Страница 4 из 8
Четыре трупа. Пышные были похороны. Преступника взяли. Его загнали в подвал этого дома, вызвали пожарную машину и вылили оттуда как суслика. Когда его вели к милицейской машине, собравшаяся толпа разом кричала: «Лицо народу!»
Тот, кто вел, схватил мокрые волосы и покрутил голову в разные стороны…
При разборе этого мрачного дела Звягина, да и Медведева обвинили в неумении оперативно действовать, вменили так называемое несоответствие.
– Как это так, Звягин, в вашем послужном списке по мишеням одни десятки, а тут рядом?
– Ушел с поля зрения, – ответил он тогда наугад, но и себе объяснить не мог! Почему?
Искал оправдание, что раньше в такие ситуации не попадал!
Речь даже шла об увольнении, но за Звягина заступились, и он остался в «органах». Только вот в дальнейшем при повышении званий его обходили. Так он и ушел на пенсию капитаном…
Глава 6
Рана Звягина все меньше беспокоила. Только при определённом наклоне или повороте вдруг возникала резкая боль. Отчего он замирал, выжидая пока она уйдет. Вообще, чем лучше он себя чувствовал, тем больше им овладевало чувство тоски и вины. Он оказался нахлебником. Но, больше всего его смущала сердобольная хозяйка. Она оказалась молодой, привлекательной и смешливой. Будто бы искала малейший повод посмеяться. Читала стихи, видно библиотека на «Самуиле Маршаке» здорово повлияла. Покрикивала: «Кто там шагает правой, левой, левой, левой!». Она продолжала его перевязывать, оборачивала бинтом, вроде, обнимала: «Надо же! Ни грамма жира. Одни мышцы!» И каждый день услужливо подавала ему на стол завтрак, обед и ужин, он благодарил и хоть чем-то пытался помочь.
Про себя решил: «Пора уезжать!»
По утрам Нина гремела бутылками и уходила из дома с нагруженной тележкой. Звягин на это вначале не обратил внимания, но потом догадался. В углу кухни стояли два бидона, которые обычно используют для молока. Из них она в бутылки разливала брагу.
– Кто же это столько пьет? – все-таки, спросил Звягин.
– Что делать бедной женщине, надо же как-то перебиваться!
Так Звягин узнал: Нина брагу, как она говорила, «слезу комсомолки», продавала.
– У меня конкуренты, самогон гонят, у них заработки!
Вот тогда Звягин сказал:
– Я подумаю.
Самогонные аппараты в свое время он перевидал десятками. Их бригаду посылали на изъятия этих самых аппаратов. Чего только смышлёные любители не сочиняли. Один поразил, трубку отвел по стене под ковром и прямо в буфет на самом видном месте.
«Я сделаю», – сказал Звягин.
И точно. Через несколько дней на газовой печке стоял один из бидонов. С трубки, ранее карниза, изъятого у Нины, капал прозрачный самогон.
У Звягина появилась забота, он мог часами наблюдать за работой своего аппарата, и под это капание вроде легче думалось, и рана не болела. Нина теперь стала приходить домой гораздо раньше. В один из дней она тронула Звягина за плечо и с улыбкой проговорила:
– Никогда я не чувствовала себя такой уважаемой, как в последнее время. Все в один голос. Не нужно ни коньяка, ни водки. Только ваш самогон! Очередь на полгода!
Она засмеялась.
– Скажу, качество продукта и от меня зависит!
– Согласен, – подтвердил Звягин.
– Основа – слеза комсомолки! Мой опыт проверенный, – с той же усмешкой говорила она, – Мы возили сахар в Индию. У каждого матроса баклажка, на три, а то и на десять литров. Я дрожжи у себя на груди прятала от этих извергов. Помню, ночью однажды кто-то к койке подбирается. Думаю: любовник! А он:
– Кокша, дай дрожжи!
Звягин смеется.
– У меня предложение, – говорит она, – давайте устроим торжественный ужин в честь вашего выздоровления. И заодно за улучшение материального положения.
– Как скажете.
… В большой комнате раздвинут стол. На блюде, только из духовки, запеченная курица. Вокруг разные салаты, приправы, в пучке зелени яркие срезы помидоров и болгарского перца, посреди бутылка прозрачного самогона.
