Страница 15 из 21
Андреев, отправленный на разведку, вернулся, и знаками показал, что заимка со всех сторон представляет собой сплошное укрепление. Бревна для забора предприимчивый лесник заготавливал здесь же, не отходя от кассы, так сказать, поэтому местность вокруг забора представляла собой отлично просматриваемое, а значит, и простреливаемое пространство, усеянное торчащими из земли пеньками. Единственным проходом являлись крепкие ворота, сложенные из все тех же бревен. В них еще виднелась калитка, сбитая из толстых досок. Ну, что же… Видимо, придется идти через парадный вход. Скорее всего, калитка на засове, но вся эта фортификация явно не от людей придумывалась, так что сбросить засов труда не составит.
Знаками Воронов разъяснил бойцам свой план. Как таковой, он отсутствовал. Тарас с Андреевым выдвигаются к воротам, Рязанцев остается их страховать. Вооружение Рязанцева легко позволяло это делать на расстоянии до четырехсот метров, поэтому Дима со своим «Винторезом» облюбовал себе рухнувшую сосну, наклонно лежащую на стволе соседнего дерева. С высоты снайперу открывался отличный вид на двор заимки. С трудом забравшись по скользкому стволу, Рязанцев расположился меж сучьев, поерзал, поудобнее устраиваясь в неуклюжем ОЗК, и приник к окуляру прицела. Воронов и Андреев, прикрывая друг друга, на полусогнутых двинулись к воротам.
Захар уже успел основательно продрогнуть, когда наконец услышал тихое поскрипывание снега. Поспешно засунув термос с травяным настоем обратно в рюкзак, лесник прижался к земле и затаил дыхание. По тропинке тихо, стараясь не шуметь, водя стволами по сторонам и контролируя сектора, двигались три фигуры. Необычное, незнакомое Захару вооружение, плащи ОЗК с натянутыми на свиные рыла противогазов капюшонами, небольшие рюкзаки-«суточники» за плечами. Движения плавные, отработанные. Видно, что спецы, да. Вот только какого хрена они в резине-то преют? Пожалуй, не будь на бойцах громоздкой «химзы», Захар бы не рискнул с ними связываться, тихонечко прополз бы в другую сторону, раскопал бы замаскированные в снегу салазки с припасами и дернул бы в сторону города. Нехай красавчики с оставленными сюрпризами ближе знакомятся, ага. Но сейчас, подметив пусть редкие, но лишние движения и неловкие позы, принимаемые бойцами время от времени, в нем крепла уверенность, что зачистить перед уходом тылы – не такая уж и непосильная задача. Да, перед ним, бесспорно – профессионалы, но! Во-первых – громоздкие костюмы ОЗК явно не были привычны для бойцов, а это уже минус к их боевым навыкам. Во-вторых – мужики ощутимо нервничают. Это ощущалось в каждом их движении. Казалось, что-то их тяготит, им невтерпеж закончить со своим делом и свалить. Даже те, что попадались Захару ранее, были пораскованнее. Эти же вели себя так, будто каждую секунду им угрожает смертельная опасность. Нервозность движений выдавала их с головой. Чего боятся – непонятно, однако их страх Захару был только на руку.
Подобравшись к началу вырубки, фигуры опустились в снег, будто совещаясь о чем-то, да, скорее всего, так оно и было. Один из «прорезиненных», видимо, старший, показал что-то жестами своим подчиненным, один из которых сразу же отвалил в сторону и по широкой дуге отправился в обход заимки. Захар напрягся было, но, глядя, как двое других по очереди разглядывают его дом в бинокль, успокоился. Третьего, видимо, отправили разведать, что там, с другой стороны дома, и пока он не вернется, активных действий не предвидится. Зевнув, Захар покопался в боковом кармане рюкзака, достал оттуда полоску вяленого мяса и, засунув ее в рот, со скучающим видом приготовился к длительному ожиданию.
