Страница 65 из 77
Православная литература
В начале 80-х годов, готовя к печати сборник стихов одной моей знакомой поэтессы, редактор вычеркивал все слова, так или иначе связанные с Богом и Церковью. Он даже наложил вето на «небеса», сказав, что это тоже что-то «божественное»! Апелляция к авторитету Пушкина — и та не помогла.
— Ну и что с того, что Пушкин написал «под голубыми небесами»? — невозмутимо ответил страж атеистического порядка. — Ты, во-первых, не Пушкин, а во-вторых, живешь в другое время.
Скажи ему тогда кто-нибудь, что вскоре назреет вопрос создания православной литературы, в том числе для детей, у горемычного, наверное, начались бы корчи. А между тем спустя пару лет Николай Блохин написал (правда, еще в тюрьме, отсиживая срок за «религиозную пропаганду») свою первую православную сказку «Бабушкины стекла».
А теперь уже не только православные, но и светские издательства все чаще заводят речь о публикации христианской детской литературы. И это немудрено, если учесть усиливающуюся поляризацию общества, которая проявляется не только в материальном или социальном, но и в духовном плане. Либеральная литература и искусство все ярче обнажают свою демоническую сущность. Борьба сатанизма с христианством стала абсолютно открытой, единого культурного поля уже не существует. Если раньше можно было сказать, что «каждый культурный человек должен быть в курсе современных новинок», то теперь, когда модные новинки в литературе и искусстве, как правило, отображают — а то и превозносят! — «свинцовые мерзости жизни», культурным людям лучше не знать о них вовсе.
Некоторые верующие родители вообще против того, чтобы их дети читали художественную литературу. Их радикализм сдерживается лишь наличием обязательной школьной программы. С одной стороны, в этой позиции много правильного. Лично мне близки слова архимандрита Рафаила (Карелина), кажущиеся многим «жесткими и категоричными»: «Принцип аскезы — бороться со страстными образами и представлениями. Мирская литература, напротив, культивирует эти образы, придавая им внешнюю привлекательность, безобразие называя красотой. Читать мирскую литературу — значит добровольно отдать свое сердце во власть страстям, как добровольно, а затем по привычке принимают наркотик. Человек, читая художественную литературу, теряет свою личность и живет эмоциональной жизнью других людей. Страсти — вот краски, которыми художник рисует свои полотна, а мир говорит: посмотрите, как красиво! Такие развратные до мозга костей люди, как Гете, Байрон, объявляются цветом человечества, а их демонические писания — эталоном прекрасного. Можно ли сказать, положа руку на сердце, что среди известных писателей больше порядочных и скромных людей, чем растленных и порочных, ищущих в пороке вдохновение? Сколько там извращенцев, душевнобольных, психопатов, считающих себя гениями, признанными или непризнанными! Недаром среда их называется богемой — грязным болотом; но именно этих людей мир, забывший Бога, называет «носителями духовности»!»
И далее: «Усмешка сатаны все более обнажается в мирском искусстве. Если в древние времена воспевались доблести, которые также были основаны на гордости и, по словам блаженного Августина, являлись ничем иным, как «блестящим пороком», то затем искусство с каждым веком становилось все более открытой апологией порока... Нам скажут, что существуют классическая литература, живопись и музыка, которые могут противостоять хаосу современной антикультуры, так что у человека есть выбор и альтернатива. Но чем пропитано это искусство? Также душевными страстями; оно уводит человека от Бога, наполняет его ум образами земного... Святой Иоанн Кронштадтский писал: «Мысль о земном оземляет саму душу», а мирская литература с ее яркими, страстными образами похожа на комья земли, которыми душа, как могильщик, погребает свой дух (Архимандрит Рафаил. «Скрытый демонизм» // «Люди погибели». М., Московское подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2000 г.).
Да, глубоко воцерковленному человеку, стремящемуся к Богу, художественная литература часто становится неинтересной. Я это вижу по многим своим знакомым. По сравнению с житиями святых даже самые талантливые произведения кажутся плоскими и надуманными. А когда начинаешь любить молитвы и акафисты, многие дотоле дорогие стихи вдруг перестают находить отзвук в твоей душе. Но, как правило, все это происходит с людьми взрослыми, которые в свое время читали и романы, и повести, и поэмы. Другое дело, что многие произведения можно было бы и не читать, но пока, на сегодняшний день, воспитать ребенка совсем без литературы, мне кажется, невозможно. Во всяком случае, если он живет не в монастыре, а в миру.
