Случайное добро

— Ты уже весь мой, — заявил ему Михаил, улыбаясь. — Зачем бежать? От себя не убежишь. От меня — тем более. Давай лучше мороженого съедим, которое ты больше всего любишь. Мамаши твоей нет, ругаться никто не будет.

Домой Матвей пришел измотанный. Мать встретила его в коридоре застывшей статуей, но он молча прошмыгнул мимо. В кухне работало радио. Матвей привычно абстрагировался от назойливой болтовни и стал сосредоточенно мыть руки. И вдруг услышал, как диктор говорит:

— Вы, Матвей Корнеевич, с желаниями-то определились? А то мы ждем, ждем, а вы всё решиться не можете. Зрителей заставляете скучать.

Матвей даже голову повернул в сторону бестолковой говорильни. В это время мать зашла в кухню.

— Матвей, нам надо поговорить.

— Тсс! — прошипел Матвей и навострил уши.

— Вы, Матвей Корнеевич, понимаете, что от вашего решения зависят судьбы многих волшебников? Принцип равновесия не имеет под собой достаточной доказательной базы. Однако на вашем примере мы сможем принцип либо подтвердить, либо опровергнуть. Вы — наш первооткрыватель, можно сказать. Мы следим…

— Ты это слышала? Нет, ты это слышала? — прошептал Матвей. — Невероятно!

— Слышала что?

Неужели это дело рук Михаила? Очередной способ подтолкнуть нерешительного Матвея, Матвея-тряпку, Матвея-нытика к действиям? Заставить принять нужное злодею решение, подчиниться требованиям большинства?

— Вы в окно-то выгляните, не сочтите за труд, уважаемый. Наша машина припаркована на противоположной стороне улицы. Черный фургон.

Матвей и без выглядываний в окно знал, что фургон стоит на заявленном месте. Он его приметил, когда домой возвращался. Уж больно подозрительно выглядела машина — черная, тонированная наглухо, с темными фарами. Зловещая, в общем. А теперь выясняется, что чутье не подвело…

— Мы за вас болеем, Матвей Корнеевич. Порадуйте нас. И да — включите телевизор. Про вас там передача идет по «Первому таанскому».

— Матвей! — мать подошла к сыну и стукнула по руке. — Я с тобой разговариваю!

Матвей вздрогнул, посмотрел на мать. Глаза его возбужденно сияли.

— Не может быть! Этого просто не может быть!

Он скачками помчался в комнату.

— Где пульт? — заорал он благим матом.

Мать вбежала следом, то увещевая, то ругаясь, то угрожая. Матвей не слушал. Пульт был найден, заветный канал включен. На экране была огромная студия. В центре её стояли два кресла, одно из которых занимал ведущий. Периодически камера показывала зрителей, внимающих ему так, словно он изрекал божественное пророчество. Еще были короткие вставки, представляющие главного героя передачи — собственно Матвея Корнеевича в обычной жизни.

Матвей пялился в экран с безумно-счастливым видом. Трудно сказать, что радовало его больше всего — собственная глупая физиономия крупным планом, ночные мысли, высказанные хмырем-ведущим, или красочная перспектива — он прославится, станет уважаемым и, как следствие, любимым.

— Мам, ты только погляди! — возбужденно говорил Матвей, тыча пальцем в экран. — Я только вчера про это думал, а они уже знают! Михаил! Михаил, где ты? Я согласен!

— Матвей! — Голос матери был совсем близко. Так близко, что отдавался в голове волшебника эхом. — Матвей!

Мать выдрала пульт из рук сына и выключила телевизор.

— Сидеть! — рявкнула она, толкая его назад.

Он не ожидал такого, оступился и удачно угодил задом в кресло.

— Что, мама? — спросил он нормальным тоном. — Ты все поняла, правда? Думаешь, принцип равновесия сработает?

В руке матери молнией сверкнул телефон. Не отрывая глаз от сына, она набирала номер.

— Алло, Виталий Евгеньевич? Приезжайте срочно. Срочно, я сказала! Плевать. Только не официально, я не переживу такого позора. Успокоительное захватите, и побольше.

Глава 5. О гостях незваных и званых

Лера спала очень крепко и потому стук в дверь услышала далеко не сразу, только когда он перешел в фазу «вышибание двери».