Нину не узнать, она в легком приталенном платье в розовый горошек, глубокий вырез, янтарные бусы и под их цвет волосы в кажущемся беспорядке.
– Выпьем! – говорит Нина. – мы столько времени и на вы. Предлагаю – на брудершафт!
– С удовольствием, – говорит Звягин.
Они поцеловались.
– Я Эдуард!
– Я – Нина!
– Да, – говорит Звягин, – стало ярче вокруг!
– Давай потанцуем! – предлагает Нина.
Она включила радиолу: быстрый танец.
– Я люблю танго, – сказала она и поменяла пластинку.
Звягин вел осторожно, чуть касаясь, рука скользнула по платью. Он любил танцевать, но это было так давно, что не вспомнить. Но теперь что-то затеплилось внутри, о чём он и думать забыл, и он крепче прижимал к себе податливое тело. Но тут Звягин словно опомнился.
– Давай выпьем, – сказал он. Представляешь, за все время, из-за всех передряг, я ни разу не сообщил домой, где я и что со мной. Разреши, я позвоню по телефону.
– Звони!
Он набрал номер и сразу узнал голос жены. Объяснил, что скоро вернется, что с ним все нормально. И тут он услышал то, отчего сразу протрезвел.
– Тебя разыскивали. Два человека сказали, что ты в Киеве и договорился с ними встретиться. Дали свой номер телефона, запиши.
– Ты никому не говорила, где я?
– Нет.
– Я скоро приеду, буду тебе звонить!
– Что-то случилось? – спросила Нина.
– Ничего, все нормально.
… На следующий день Звягин обратился к Нине:
– Присядь и выслушай. Вчера мне жена сообщила, что меня разыскивали. Никто не знал, где я, а в Крайске, обо мне спрашивают и объявляют, что я в Киеве. Представляешь, добрались до Крайска! Значит, в Киеве этот розыск идет на всю катушку. Нина, за все тебе спасибо. Я и так у тебя задержался! Я не хочу тебя подставлять. Киев для меня незнакомый город, а дома, как говорят, и стены помогают! Что-то там придумаю! Как это ни обидно, то зачем я приехал в Киев, не осуществилось!
– Я понимаю, – сказала Нина, – но Киев большой город. Здесь человек, как иголка в стогу сена, а вернуться домой – это правильно.
– Еще раз за все тебе спасибо! – Сказал Звягин.
– А почему ты решил, что меня подставляешь?
– Как? Если меня обнаружат, и тебя не пожалеют! Банда! Киев большой, но у меня нет людей, воевать с этими подонками.
– Ая!?
Звягин засмеялся.
– Нина, буду по тебе скучать!
Этот разговор имел неожиданное продолжение. Нина отправилась на толкучку и за бесценок купила разные старые вещи: пиджак в клетку, штаны с выдутыми коленками, растоптанные ботинки и фуражку с двумя пуговицами позади. Все это выложила перед Звягиным.
– Не бреешься, запускаешь бородку, и, клянусь! Никакая вражина тебя не узнает! До конца выздоровеешь – и езжай! А может и решится что-то с твоим должником!
Через неделю преображенный Звягин загружал тележку бутылками самогона, и вез его вместе с Ниной на импровизированную торговую точку – скверик, выбранный Ниной, недалеко от небольшого «Гастронома». К его открытию собиралась длинная очередь. Нину тоже ожидали, и все происходило очень быстро. Самогон раскупали. Но уезжали они не сразу, а дожидались сторожа «Гастронома». Он приносил мешок пустых бутылок и получал свой самогон.
Пока шла торговля, Звягин разгуливал по близлежащим улицам. Так он завернул за угол дома, и ему открылся просторный двор. Посреди бетонный стол для игры в теннис, за столом тесно сидели люди. Очень громко разговаривали. Подошел к ним мужчина. Поставил на стол бутылку, все очень живо раздвинулись, давая ему место, а бутылку убрали под стол. Разливали очень незаметно. Однако видно было – пили, мимоходом что-то закусывали. Звягин приблизился. Вокруг стола ходил высокий костлявый человек и убедительно что-то говорил. Его то слушали, то отвлекались, а он продолжал, жестикулируя: