Случайное добро

На этот вопрос у Леры тоже не было убедительного ответа, поэтому она вновь промолчала. Евгения Павловна поправила прическу и продолжила:

— Чтобы к завтрашнему дню его здесь не было. Элеонора, я серьезно. Здесь тебе не лазарет. Мы с твоим отцом исследования проводим, и я не хочу, чтобы кто-то болтался у нас под ногами. К тому же… волшебники… ты и сама знаешь, народ любопытный, а у нас эксперименты в завершающей стадии. Слишком соблазнительно. Не хочу, чтобы он совал нос не в свое дело.

— Мама, он не в том состоянии, чтобы интересоваться вашими исследованиями. Ему нужно время и тихое место, чтобы… прийти в себя. — В последний момент слово Лера отказалась от слова «выздороветь». И без того достаточно лжи.

— Не понимаю, почему он должен оставаться у нас, — повторила Евгений Павловна сердито. — Я не собираюсь нянкаться с ним.

— Я буду приходить каждый день, присматривать за ним, — пообещала Лера, сама слабо в это веря. Как она собирается сюда добираться, когда у нее даже бытовые заклинания выходят через раз? А своим ходом не наездишься. Долго, дорого и опасно.

Судя по выражению лица, Евгения Павловна тоже не поверила дочери, хотя и не знала о проблемах с волшебством у ее мужа. В итоге Лера выторговала у матери еще один день, в течение которого надеялась ее переубедить или же придумать новый план. Можно, конечно, было забрать его обратно к себе, но там его кто-нибудь мог увидеть и узнать. Чревато последствиями как для больного, так и для его «спасителей».

Кроме этого, Леру тяготило молчаливое недовольство родителей по поводу остальных незваных гостей — Эмиля и Александра. Будь последний трижды их зятем, ни мать, ни отец не желали лишнюю минуту проводить впустую, вне лаборатории. И обязанности хозяев выполняли скрепя сердце. Эмиль, правда, был доволен жизнью за всех, за ужином развлекал присутствующих историями из жизни — сколько в них было правды, оставалось лишь догадываться.

Ночевать Лере пришлось в спальне для гостей, а Эмилю — на диване в гостиной. Он не жаловался. Александр добровольно вызвался надзирать за Матвеем. Поскольку заниматься сексом с мужем в родительском доме Лере почему-то казалось неправильным, она не возражала.

Поворочавшись с боку на бок минут двадцать, она в сердцах откинула простыню, которой укрывалась вместо одеяла, и слезла с кровати. Оглядела себя: шорты, майка — ничего, что Александр не видел бы раньше. Но Эмиль… вдруг у него бессонница? И Лера полезла в шкаф за халатом, даже не вспомнив, что это не ее спальня. Шкаф был гулок и пуст.

В итоге, уповая на то, что совесть Эмиля чиста и спит он как младенец, Лера пошла в свою спальню как была. Перед дверью она замерла в нерешительности. Что делать — постучаться? А если разбудит психа, то есть, Матвея?

Пока она мялась, дверь словно по волшебству распахнулась и на пороге возник Александр. В ночной темноте он казался огромной мрачной тенью.

— Не спится? — спросил он с усмешкой.

Лера осторожно заглянула в комнату, но не увидела ничего, кроме чернильной темноты.

— Как он?

— Ты сюда пришла, чтобы справится о здоровье дохлика? — в голосе Александра было искренне недоумение.

— Нет, — прошептала Лера язвительно, — чтобы сексом с вами заняться.

— Я так и понял. Ладно, в чем дело?

— Вы… может, в коридор выйдете?

— Зачем?

— Чтобы не разбудить Матвея.

— Он не спит.

— Как? — Лера аж подпрыгнула. — Почему?

— Откуда мне знать? Он лежит на кровати и совершенно определенно не спит. Что он делает конкретно — не знаю, не спрашивал. Пока все тихо, меня это не интересует.

— В любом случае, надо поговорить.

Александр со вздохом вышел в коридор, загнал Леру к стенке, навис над ней и прошептал на ухо:

— Я слушаю.

А что слушать-то, когда Лера вдруг разом ослепла и оглохла? Она даже забыла, зачем пришла, и что секс в этом доме казался ей неправильным, тоже забыла. И все свои теоритические выкладки. Обняв мужа за шею, Лера прижалась к нему и прошептала:

— Я…

— Вам чего не спится? — раздался из темноты веселый голос.