Вчера он решил-таки уходить. Небольшой рюкзак, снятый с Рэмбы, как он окрестил для себя необычного бойца, набил всем необходимым. Термос с настоем трав, который вот уже несколько лет с успехом заменял ему чай, длинные полоски вяленой зайчатины, допотопный радиометр, «прихватизированный» в одну из былых вылазок в городок из кабинета ГО местной школы. Коробку с самолично переснаряженными когда-то патронами, тестовой, так сказать, партией, испробовать которую он так и не решился, а потом и вовсе забыл про них. А сейчас нашел – и порадовался. Вчера он долго думал, что делать с образовавшимися двумя единицами «длинноствола». Таскать и ружье, и «калаш» желания не возникало. Запутаешься еще в ремнях в критический момент, и – пишите письма. Поэтому после некоторых раздумий и колебаний «ТОЗ» лишился приклада и половины ствола и превратился в самый настоящий обрез. Идеальное оружие ближнего боя! И мощное, и особых снайперских навыков от стрелка не требует. Заряжай хоть дробь, хоть картечь – и пали, не целясь. После некоторой возни с ножом, иглой и частью ремней с разгрузки Рэмбы, Захар сваял не особо эстетичную, но очень даже функциональную кобуру для обреза. Выглядит страшновато, зато отлично крепится к ноге. И движению не мешает. И выпасть – не выпадет, а достать – дело одной секунды.
«Калашников», который выглядел незнакомым, при ближайшем рассмотрении оказался точно таким же, как тот, который Захар столько раз собирал и разбирал на уроках ДПЮ и позже – в армии. Норматив на скорость он сейчас, конечно не сдаст, но и запустить оружие не запустит. Это хорошо. Нож, снятый все с того же поставщика подарков, Захару глянулся тоже. Прямой, в меру длинный, обоюдоострый, с серрейторной заточкой ближе к рукояти, он ложился в руку идеальным орудием убийства. Даже не раздумывая, Захар сменил свой старый охотничий нож на это чудо. Бинокль, сверток с вяленым мясом, две фляги – одна со спиртом, другая с водой, импровизированная аптечка. Все. Больше в этот рюкзак класть что-либо смысла нет. Разве что… лесник с сомнением покосился на лежавший на столе пистолет. Раньше Захар таких не видел. Вроде и тот же «Макаров», но как-то поменьше размерами. Что означает надпись «ПБ» Захар дотумкал, только когда нашел в кармашке кобуры стальную трубу глушителя. Бесшумный, значит, ага. К пистолету было два магазина, помимо того, которым он уже был снаряжен. К автомату – целых четыре. Подумав, Захар решил, что столько железа таскать на себе – резона нет, и убрал пистолет, вместе с кобурой, глушителем и магазинами в рюкзак. Все. Теперь здесь точно все.
На очереди – припасы. Для них – большой туристический рюкзак. Тащить на себе его не придется, он на санках поедет. В него – все то, без чего не обойтись в дальнем походе. Почему в дальнем? Да потому, что в городке оставаться тоже бессмысленно, наверное. Город – да, однозначно, но только как промежуточная цель путешествия. Куда идти дальше, он решит. По дороге. Даже без предостережения, полученного во сне, Захара уже начинало захлестывать раздражение от сидения на одном месте. Сначала, когда была жива семья, он считал, что так будет лучше, потом ему было все равно. Сейчас же, когда жуткий рубец в душе ныл все тише, он начинал ловить себя на мысли, что сидеть посреди заснеженной тайги становится откровенно скучно. Опять же, что-то людно тут в последнее время становится. Припасы на исходе, в рейд за восемьдесят километров пешим строем не выдвинешься, а вот если с концами…
В большой рюкзак отправилась двухместная туристическая палатка, примус, спиртовка. Подумав, Захар решил не тащить ни порох, ни дробь, ни форму для отливки. Все необходимое наверняка сохранилось в городе, так что лучше запастись едой, бумагой для розжига костров, да теплыми вещами, еще не поеденными молью. Одежду он в городе тоже найдет, вот только туда еще дойти надо. Боеприпасов ему хватит точно, а вот мерзнуть – нехорошо.
Уже почти укомплектовав рюкзак, Захар вдруг в сердцах швырнул его на пол. Да какого хрена, в конце концов? Почему он должен бежать из собственного дома? Бежать, даже не попытавшись дать отпор? Да, он все равно собирался уйти, но одно дело – уйти добровольно и совсем другое – бежать, подобно загнанному животному! Да еще и оставить здесь все то, что он с таким трудом нажил! Относительно безопасный, уютный дом, припасы, приспособления для выживания. И кому-то все это достанется даром? Ну, нет! По крайней мере, несколько сюрпризов гостям он оставит, а там – поглядим. Может, еще и самих гостей потрепать получится! Взгляд упал на лежащий отдельно гранатный подсумок, снятый с трофейной разгрузки. Хищно оскалившись, Захар достал одну из гранат – ребристую «эфку» и ухмыльнулся, глядя на нее.