Страница 8 из 14
Ляся походила на Сандру. Певицу. Она была мегапопулярна в конце восьмидесятых. Но сейчас ее помнили лишь те, кому под сорок и за, фанаты ретро – не в счет. Лариса знала о ней в свои тридцать лишь потому, что комната, в которой она росла, когда-то принадлежала брату матери, и он был большим поклонником Сандры. По стенам помещения были расклеены плакаты со звездами. Кроме Сандры с плакатов смотрели и мужчины: Шварценеггер, Чак Норис и Жан Клод Вандам. Дядя мечтал стать крутым парнем. И, что естественно, в награду за это получить лучшую женщину. В его понимании, это была певица Сандра. Вот только мечты его не сбылись. Мамин брат, которого, несмотря на болячки, призвали в ряды Российской армии, попросился в Чечню, чтобы творить справедливость по примеру своих кумиров, а вернее, их персонажей, и погиб в первом же бою. Он никого не спас. Но в семье его почитали как героя. И комнату, в которой он жил, не тронули. Поэтому Ляся знала самых популярных в конце восьмидесятых звезд боевиков… и Сандру.
– Лара, этот твой… опять пришел! – услышала она заговорщицкий шепот своего коллеги Славика. Намекал он на охранника, что какое-то время назад не сводил с нее глаз.
Ляся закатила глаза. Теперь весь вечер ей предстоит выслушивать подколы Вячеслава. Он был зубоскалом. Не острословом или юмористом, а именно зубоскалом. Шутил часто, не всегда уместно, и не знал меры. В коллективе его за это не любили. Именно поэтому сейчас их всего трое, хотя могло бы быть больше. Но два человека передумали продолжать праздник – их отделение фирмы было признано лучшим среди двух десятков подобных по всей стране, за что сотрудников поощрили банкетом и премией, – из-за того, что в компании будет Славик.
– Петь будем? – спросил третий член их компании, Федор. Он был немного печален, потому что вместо стриптиз-бара, куда рвался Федор, они направились в караоке. Глубоко женатый мужчина, имеющий двоих отпрысков, редко куда-то выбирался, поэтому планировал оторваться по полной. Вот только его не поддержали! – Уж коль пришли в караоке-бар, надо же и попеть, не так ли?
– Я не умею, – призналась Ляся.
– Я тоже, – вздохнул он и повернулся к Славе. – А ты?
– И Славик не умеет, – за него ответила Лариса.
– Нет, почему же, – начал было протестовать Вячеслав.
– Люблю и умею – разные вещи. Я много раз слышала, как ты это делаешь…
– Я пою в душе, но с тобой я вроде бы его не принимал, – подмигнув ей, хихикнул Слава. – Или я чего-то не помню?
– Еще ты поешь, когда расчесываешься. – Пока Слава приводил в порядок свои красивые, но поредевшие на макушке волосы, он успевал исполнить первый куплет и припев какой-нибудь популярной композиции.
– А ведь точно, – встрепенулся Федор. – Я слышал… И да! Ты, Слава, не умеешь петь.
– Да идите вы, – обиделся тот.
– Но давайте хоть рэп какой-нибудь прочитаем. Там же таланта не надо особого.
– Сейчас бы сюда Соломона Борисовича, – проговорила Ляся мечтательно. – Он бы порвал этот клуб.
– Да, Борисыч просто Паваротти, – согласился Федор. – Как он на юбилее фирмы сбацал, а?
– Что сбацал? – спросил Славик, устав дуться. Он работал в фирме всего одиннадцать месяцев, а ее юбилей состоялся полтора года назад.
– Спел на мотив «Памяти Карузо» песню о нашей фирме. Сам сочинил. Да прикольную такую…
– Борисыч бывает прикольным?
Ляся понимала удивление Славы. Директор их отделения всегда был строг, сдержан, неулыбчив, застегнут на все пуговицы, чисто выбрит, прилизан. Не человек – робот. Говорил мало и всегда по делу. Голоса не повышал, но иногда добавлял в него металла. Не проявлял слабостей, в том числе к людям. То есть любимчиков не имел. Хотя кто-то считал, что Лариса была из таких – ее поощряли чаще, чем остальных. Но она-то знала, все премии и повышения она заслужила, поскольку пахала как лошадь. За четыре года, что трудилась в фирме, не завалила ни единого проекта, на работу выходила без дополнительной оплаты и в выходные, а из восьми отпусков, ей положенных, отгуляла лишь три.
