Недобрый час

Вдруг Лучезара подняла глаза, будто взгляд Мошки жег ей кожу. Долго играть в гляделки она не смогла, не выдержала, дрогнула и погасла.

— Ты что, не знала? — Мошка просто не удержала язык за зубами. — Не знала, что родилась в ночном городе?

— Не могу об этом думать, — тускло ответила Лучезара. Дрожащими руками она положила к платью, выбранному для Мошки, кружевные перчатки. — Ночной Побор, ледяной, жестокий и огромный, маячит в мыслях… я боюсь, что взгляну ему в лицо — и он утащит меня назад…

ДОБРЯК ГЛИНТВЕЙН, ВРАГ ЗИМНИХ ПАУКОВ

К приходу гостей Мошка окончательно запуталась в чувствах. Желчность шептала, что Лучезара, по сути, никто. С другой стороны, попади она в Ночной Побор, ее ждет участь нежного цветка под сапогом.

Чтобы Мошка не привлекала ненужного внимания, Лучезара поставила ее к стене, как служанку, а черный значок спрятала за подносом с морковными печеньками. От чего настроение Мошки ничуть не улучшилось. Не стань она свидетелем того, как толпа волокла на расправу человека без значка, она не удержалась бы, швырнула брошь в огонь. Закусив губу, Мошка попробовала думать о хорошем, чтобы согнать с лица злобную гримасу. С ее поста хотя бы было удобно следить за гостями.

Марлеборны, создавая в гостиной подобие тепла и уюта, как смогли укутали каменные стены и пол, но ледяные сквозняки, будто кошки, играли с краями драпировки и терлись о колени. Бумажные фонарики, дрожа на ветру, озаряли комнату золотыми и зелеными бликами.

В дальнем конце красовался семейный алтарь. Сверху его венчал свод, украшенный звездами. Чтобы не морозить колени о каменный пол, перед алтарем сделали деревянный помост. Сейчас он служил сценой для музыкантов: для двух скрипачей, арфиста, флейтиста и клавикордиста. Мошка долго пялилась на них, прежде чем заметила несостыковку.

Посреди особенно трогательной песенки один скрипач сдавленно чихнул, достал платок и утер нос. В это время звучали обе скрипки. Да и потом, взяв смычок, музыкант начал водить им не в лад, невпопад.

Мошка, якобы обнося гостей печеньками, прошла через комнату и пристроилась поближе к музыкантам. И точно — чихнувший скрипач вообще не касался струн. Флейтист приплясывал в такт, но инструмент просто держал у губ. Арфист перебирал пальцами пустоту. Нормально играли только второй скрипач и клавикордист. Звучали при этом все пять инструментов.

Гости то ли не обращали внимания, то ли не видели в этом проблемы. Возможно, они знали, в чем тут дело, может, принимали как должное, что рядом с Лучезарой музыка звучит из пустоты. А может, поборцы привыкли к таким явлениям.

Глядя, как гости бродят по залу, перешептываются и угощаются, Мошка размышляла, что благородной кровью тут и не пахнет. В Поборе всплывает наверх любая субстанция с «красивым именем». В Манделионе была настоящая знать. Пока ее не пустили под нож.

Но в комнате нашлись достойные люди, приехавшие из других городов. Нетерпеливый брюнет с капризной нижней губой — поклонник Лучезары, сэр Фельдролл Миллипойз, юный губернатор Оттакота.

Он был явно сердит. Беседа крутилась вокруг Манделиона, и все задавали один и тот же вопрос: пойдут ли Оттакот, Чандеринд и прочие восточные города войной на бунтовщиков.

— Вы уже опоздали, — заявил один из местных пустозвонов. — Войскам еще подниматься вверх по реке, форсировать ее и спускаться назад к Манделиону. Уйдет добрая пара месяцев. До зимы не успеете. Придется вам ждать весны.

— Армия Чандеринда или Оттакота будет в Манделионе до зимы, если Побор пропустит солдат без пошлины. Давайте не будем обсуждать этот вопрос, подождем, что решит мэр, — отвечал Фельдролл на все попытки его разговорить.

Мошка нехотя признала, что Лучезара умеет принимать гостей. Она ловко лавировала среди людей, некоторых отправляя к Эпонимию Кленту. Побеседовав с ним, избранные собирались в углу.

Была одна салонная игра, похожая на жмурки наоборот: всем завязывали глаза, зрячего обвешивали колокольчиками и ловили. Лучезара водила просто здорово. Мошка зачарованно следила, как та уклоняется от цепких рук, успевая сунуть ловцу записку в ладошку или карман.

Еще до прихода гостей на часах снова выставили точное время. Мошка следила за ползущими стрелками. К четырем часам в комнате можно было провести воображаемую линию. По одну сторону люди трепались про игры на свежем воздухе и дефицит шелка, по другую — украдкой обсуждали план засады.

Праздник кончился легко и непринужденно, как вино в бокале. Музыканты прекратили играть. Через пару секунд замолчала и музыка. Лучезара попрощалась с каждым гостем.

— Благодарю за визит! — говорила она тем, кто просто уходил с вечеринки. — Чепушок покажет вам выход.

— Была так рада видеть вас, — многозначительно смотрела она на посвященных в тайну. — Мошка проводит вас и подаст шляпу.

Мошка не подавала людям шляп и не вела к дверям. Она приглашала их в другую комнату, где те в тишине ждали, пока разойдутся непосвященные. Наконец заговорщики вернулись в гостиную.

Собралась пестрая компания. Клент, спавший с лица. Сэр Фельдролл, защищающий Лучезару, как свою собственность. Доверенные слуги. Юнцы, косо глядящие на сэра Фельдролла. Конечно, что может быть лучше дуэли отвергнутых поклонников посреди засады…

Последняя в списке — Мошка. Бросив зазвеневший поднос, она устроилась перед камином с пригоршней печенек.

— Самое важное — недопустимо подвергать мисс Марлеборн самой крошечной, даже гипотетической угрозе.

Решительные слова сэра Фельдролла подхватило эхо перешептываний.

— Ни в коем случае, — заверил его Клент. — Нашей драгоценной Лучезаре нечего делать на линии огня. Предлагаю следующий план. Я доведу до сведения мистера Скеллоу и его озорных головорезов, что убедил юную леди на рассвете выйти из дома, дабы попрощаться с бывшим женихом. На место встречи явится закутанная фигура, телосложением похожая на мисс Марлеборн.

Взгляды гостей тут же уперлись в Мошку. Она вскинула бровь и порадовалась, что на голову ниже Лучезары.

— Как вы знаете, горн звучит дважды. Первый сигнал предупреждает ночных жителей, что через пятнадцать минут Звонари пойдут по городу, запирая ночь и выпуская день. Второй раз горн возвещает, что они закончили свой труд. Звонари не могут заняться всеми замками одновременно. В разных районах они появляются в разное время. Мисс Марлеборн, не соблаговолите ли поведать собравшейся компании, во сколько обычно вы слышите, как отпираются двери?

— За пятнадцать минут до второго горна.

— Спасибо, мисс Марлеборн. Этот дом отпирают снаружи одним из первых, что неудивительно, поскольку в замке расположен штаб Звонарей. Господа, у нас появляется окно. Те самые пятнадцать минут, когда Звонари ушли дальше, а день еще не начался. Встречу с Брендом Эплтоном назначим на это время. Пусть похитители верят, что успеют сбежать в Ночной Побор.

— Но… — Один юный адвокат усмотрел в плане изъян. — Как можно выйти, пока не прозвучал второй горн?

— Повернуть ручку и толкнуть дверь, например, — предложил сэр Фельдролл.

— Но… мы же в это время не существуем… — Поборцев будто лошадь лягнула в солнечное сплетение.

— Чего? — сердито посмотрел на них сэр Фельдролл. Когда он злился, у него дергались брови. — Мы что, ночью обращаемся в призраков? Не дышим? Руки-ноги не работают? Конечно, мы можем выйти! Просто угрозу надо встречать большим числом. Продолжайте, мистер Клент.

— Смотрите, какой план я сообщу бандитам. — Клент развернул карту. — В считаных ярдах от дома есть дворик, обнесенный забором. Мисс Марлеборн якобы согласилась встретиться с Эплтоном там. Во дворике есть колодец. Полагаю, они посадят туда трех-четырех человек, причем задолго до рассвета, чтобы не мозолить глаза Звонарям. Колодец стоит у самого входа. Едва юная леди шагнет в калитку, они выпрыгнут и перекроют ей путь отступления. Я наметил углем вероятный маршрут их бегства, позволяющий нырнуть в бурлящий город прежде, чем наступит день.