Кто бы это мог быть? — пронеслось в голове, как только она проснулась окончательно. — У Игната ключи должны быть. Или не должны? Может, хозяин заявился? И без ключей? Сомнительно. Тогда кто? Враги выследили?

Лера кинула быстрый взгляд в окно — то ли ранее утро, то ли пасмурный день, но явно не ночь. Дома ли Игнат? Вряд ли. Он бы тогда уже показался — такой грохот мертвого поднимет. Тогда где он? Раздумывая над этим вопросом, Лера на всякий случай обошла квартиру, никого не нашла и выползла в коридор, где взгляд ее упал на тумбочку у стены. Там, на листке бумаге — записке — лежали два ключа, рядышком примостился сотовый. Решив, что тот, кто ломится в дверь, подождёт, если очень надо попасть внутрь, а если не очень надо — так и скатертью дорога, Лера быстро проглядела записку. В ней ровным Игнатовым почерком, который Лера лучше своего знала, было написано, что ей торжественно оставлен допкомплект ключей на всякий случай и Игнатов телефон на сохранение.

Стук не стихал. Похоже, кто-то пинал дверь ногами. Лера посмотрела в глазок и перекосилась. Стоит ли подавать признаки жизни? По всему выходило, что придется, иначе незваная гостья расправится с дверью не хуже штурмовой бригады.

— Доброе утро. — Щелкнув замком, Лера изобразила самую доброжелательную улыбку. — Не спится вам?

На пороге стояла Карина — злая, как черт, и уже готовая идти на таран. Глаза её за узкими очками прожигали Леру насквозь. Одета она была по обыкновению в темную юбку и белую блузку; волосы собраны в старушечий пучок. Отвратительно. В руках Карина сжимала телефон.

— Я войду? — спросила она на удивление прохладным тоном, в котором не нашла отражения полыхавшая во взгляде ярость. — Ненадолго.

— Отчего же нет, — усмехнулась Лера. — Можете даже и надолго. Хоть жить оставайтесь.

— Мне нужен Игнат, — отчеканила Карина.

— Не представляете — мне тоже. Хотите чаю? Кофе? Или лучше валерьяночки?

«Не хочу вас утруждать» в устах секретарши прозвучало ругательством, последующее «Вы, видимо, только встали» и вовсе проклятием.

— Игната нет, но вы можете его подождать. Чистое белье захватили? И кровать — моя.

Лера неожиданно пришла в хорошее настроение. Не то чтобы она вдруг прониклась к секретарше Игната дружескими чувствами, но переживать за него в компании лучше, чем в одиночестве киснуть и в итоге угрызениями совести и догадками довести себя до полного коллапса.

Карина сжала телефон так, что он жалобно хрустнул, и спросила:

— А где он? Что вообще происходит?

— О! — улыбнулась Лера. — Вы, значит, еще не в курсе? Как же это Игнат вам не доверился? Как же не поведал всю правду? Кстати, вы сладкого купить не догадались по дороге? Жаль, рассказ долгий получится.

— У меня нет времени слушать вашу болтовню, — отрезала Карина, разворачиваясь к двери. — Мне нужен Игнат, и я его найду.

— Интересное заявление. У вас вдруг волшебные способности прорезались? Или вы от Игната идиотской верой в свои силы заразились?

— Разумеется, искать буду не я. Я просто заявление в полицию напишу. По друзьям поспрашиваю. Кто-нибудь, да видел.

— Да не видел его никто, — вздохнула Лера. — И видеть не мог.

Карину это заявление огорчило до такой степени, что она позволила увлечь себя на кухню, где Лера, продолжая разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку, налила гостье чая. На этом идиллия закончилась и началась свара. Обычная, женская, безобразная.

Зачинщицей стала Карина — без экивоков заявив, что во всех несчастьях Игната виновата Лера. Волшебница, ясное дело, возразила, слово за слово, и понеслось. До драки дело не дошло только потому, что в дверь кто-то опять начал стучаться.

Спорщицы замерли, а потом, отталкивая друг друга, понеслись на стук. При этом Лера цеплялась за длинноногую Карину, которой удалось вырваться вперед, и злобно шипела:

— Куда ты, дура? У него ключи есть! Это не он. Не вздумай открывать!

У двери они оказались одновременно — всклокоченные, раскрасневшиеся и помятые. Блузка секретарши не выдержала Лериного натиска и разошлась на спине. Вопреки опасениям Леры, Карина не стала тут же хвататься за замок, а замерла.