Поэтому создание детской православной литературы сейчас так актуально. Дело это небыстрое; как пирожки, обычно печется только халтура. И, конечно, мы не застрахованы от нашествия графоманов, которые уже почуяли в православной тематике золотую жилу. Но отвергать на этом основании саму идею создания такой литературы, по-моему, неправильно.
Причем очень важно, чтобы появлялись не только жития святых в переложении для детей, не только произведения, непосредственно знакомящие ребят с основами православной веры, но и книги, в которых о Православии вроде бы прямо не говорится, но поскольку они написаны верующими, все проникнуто духом христианства.
Ведь воцерковленные дети на многие вещи смотрят иными глазами, не так, как те, кто о Боге имеет весьма смутное представление (какое, например, было — если было! — в детстве у нас). Всего один пример. Наверное, большинство из нас в школе зачитывались «Тремя мушкетерами» или «Графом Монте-Кристо». Помните? Эти книги можно было получить в обмен на макулатуру, и наши взрослые родственники не ленились выстаивать ради них в многочасовых очередях. Ну, так вот. У моего младшего сына роман А. Дюма «Граф Монте-Кристо» вызвал совсем не ту реакцию, какая возникала у школьников советской эпохи.
— Ты что мне дала?! — возмутился Феликс, прочитав сколько-то страниц. — Как вы могли восхищаться этим чудовищем? Он же такой жестокий, всем мстит, никому ничего не простил... Ты про Христа говоришь, а сама такие книжки даешь!
И я поняла, что, рекомендуя новым детям книги по старой памяти, можно сесть в очень большую лужу.
По мере воцерковления человек пересматривает многие свои взгляды, часто отказывается от былых пристрастий и увлечений. Для интеллигенции в возрасте от сорока и старше литература была одной из главных жизненных ценностей. Бытовало даже такое мнение, что «родина — это... чемодан книг». Дескать, эмигрируй с томиками Пастернака и Цветаевой, и ничего тебе больше не нужно. Твоя Россия будет всегда с тобой. Поэтому попытка некоторых литературоведов оценить творчество крупнейших русских писателей с православных позиций нередко вызывает настороженность и даже негодование. Еще бы! Отказываться от устоявшихся мнений всегда непросто. И уж тем более от кумира, каковым была для некоторых из нас художественная литература. Один только афоризм, что «Пушкин — это наше все», чего стоит! А преклонение перед русской и зарубежной классикой (хотя даже она не представляет собой целостного и однозначно положительного феномена)? А расхожее мнение, что за талант любой грех можно простить? Дескать, да, конечно, писатель N. — изрядный подлец, но какой талантливый, а ведь это САМОЕ ГЛАВНОЕ...
Когда я читала многотомный труд М. М. Дунаева «Православие и русская литература», в моей душе тоже порой вскипал протест, но я понимала, что дело во мне, и старалась понять позицию автора. Так что я очень рекомендую родителям и книги М. М. Дунаева, и труды еще одного православного литературоведа — В. Ю. Троицкого. Они дадут вам богатый материал для размышлений, и вы сможете произвести грамотный отбор книг для детско-подросткового чтения, а также аргументированно беседовать с детьми о душеполезности (или душевредности) произведений наших классиков.
Из современных православных авторов, пишущих для детей, хочется особо выделить известного писателя Владимира Николаевича Крупина, молодую писательницу Марину Кравцову, священника Игоря Лепешинского и уже упомянутого Николая Блохина. Наверняка это не исчерпывающий список, я говорю лишь о тех, чьи книги мне довелось прочесть. Не все произведения равнозначны, в некоторых рассказах и повестях (например, в «Избраннице» Н. Блохина) неясен адрес — к кому обращается автор. Если к младшим школьникам, то в книге слишком много такого, от чего православные родители как раз стараются детей ограждать. А старшеклассникам, наверное, покажется, что это «для малышей». Но другие повести Блохина, по-моему, вполне удачны. Особенно самая первая — «Бабушкины стекла».