Меч Тьмы (ЛП)

— Я не ощущала его злобу.

— Тогда ты глупа.

Сирен застыла, услышав оскорбление.

— Вы все время это повторяете. Ладно, тогда я отправлюсь со своей глупостью назад в комнату, где больше не смогу вас ею обижать, — она пошла прочь от него.

— Я думал, ты была голодна.

— Я потеряла аппетит.

Она продолжила свой путь по коридору, не оглядываясь назад. Когда Сирен приблизилась к повороту, за которым была ее комната, Керриган возник перед ней.

— Тебе нужно поесть.

Она подавила страх, который испытывала от его жутких способностей. Если она сорвется в порыве ужаса, это не принесет ничего хорошего. Мать всегда учила ее быть сильной, принимая любой вызов, однако, если честно, Сирен сомневалась, что ее мать когда-либо могла предположить вызов, подобный этому.

— Если я откажусь, вы ударите и меня тоже?

Он посмотрел на нее в замешательстве.

— Почему тебя так злит то, как я поступил с грэйлингом? Для него съесть твое сердце так же просто, как посмотреть на тебя. Они уважают только тех, кто сильнее или злобнее их самих.

— Силой нельзя добиться правды.

— Что? — теперь он выглядел еще более озадаченным.

— Это то, что бард сказал о Короле Камелота. Целью этого замка была защита от зла. Целью рыцарей Круглого стола была защита тех, кто не мог сделать этого сам.

— Здесь нет рыцарей, Сирен. Только демоны.

Его слова заставили ее задуматься.

— Включая вас?

— Да.

— Тогда мне жаль вас, милорд. Всем нужна доброта и сострадание.

Казалось, ее слова снова разозлили его.

— Ну и иди, возвращайся в свою комнату. Мне все равно, умрешь ты от голода или нет, — он отошел от нее и направился прочь.

— Милорд?

Он остановился и оглянулся на нее.

— У вас есть имя, сэр?

Он отвел взгляд прежде чем ответить:

— Нет. Я известен только под титулом, которые дают феи всем, кто командует демонами. Ты можешь звать меня Керриган.

Керриган. Это было сильное имя, и казалось, каким-то образом оно подходило той роли, для которой он был избран. Однако, это было не то имя, что она хотела услышать.

— А ваше прежнее имя, до того, как вы попали сюда? Какое оно?

Его глаза сверкнули красным:

— Меня называли мальчиком, ублюдком или червем. Сейчас же я отвечаю на это кровью на своем мече.

Сердце Сирен сжалось от его слов. Как ужасно, что у него даже нет чего-то настолько простого, как собственное имя.

— Мне очень жаль, милорд. Ни один человек не должен быть безымянным.

Он склонил голову и взглянул на нее с любопытством.

— Ты не боишься меня, не так ли, маленькая мышка?

— А мне следует?

— Остальные боятся, — его тон был холодным и констатировал факт.

— Но следует ли мне бояться вас?

Протянув руку, Керриган провел по ее мягким волосам. Да, ей следовало бояться его. Ему было наплевать на всех и вся. Жизнь, будь то его собственная или чья-либо еще, не имела для него ни смысла, ни значения, чтобы о ней беспокоиться.

И все же он не хотел, чтобы эта хрупкая женщина боялась его.

— Нет, Сирен. Ты не должна бояться меня, — он поднес прядь ее волос к своим губам, чтобы прикоснуться к ним, почувствовать легкий слабый аромат роз.

Сирен задрожала от вида того, как этот темный жестокий человек может быть таким нежным. Это было нехарактерно для него и потому озадачивало.

Отпустив прядь, он провел рукой по всей длине ее волос.

— Иди и поешь, девочка. Тебе нужно беречь свои силы.

Она хотела было напомнить ему о том, что он только что говорил про то, что ему всё равно, но решила держать язык за зубами. Она и в самом деле была голодна.

Он протянул ей свою руку. Сирен прикоснулась к ней и тут же отдернула, зашипев. Его черные доспехи были такими холодными, что обжигали кожу.

— Прости меня, — сказал он, отходя от нее. — Я забыл об этом.

— Почему вы такой холодный?

