила себе новую футболку. Почти вся беленькая однотонная, только спереди небольшой абстрактный рисунок. В один из жарких дней решила пойти в ней на работу. В тот день как раз Полина Васильевна дежурила. Как увидела меня, так прямо побелела – иди переоденься, говорит, нельзя тебе так на улицу выходить. Я даже оторопела. Почему, говорю, нельзя? А она мне – примета плохая, число 44. И тыкает пальцем на рисунок на футболке. Я пригляделась. Да, действительно, похоже на 44. Но что ещё за примета? Она особо ничего объяснять не стала, но так отчаянно просила меня больше эту футболку не носить, что я решила ей уступить. А сама и говорю, хорошее у Вас, Полина Васильевна, несчастливое число – даже такой даты не бывает, 44-ое. Удобно… – и Вика снова рассмеялась.
Она ожидала, что папе понравится её ирония, и он поддержит её своим заразительным хохотом. Но отец почему-то молчал. Мама тоже как-то притихла. У неё на лице читалось недоумение. Она смотрела на мужа так, будто искала в его взгляде ответ на какой-то свой внезапно возникший вопрос. Что с ними?