– У Борисыча отличное чувство юмора, – сказал Федор. И попал в точку. Начальник иногда на планерках выдавал реплики в стиле доктора Хауса: едко-остроумные. – Но он не прикольный. Не шут. В отличие от некоторых… – И красноречиво посмотрел на Славу. Тот, однако, намека не понял и вынес предложение:
– Давайте вместо песен закажем кальян.
– Я – пас, – покачала головой Ляся. Она бросила курить три месяца назад и боялась сорваться.
– Лучше по текиле. А потом в стрип-бар, – оживился Федор.
– Вот тебя переклинило! – возмутился Слава. – Да что там делать с нашими средствами?
– Так я и говорил, надо сразу идти, пока они имелись.
– Рано было! Программа начинается в полночь.
– Но есть такие бары, в которых девочки круглые сутки танцуют.
– Где ты такие видел?
– Наверное, в Таиланде, – усмехнулась Ляся, глотнув пива. Оно было здесь не лучшего качества и пилось без удовольствия. Да, пожалуй, нужно заказать текилы. А через часик – кофейку и по домам.
– В кино, – буркнул Федя. – Я был только в Турции и Египте. Потому что с семьей отдыхаю… – Он сумрачно посмотрел в свой стакан. Увы, он был пуст. – Выходные, праздники, отпуска… Всегда семьей! Вам не понять!
– Почему же? – резонно возразил Слава. – Мы тоже несвободны.
– У тебя всего один ребенок, зато куча нянек: мать, теща, бездетная тетка, твоя младшая сестра. У Лары вообще детей нет. Молодец, что не торопится с этим. Мы вот, дураки, одного за одним родили, когда нам двадцати пяти не было. А могли бы для себя пожить, как Лариса с мужем…
Ляся скупо улыбнулась.
Для всех она была замужней женщиной, чей супруг очень часто в разъездах. Рабочие командировки, что поделать! На деле же брак Ларисы давно стал лишь фикцией. Штамп в паспорте и ничего более. Хотя нет… Еще обязательные эсэмэс-сообщения в праздники – они обменивались ими вот уже два года. Новый год, Рождество, Пасха, Двадцать третье февраля, Восьмое марта и два дня рождения. Итого: семь сообщений с одной стороны, столько же с другой. Четырнадцать, умножить на два. Двадцать восемь. Ровное количество. То есть ни одно из посланий не осталось без ответа. И Лара, и ее муж были людьми культурными.
Они познакомились на дружеской вечеринке, когда оба были студентами последних курсов. Поженились спустя два года. Пять лет жили, наслаждаясь обществом друг друга, пока супруг не захотел прибавления в семье. Именно он первым заговорил о детях. Лара поддержала. Пожили для себя, хватит, пора и о потомстве подумать. И вот тут начались проблемы…
Забеременеть не получалось. Месяц, три, полгода. Хотя они старались – подгадывали под овуляцию. Ларисин супруг начал намекать, что неплохо бы ей провериться. Она так и сделала. Отправилась в клинику, сдала все анализы. Оказалось, все у Лары в норме. Доктор настоятельно рекомендовал отправить на обследование мужа. Мужчин с «ленивыми» сперматозоидами в современном мире становилось все больше. Многим помогала смена образа жизни и режима питания, если же нет, то несложная операция решала проблемы. Не всегда, но зачастую.
Однако, когда Лара заговорила об этом с мужем, он встал на дыбы. Образованный, мыслящий, спокойный, он мгновенно превратился в дикаря. Кричал, ругался, чуть ли не кулаками себя в грудь бил… как Кинг-Конг… я НОРМАЛЬНЫЙ! У меня все в порядке! Сперма у меня не ленивая!
И как-то все разладилось после этого. Нет, они не расстались. Продолжили вместе жить, заниматься сексом, но «детская» тема стала закрытой. А когда у Лары начинались критические дни, она не то чтобы чувствовала себя виноватой, скорее, смущенной.
А вскоре муж уехал в другой город. Он служил в органах, и, как говорил, его никто не спросил, хочет он или не хочет. Но Лара думала, что спросили. И он захотел.
Командировка планировалась как полугодичная, но спустя полгода муж не вернулся. Лара расстроилась, конечно, но не стала делать из этого трагедии. Они нечасто, но регулярно виделись, постоянно были на связи, в отпуск съездили вместе. Но чем больше проходило времени, тем реже случались встречи. Лара устроилась в фирму, где трудилась и по сей день, и стала делать карьеру, супруга повысили, и он тоже не мог, или не хотел, срываться с места лишний раз. Да и возвращение его было уже под большим вопросом…