Сказки народов мира

Казначей даже рот разинул от удивления.

– Да не умрет твой сын! Опомнись, милостивый царь! Какой злой человек подсказал тебе эти слова?

А царь и слушать ничего не хочет.

– Эй, – кричит, – позвать сюда стражу! Пусть сию минуту отрубят голову этому вору!

Привели к царю сапожника.

Отодвинулся царь на своем троне поглубже под балдахин, корону до самых бровей надвинул, мантией до самых глаз закрылся, чтобы сапожник его не узнал, и говорит:

– Руби этому изменнику голову. Он из моей казны мешок золота украл.

– Милостивый царь, – плачет казначей, – клянусь, невиновен я. Пересчитай сам свою казну…

– И считать не буду, – говорит царь, – и слушать тебя не буду, а казнить – казню. Эй, стражник, руби ему голову!

Ума не приложит сапожник, как из беды выпутаться. За казначея-то он не боится, знает, что его голова уцелеет. Получит казначей деревянной палкой по шее – и все тут. А вот как свою голову спасти?

– Великий, милостивый царь, – стал просить сапожник. – Прости и помилуй этого несчастного. Если он и взял что лишнее, так теперь уж, наверное, даже одной золотой монеты не возьмет.

– Нельзя его простить, – отвечает царь. – Пусть все знают, каково царя обманывать. Говорю: руби ему голову, а не то и твоя полетит долой.

Что тут делать?

Возвел сапожник глаза к небу и громко сказал:

– Господи, если не виновен этот человек, сотвори чудо: преврати железо в дерево. Меня от убийства спаси, его – от смерти.

Сказал так – и выхватил меч из ножен.

Смотрят все, а меч деревянный.

Усмехнулся царь.

– Ну, – говорит, – тебя не перехитришь. И хоть обманул ты меня, а за ум я тебя все-таки хвалю.

Наградил он сапожника золотом и серебром и с миром отпустил домой.

– Иди, – говорит, – и живи, как жил.

И зажил сапожник по-прежнему – весело и счастливо. Днем работает, вечером пирует.

Соловей

Жил когда-то купец. Богато жил. Много было у него всякого заморского добра. Ковры в доме у купца – персидские, посуда у него на столе – китайская, халаты на нем – из Турции, слуги у него – из Индии.

Куда ни поедет купец, отовсюду привезет себе что-нибудь на память.

И жил в доме у этого купца соловей. В клетке жил. В большой, красивой клетке. Стены клетки из серебряных прутьев сплетены, крыша хрустальными плитками выложена, пол золотым песком усыпан.

Ничего не жалел купец для своего соловья.

Каждый день – на заре, в полдень и на закате – слуга приносил соловью студеной воды в перламутровой раковине и отборного зерна на янтарном подносе. И жил себе соловей без горя и забот, припеваючи. А уж петь он был – из всех мастеров мастер.

«Да ведь ему живется у меня лучше, чем на воле», – думал купец, слушая, как весело поет соловей.

Однажды собрался купец по своим торговым делам в чужеземную, заморскую страну.

Узнал об этом соловей и просит купца:

– Послушай, хозяин, ты всегда был добрым со мной, никогда ни в чем мне не отказывал. Исполни же и на этот раз мою просьбу. Ты ведь едешь ко мне на родину. Там, в гранатовом саду, живет вся моя родня, все мои братья и сестры. Пойди к ним, хозяин, и скажи, что я шлю им многое множество поклонов. Да еще скажи, что я жив-здоров и ни на что не жалуюсь.

– Хорошо, – сказал купец, – непременно сделаю, как ты просишь.

И отправился в путь.

Вот приехал он в ту заморскую страну, распродал свои товары, накупил разных диковин и, когда кончил все свои торговые дела, пошел разыскивать сад, о котором говорил ему соловей.

Ходил, ходил и пришел наконец в сад редкостной красоты.

Цветов там – видимо-невидимо. Гранатовые деревья точно красной краской выкрашены, столько на них плодов. Воздух кругом сладкий, душистый и словно дрожит весь от соловьиного пения. Куда ни глянь – на каждом дереве, на каждой веточке сидит соловей и звонким голосом выводит свою песню. А уж один так заливается, такой трелью рассыпается, что хочешь не хочешь, а заслушаешься.