Александр тяжко вздохнул, нехотя отлип от нее, и повернул голову в сторону Эмиля:

— Тебе-то чего?

— Мне — не поверите — вообще ничего. Но судя по всему, надо что-то решать с этим полудурком. Кстати, как он?

— Нормально, — хором ответили супруги.

Лера была согласна с Эмилем, но никак не могла заставить себя разжать руки. Ей было тепло и уютно и хотелось продолжить с того, на чем они остановились, и чтобы никто не прерывал. Она потерлась о мужа всем телом, он сдавленно хмыкнул и машинально ее обнял. Может, в итоге ей удастся смириться с прошлым? Когда он был так близко, это казалось легче легкого. На крайний случай всегда остается лоботомия — да, да, она не поленилась и выяснила, что значит это слово.

— …говорю, куда девать будем?

— Не знаю, надо подумать, — ответил Александр.

— Можно ко мне.

— Плохая идея.

— Других все равно нет.

Александр подумал немного, для чего ему пришлось отойти от Леры подальше. Она была разочарована, но понимала, что это правильно со всех точек зрения. И все-таки она поежилась от холода. Ладно, хватит растекаться лужицей, тем более в присутствии посторонних. Тем более в присутствии Эмиля. Он, конечно, им добросовестно помог, но предубеждение было сильнее Леры.

— Давайте спустимся вниз, там обсудим. Нальешь чаю, соседка?

Скрипнув зубами, Лера пошла ставить чайник. Мужчины же, как и положено, отправились размышлять, как жить и что делать дальше. Сложное дело, если вдуматься.

Когда Лера прервала мозговой штурм чаем и бутербродами, оказалось, что доверять им интеллектуальную работу не стоило, ибо воображение у обоих хромает на две ноги. То, что они надумали, привело ее в ужас.

— Все просто, соседка, — объявил Эмиль в ответ на вопрос, что они решили. — Заклинание. Легонькое, они ничего не почувствуют.

— З-заклинание? — Если бы Александр заблаговременно не забрал поднос у нее из рук, она бы швырнула его на пол. Или в Эмиля. — Заклинание?!

— Ну да, а что такого? — искренне не понял Эмиль. В тусклом свете лампы он выглядел здоровенным и зловещим. — Заклинание или зелье. Небольшое вмешательство в их желания, и проблем больше не будет.

В поисках поддержки Лера посмотрела на Александра, но он и не думал возражать. Более того, судя по виду, он считал это прекрасной затеей и готов был лично подлить ее родителям зелье в чай. В ней вновь всколыхнулся гнев — застарелый, набивший оскомину. Руки зачесались схватить сковороду потяжелее и огреть муженька по голове. Она просто не знала, как иначе, без рукоприкладства и мата, выразить своё отношение к их так называемому плану. Вот к чему приводят благие намерения! Она и подумать не могла, что всё так обернётся, когда предлагала выручить Матвея.

— Нет, мы не будем так поступать с моими родителями, — сказала она, наконец, сквозь зубы. — Я не позволю.

Александр пожал плечами, Эмиль вообще ее не слушал, уплетая бутерброды за обе щеки. Лере страшно захотелось затолкать ему в глотку еще и подушку.

— Тогда нам придется искать другое место для дохлика, — глубокомысленно изрек Александр. Лера с трудом подавила порыв заткнуть подушкой и его тоже. Мало ее родителям досталось от него десять лет назад, так нет, опять. Конечно, это самый легкий путь, для него. А им каково? Кто сказал, что легче — значит, лучше?

— Нет. Я поговорю с ними еще раз, — сказала Лера, сжав кулаки. — Я смогу убедить маму.

Неожиданно сверху раздался грохот. Лера подскочила, мужчины продолжали меланхолично жевать.

— Меня одну волнует, что там случилось?

Они даже не потрудились ответить, просто кивнули.

— Да чтоб вас, — топнула Лера ногой и побежала вверх по лестнице. Распахнув дверь в свою спальню, она так и застыла на пороге: Матвей стоял около стены и ритмично бился в нее головой. Бух-бух-бух. Ее письменный стол был перевернут, а бумаги разбросаны по полу.

Удары головой о стену становились все яростнее. Это было не показательное выступление с целью надавить на жалость. Это было искреннее желание превратить мозги в яичницу. Луна едва заглядывала в окно, и Лере было не разглядеть, как сильно поранился Матвей. Ей казалось, что от подобного усердия голова его уже должна была лопнуть.