Разум победит

   - Двигай, двигай! - кричали Кольке в ухо. - На баррикады!

   - Пусть всегда буду... йааа...

   Мачту с динамиком все-таки сшибло.

   - Ты кто? - спросил Колька, глядя на нежданного спасителя. Тот был невысок, сутуловат, грязен и явно нетрезв. - Кто ты такой?

   - Врочек, - ответил Врочек, думая, на кой хрен ему было связываться с этим щенком: все равно до точки не доберется. Самому бы успеть.

   А с другой стороны: зачем?

   - Это... это секретные бумаги.

   - Неужели?

   Мальчишка дернулся к пистолету, такому же молоденькому и доходяжному.

   - Сиди, - велел Врочек, раскрывая папку. - А то пристрелю.

   Бумаги он просматривал по верхам, злясь на неразборчивый почерк писавшего. Паренек сопел, но не дергался, только затылок взглядом сверлил.

   - Вот, значит, как... - Врочек закрыл папку и, не целясь, метнул в урну. Белые листы закружились на радость ленивым пулям.

   - Но это же...

   - Просто бумажки. Выпить хочешь?

   Парнишка мотнул головой, не в силах отвести взгляд от погибающего отчета.

   - Ну и правильно, что не хочешь, потому как нету. Вставай. Пошли.

   - Куда?

   - На баррикады.

   К баррикаде Майор вышел первым и занял место у пулемета. Стрелял короткими очередями, не целясь, но просто давая знать о том, что точка существует. Врочек, протиснувшись между ящиками и мешками с песком, потеснил Майора.

   - А... а это вы? - спросил Колька, присаживаясь в уголке. Он не очень представлял, что принято делать на баррикадах. Майор кивнул, дескать: совершенно точно он - это он.

   - А... а он бумаги уничтожил.

   - Стукач, - сплюнул Врочек и похлопал пулемет по холке. - Хрен с ними, с бумагами... поздно уже.

   И Майор снова кивнул: дескать, хрен и совершенно точно - поздно. Тогда Колька просто сел и принялся ждать. Он не знал, чего именно ждет, и жалел об оставленной дома медали: надеть бы ее и, глядишь, унялся бы сквознячок в груди.

   К обеду наступило затишье. Небо и то прояснилось, припрятав портянки пороховых туч. Но ветер все равно приносил запах гари.

   - Значит, ты с той стороны? - Врочек лег возле пулемета, прикрываясь согнутым локтем от солнца. - Наших заражал?

   - А ты - наших? Пепелац?

   - Точно.

   Повисла пауза, которая показалась Кольке целой вечностью. Даже облака успели перестроиться в два фланга. Наконец, Майор спросил:

   - Чего по своим тогда?

   А Врочек ответил:

   - Да хрена с два там мои. Или твои. Чьи - не знаю. Ихние теперь. Курить будешь?

   Майор покачал головой и вытащил сигару:

   - Как-нибудь потом...

   - А я сейчас, - в пачке Врочека сигарет осталось две, но Кольке он предлагать не стал.

   - Вы нам. Мы вам. Логично, - Врочек выдыхал дым в сторону от пулемета. - Правда, одного не учли. Пули - свистят.

   - В смысле? - Майор закрыл глаза. Смешалось все. Оружейные фермы. Капсулы. Вирусы. Розы. Позы. Спальный гарнитур "Надежда". И белье с желтыми астрами, похожими на взрывы недозревших бомб.

   - Да без смысла. Свистят и все.

   Колька прислушался: пули и вправду свистели. Но разве ж это новость? Вот то, что Майор с пепелацем беседы беседует - это новость. А пули... они всегда свистели.

   - Думаешь, они? - Майор пнул жестянку, в которой еще оставалась парочка пулеметных лент.

   - А хрен его знает. Сначала мы...

   - Разум победит?

   Врочек засмеялся, и Майор тоже засмеялся, а Колька снова не понял, чего смешного-то? И в дырочку сквозило, пусть и осталась она на старой форме, прикрытая латунной медалькой, которую дали незаслуженно.

   - Разум... разум... - Врочек поднял стреляную оболочку. - Все понадеялись на разум. В теориях красивенько. Если пуля себя осознает, она не захочет умирать. Конец войне. Конец насилию. Благая цель.

   Над головой стрижом мелькнул истребитель. Зацокотал по крышам стальной дождь, а рокот возвестил о приближении танков. Врочек вновь прилип к пулемету. Он стрелял прицельно, невесть зачем экономя патроны. Но они все равно закончились, как закончились и Колькины раздумья.

   Теперь он знал ответ и удивлялся его простоте.

   - В бою не сдается... - затянул он, подбадривая сам себя. Ладонь легла на теплую рукоять.

   Все правильно.

   Никто не думает о смерти. Наоборот: они жить хотят. И живут. Только иначе чем люди. Но кто виноват в таком?

   Ответ был перед Колькой.

   И когда голова Врочека разлетелась серо-желто-алыми брызгами, Колька пожалел пулю: ее существование было очень коротким.

   Небо мое.

   Помни: наша встреча - предопределена. Ждать недолго. Колыбель моя созрела.

   Ты готово?

   Докурив до половины - сигара оказалась на редкость крепкой - Колька снял пистолет с предохранителя и приставил к подбородку:

   - Разум победит, - сказал он и нажал на спусковой крючок.

   Колька еще услышал сухой скрежет бойка и эхо взрыва, толкнувшего пулю в ствол. За этим эхом пряталось другое, недоговоренное:

   - ...разум...