«Ну, этот, наверное, сродни моему певцу», – подумал купец и, подойдя к дереву, крикнул:

– Послушай, соловей! У меня дома в серебряной клетке живет твой брат. Он велел передать тебе и всем своим братьям и сестрам многое множество поклонов, да еще велел сказать, что сам он жив-здоров, ест сытно, пьет сладко и ни о чем не тужит.

Услышал соловей эти слова и, точно подбитый, упал на землю.

Не знает купец, что и делать. Нагнулся к соловью, а тот уже не дышит. Крылышки раскинул, клюв разинул, лежит – не шевелится. Мертвый лежит.

«Эх, зря я ему о брате напомнил, – подумал купец. – Видно, очень уж он горевал да скучал по нем… Ну, да теперь беде не поможешь».

Поднял купец мертвого соловья и бросил его подальше в траву.

А соловей, чуть только ударился о землю, так сразу и ожил. Вспорхнул на дерево, защелкал, засвистел и, с веточки на веточку, с дерева на дерево, полетел в глубь сада.

– Куда же ты? Постой! – закричал купец. – Скажи мне, что передать твоему брату? Ведь он ждет не дождется от тебя весточки!

Но соловей ничего ему не ответил и, весело распевая, скрылся в густой зелени.

Печальный приехал купец домой.

– Ну что, хозяин, передал ли ты мой привет? Привез ли мне весточку от родни? – спросил его соловей.

– Твоей родне я все сказал про тебя, – ответил купец, – и привет твой передал, а вот тебе привета – не привез. Видно, твоя родня совсем знать тебя не хочет. Твой брат так даже слушать меня не стал. Чуть заговорил я о тебе, он сразу прикинулся мертвым. И ловко так – крылья раскинул, клюв разинул, нипочем не догадаться, что живой. Ну, я и бросил его подальше в траву. А он вдруг ожил и полетел от меня прочь… Тебе даже спасибо за привет не сказал…

Услышал это соловей и загрустил. Целый день не ел, не пил, голоса не подавал.

А наутро, когда слуга принес соловью студеной воды в перламутровой раковине и отборного зерна на янтарном подносе, соловей мертвый лежал в клетке.

Чуть не заплакал купец с горя.

Уж чего только он не делал, чтобы оживить соловья!

Сам ему воду в клюв вливал, и на солнышке грел, и на траву выносил – очень уж он любил своего певца!

Да только как ни старался купец, а ничего не помогло. Умер соловей.

Тогда позвал купец слугу и велел ему унести мертвую птицу подальше от дома. Слуга так и сделал. Отнес соловья за ограду, куда сваливают всякий мусор, и там бросил.

А соловей, чуть только ударился о землю, сразу ожил, встрепенулся и, весело распевая, закружился над садом.

– Спасибо, хозяин, что привез мне добрый совет! – крикнул он на прощанье купцу и полетел к себе на родину.

Три желания

Жили на краю деревни в бедной лачуге старик и старуха. Старика звали Лоппи, а старуху Лаппи.

Детей у них не было. Хозяйства они за всю жизнь себе не нажили. И уж такие они были ворчливые да бранчливые, что дворовая собака и та от них сбежала. С раннего утра до поздней ночи только и было у них дела, что ругаться, друг друга попреками изводить да на судьбу жаловаться.

– Несчастный я, – говорит старик, – неудачливый, жену и то не мог найти хорошую. Была бы у меня жена получше, разве так бы я жил? Заботливая жена и дом в порядке содержала бы, и за мной ходила. Да, не повезло мне, уж так не повезло…

И говорит, говорит, словно дождь по крыше стучит. Ну старуха за словом в карман тоже не лезла и спуску старику тоже не давала. Он – слово, она – десять, он – десять, она – двадцать.

– Это тебе-то не повезло? – набросится старуха на мужа. – Да ты с утра до ночи судьбу должен благодарить, что тебе такая жена, как я, досталась! Это ему-то не повезло! Постыдился бы говорить такие слова! Уж если кому и вправду не повезло, так это мне, несчастной. Не иначе как по девичьей своей глупости я за тебя пошла. А может, ты меня колдовством приворожил или зельем каким опоил? Кто тебя знает! Ведь сколько женихов у меня было – и красивые, и богатые, один другого лучше. И где глаза у меня были, когда я тебя выбрала? Вот зато и доживаю теперь в нищете – ни ложки, ни плошки и в закромах ни крошки. Загубил ты мой век…