— Это природа моей сущности. Моя броня согревается только под лучами Солнца человеческого мира, все остальное время она такой же температуры, что и моя кожа.

Нахмурившись, она сжала свою руку в кулак, чтобы согреться.

— Вы всегда такой холодный?

Он сжал челюсти:

— Да, маленькая мышка. Всегда.

Не говоря больше ни слова, он провел девушку до конца коридора, где распахнулись двери в помещение, очевидно некогда бывшее Большим залом. Там было чисто, но все выглядело таким же темно-серым, как и весь замок. Большой, блестящий, круглый черный стол занимал главенствующее место в центре комнаты. Через каждые несколько дюймов вокруг него стояли, изящно вырезанные, черные стулья.

Как и сам Керриган, стол был одновременно и красивым, и пугающим.

Уставившись на него, Сирен задалась вопросом, был ли это тот самый Стол из легенды.

— Это...

— Нет, — быстро перебил ее Керриган. — Это Круг Проклятых. Он похож на Круглый стол Артура, но они очень разные.

— Почему?

Он отодвинул стул для нее перед тем местом, где на столе стоял поднос с едой и золотой кубок.

— Присаживайся, Сирен.

Она сделала, как он велел.

— Пей.

— Но мой бокал пуст, — едва эти слова слетели с ее губ, как в нем тут же появилось вино. Она с подозрением посмотрела на жидкость.

Казалось, в полуночных глазах Керригана плясали смешинки.

— На твоей еде нет заклятья, мышка. Можешь спокойно есть и пить.

Тем не менее, она задумалась, нюхая душистое вино.

— Могу ли я верить, что вы честны со мной?

— Нет, не можешь. Никогда. Но в этом я не лгу. Ешь, не опасаясь.

Но тут было слишком много еды для одного человека.

— Не желаете ли вы присоединиться ко мне?

Керриган с тоской посмотрел на еду, прежде чем покачать головой. Как бы ему ни хотелось попробовать эти лакомства, но он не потреблял пищу уже бесчисленные века.

Когда Сирен принялась за еду, он переместился на противоположную сторону стола.

Она была необыкновенно красива, когда изящно отрезала и поднесла к губам кусочек жаренного ягненка. Девушка закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Ее манеры, в отличие от его, были безупречны. Когда он впервые попал сюда, то ел руками, словно дикарь. Моргану это возмутило. Видимо, именно поэтому пища не могла больше поддерживать его.

“Мы должны найти что-то, чем ты сможешь питаться, чтобы, поглощая еду, не вызывать у меня отвращение”.

Моргана многое сделала, чтобы он перестал быть тем человеком, которым когда-то был. На самом деле, Керриган уже не мог и вспомнить, что значит быть человеком. По крайней мере, пока не увидел перед собой эту доверчивую дурочку. Она затронула что-то внутри него, но что это было, он и сам не был уверен.

Она перестала есть и посмотрела на него.

— Я делаю что-то неправильно?

— Нет, почему ты спрашиваешь?

— Вы так пристально смотрите на меня, что это заставляет нервничать.

Он покачал головой в ответ на ее простодушные слова.

— Никогда не следует говорить кому-либо, что он нервирует тебя, маленькая мышка.

— Почему же нет?

— Это дает им преимущество, поскольку они знают, как поставить тебя в неудобное положение.

— Или это заставляет их прекратить делать то, что вызывает дискомфорт.

— Ты неизлечимо наивна, не так ли? — издевательски усмехнулся он.

— Я так не думаю. Просто я верю в то, что большинство людей поступят правильно, если у них будет такая возможность.

Да, она была маленькой наивной крошкой.

— Я думаю иначе и верю только в то, что люди пользуются преимуществами ситуации для своих собственных целей.

— И какие же преимущества имеете вы от того, что я нахожусь здесь, ем вашу еду и одета в принадлежащее вам платье?

— Ты моя пленница. Твое присутствие здесь — уже мое преимущество. И я собираюсь использовать тебя, чтобы получить то, что хочу.

— И чего же вы хотите?

— Круглый стол Артура.

Она нахмурилась, услышав объект его желаний.

— А почему вы хотите его?