Вся президентская рать

Среди моих коллег он получил прозвище «русский Макиавелли», не только за то, что иногда применял методы, которые рекомендовал использовать в политической борьбе этот многомудрый и многоопытный флорентиец, но и потому, что, не скрывая, он действительно поклонялся этому мыслителю. Говорили даже, что в его кабинете целая книжная полка занята творениями этого автора. Причем, не в качестве элемента интерьера, а он частенько открывает эти тома.

Впрочем, сейчас меня волновали совсем другие мотивы, я предчувствовал, что мы находимся на пороге большой удачи. Если Суриков занесет наш центр в пул пропрезидентских полититехнологов, то уж на ближайшие годы в заказах у нас не будет нехватки. Тем более, что предстоящие годы с точки зрения политики обещают быть достаточно жаркими.

– Почему вы ему не звоните? – спросил Сабов, который явно сгорал от нетерпения.

– В таких делах всегда надо уметь выдержать паузу, – заметил, улыбаясь, подошедший к нам Леонид Окулов. – Не надо показывать свою излишнюю заинтересованность. Пусть проникнутся к нам уважением. Им надо внушить мысль: что не только мы от них зависим, но и они от нас.

Я кивнул головой. Леонид озвучил мои мысли. Впрочем, такое случалось с нами далеко не первый раз, я давно заметил, что наши мыслительные процессы очень часто шли, словно поезда, параллельными курсами. В отличие оттого, что происходило в моей голове и голове Сабова. Хотя это понятно, все же разница в возрасте, а, следовательно, в опыте и в темпераменте.

– Мы позвоним ровно через час. Засекай время, – сказал я Сабову.

Ровно через час в моем маленьком кабинете собралась почти вся наша команда. Все уже знали о звонке из администрации президента, а потому хотели услышать продолжение действия. Я посмотрел на часы и стал набирать номер.

Секретарша быстро соединила меня с Суриковым.

– С вами говорит Скугорев Станислав Всеволодовия, президент центра политических исследований «Честная политика» Вы мне…

– Да, я знаю, – прервал меня Суриков. – У меня по расписанию встреча с вами назначена на двенадцать часов. Пропуск вам заказан. Я жду.

Связь оборвалась. Несколько обескураженный таким сверхкратким разговором я повесил трубку. Да, этот парень умет себя поставить, в этом ему не откажешь. Он настолько не сомневается в моем послушании, что даже не стал спрашивать ни моего согласия на встречу, ни удобного для меня времени.

– Ну что? – поинтересовался Окулов, заметив некоторое мое замешательство.

– Он ждет меня в двенадцать, – сообщил я.

Сабов посмотрел на часы.

– Время еще есть, но лучше прибыть заранее, – сказал он.

Я взглянул на него.

– Да, ты прав. Сейчас я поеду. Только десять минут посижу один в кабинете. Прошу не мешать.

Все быстро удалились, понимая, какие ответственные, даже судьбоносные решения я должен принять.

Я остался один. Я никак не мог заглушить в себе звучание тревожной ноты. Все вроде бы идет хорошо, нас заметили и явно хотят использовать для дела. И против этого у меня не было никаких возражений, только согласие. И все же я бы предпочел, чтобы это произошло как-то по-другому, а еще лучше если бы в этом деле не был бы замешан Суриков. Есть люди, от которых хочется держаться подальше. И он едва ли не возглавляет этот список.

Но выбора все равно нет, хочется того или нет, но придется иметь контакт именно с ним. И нет смысла дальше размышлять на эту тему. Я ушел из органов, чтобы чувствовать себя свободным. А свободу дают в нашем грешном мире только деньги. Но пока я их в достаточном количестве еще не заработал. И чтобы это однажды все же случилось, придется иметь дело не с тем, с кем желаешь, а с тем, с кем необходимо.

В кабинет заглянул Сабов.

– Шеф, пора ехать, – напомнил он.

Вот кто ни в чем не сомневается, подумал я, ему нужны деньги, положение, и у него нет сомнений, как следует поступать. – Еду, – ответил я и встал с кресла.

В просторной приемной Сурикова было тихо и торжественно. С неприступным видом, которому бы позавидовал бы и сам сфинкс, за письменным столом восседала секретарша. За все время, что я провел в этом помещение, она одарила меня лишь одним взглядом, да и то, когда я в него вошел. И больше не обращала на меня внимания. До двенадцати оставалось еще пять минут, и я чувствовал, что она так на меня и не посмотрит. А жаль, девушка была привлекательная, и разглядывать ее было одно удовольствие.

Часы пробили двенадцать. Секретарша встала и распахнула дверь.

– Владислав Александрович, вас ждет, – тоном мажордома, извещающего о появление господина, объявила она.

Суриков сидел за столом в кресле. Подождав, когда я приближусь, он слегка привстал и протянул мне руку, тем самым как бы показывая, кто здесь хозяин.

Я внимательно рассматривал его. Красивое, но одновременно неприятное лицо, отлично сшитый костюм, холеные руки. В этом человеке с первых минут ощущалось двоедушие. Может быть, большинство людей этого бы не заметили, но моя профессия приучили меня сразу видеть то, что другие подчас не могут разглядеть долго, а то и никогда. С ним следует держать ухо востро, но ни за что не показывать свою настороженность. Любой наш с ним разговор всегда будет строиться по сценарию внутреннего поединка при соблюдении внешней доброжелательности.

– Очень рад с вами познакомиться, Станислав Всеволодович. Ведь мы с вами, кажется, еще не встречались.

– Еще не встречались, – подтвердил я.

– Зато заочно каждый знает друг о друге немало, – засмеялся Суриков.

– По-другому в нашем с вами положении быть и не может, – признал я.

– А вот любопытно было бы определить, кто из нас знает больше друг о друге?

– У меня почти нет сомнений, что победа оказалась бы на вашей стороне.

Суриков от улыбки перешел к смеху.

– Мне нравится в вас эта черта, вы умеете признавать очевидные вещи.

– Разве это большое достоинство.

– Вы даже и близко не представляете, какое большое. Половина времени в моей работе у меня отнимает необходимость доказывать людям именно это. Большинство не желают признавать самые очевидные истины. Каждый хочет видеть мир не таким, каким он устроен, а таким, каким он бы предпочитал, чтобы он был бы таким.

– Но вы-то видите все в истинном цвете.

– Если бы я этого не старался делать, поверьте, давно бы тут не работал.

– Я верю, – вполне искренне ответил я.

Он посмотрел на меня и снова улыбнулся. До чего же улыбчивый малый, подумал я. Такие самые опасные.

– Между прочим, вы совершенно правы, когда говорите, что мне известно о вас гораздо больше. По крайней мере, о вашей кампании по выбору губернатора, могу поспорить, я знаю не меньше вас. – Он продемонстрировал мне толстую папку. – Здесь все собранные моими помощниками материалы. Я их знаю почти наизусть. Мне понравилась, как вы там работали, положение было почти безнадежным, но вы вытянули его. Я пишу диссертацию на тему использования политтехнологий и собираюсь, в том числе воспользоваться вашими наработками. Вы не возражаете?

– Отнюдь, буду только рад, если вам пригодится наш скромный опыт.

– Еще как пригодится! Но надеюсь и вам тоже в своей дальнейшей работе. – Суриков положил папку в ящик стола. – Надеюсь, в скором времени мне удастся составить такую же вторую папку. – Он многозначительно посмотрел на меня.

– Был бы рад вам помочь в очень полезном этом деле.

Суриков расхохотался.

– У вас замечательное чувство юмора, Станислав Всеволодович.

– Чем богаты, тем и рады.

Суриков кивнул головой и вдруг мгновенно стал серьезным.

– Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор носит конфиденциальный характер.

– Мне кажется, в этом кабинете других и не ведутся.

Суриков снова не выдержал и улыбнулся.

– Здесь ведутся всякие разговоры. Но сейчас я, в самом деле, хочу поговорить с вами секретно. Вы видите, какая политическая обстановка в стране. Общество абсолютно разъинтегрированно, все партии дуют в свою трубу. И никого не волнует судьба страны. Как в такой ситуации государством можно эффективно управлять, если по большому счету не на кого опереться. Президент поставил задача в каждом субъекте Федерации сформировать лояльную центру администрацию. Иначе ничего не сделать, не провести никаких реформ. Что вы об этом думаете?