Все связано (ЛП)

Потом она обращается к нашему сыну.

— Хочешь газировки, юный Джеймс?

Он выпучивает глаза и начинает быстро кивать. Я ставлю его на пол, и он уходит, держась за руку Сестры Би.

Музыка сменяется медленной песней — «All of Me»[23] Джона Лидженда.

Не говоря ни слова, Кейт кладет руку мне на плечо, я кладу руку ей на талию и мы начинаем кружиться в танце.

Тогда я и замечаю одну пару, танцующую рядом с нами — не так близко друг к другу, как я и Кейт — но, тем не менее, на секундочку я шокирован.

Потому что это Маккензи и чертов Джонни Фицжеральд.

Одна ее рука лежит у него на плече, его — на ее талии, в то время как другие их руки, согнутые в локте переплетены так, как это в бальном танце.

Мне почти жаль его. Потому что даже если это не специально? Моя девочка родилась, чтобы разбивать сердца.

Пока я молча за ними наблюдаю, Джонни делает свой шаг. Застав Маккензи врасплох, маленький мерзавец прижимается своими губами к ее губам, пытаясь поцеловать. Думаю, это ее первый поцелуй. Он невинный, закончился также быстро, как и начался.

Джонни отклоняется назад и смотрит на нее с надеждой. Но Маккензи… кажется смущенной… а потом одергивает свою руку.

И дает ему прямо под дых.

Ууууф! Он сгибается пополам, держась за живот, а Маккензи уходит.

Я помогаю парню уйти с танцпола.

— Тебе надо научиться читать знаки девушек, если ты собираешься бегать за девчонками, Казанова.

— У Кензи сильный удар для девчонки, — скрипит он.

— Пинается она сильнее. Так что тебе повезло. — Когда он оказывается на стуле, я хлопаю его по плечу. — Удачи, в следующий раз.

Потом возвращаюсь в руки своей жены.

Спустя час наступило время говорить тосты. Совершенно спокойно Мэтью стучит ложкой по своему бокалу и обращается к замолчавшей толпе.

— Как самый лучший человек, я мог бы встать здесь и начать рассказывать вам истории о Дрю и Кейт. Как они познакомились, об их достижениях и баталиях на работе, каким замечательными родителями они стали, как чтят они семью и друзей. Но это займет много времени… а десерт уже на подходе. — Публика усмехается. — Поэтому я скажу так: Дрю — один из лучших. Когда Бог его создавал, сломал шаблоны. Но ему не хотелось, чтобы он был одним. Поэтому он создал Кейт, и сломал ее шаблоны тоже.

Мэтью поднимает свой бокал, и остальные поднимаю свои.

— Если в мире и есть мужчина и женщина, кто идеально подходят друг другу, которые заслуживают друг друга и рождают самое лучшее друг в друге — это вы двое. Поздравляю вас с женитьбой — пусть она будет долгой и веселой и горячей — и всегда смотрите друг на друга так, как вы делаете это сегодня. За Дрю и Кейт.

Надо отдать ему должное, Мэтью знает, как двигать чертовски хорошие речи.

После тостов толпа требует поцелуя, что я более чем счастлив исполнить.

Потом, после того, как Долорес напилась и вытащила Кейт и Билли на сцену, чтобы спеть «That’s What Friends Are For[24]», после того как разрезали торт, и я слизал глазурь с губ Кейт, после того как Кейт бросила свой букет в руки Эрин, а сводный брат Ди поймал подвязку, мы танцуем наш финальный танец.

Вся наша семья и друзья столпились на танцполе. В центре я и Кейт. На одной руке я держу спящего Джеймса, его головка лежит на моем плече. Другой рукой обнимаю за талию Кейт, крепко прижимая ее к себе. Ее голова лежит у меня груди, а своими губами я прижимаюсь к ее волосам.

Если бы у вас была камера, я бы схватил ее прямо сейчас — потому что это денежный кадр. Картинка, которую вам захочется запомнить.

Мои родители забирают Джеймса к себе в комнату. Мы с Кейт улетаем завтра днем. Пока нас не будет, Джеймс проведет неделю с моей сестрой и Стивеном, и неделю с Мэтью и Ди. Потом мои родители привезут его к нам на Амальфи Коуст в Италию. Они полетят в свое собственное романтическое путешествие, а Кейт, Джеймс и я будем уже все вместе наслаждаться последними днями нашего медового месяца.

Двери лифта открываются на последнем этаже. Кейт выходит, и я подхватываю ее на руки и несу в наш номер.

— Ты должен пронести меня через порог, Дрю, а не через весь отель.

Я пожимаю плечами.

— Я всегда делаю больше, чем необходимо.

Я открываю дверь и заношу ее внутрь. Кровать выглядит великолепно. Большая, королевского размера, с огромным мягкими подушками, красными шелковыми простынями и мягким стеганым одеялом. Дорожка к кровати и сама кровать украшена лепестками роз, от которых исходит легкий, и очень приятный аромат.

Я поворачиваю Кейт к себе, и опускаю ее на пол. Ее глаза светятся счастьем и некоторым озорством, когда она смотрит на меня.

— Мне понадобится помощь, чтобы выбраться из этого платья.

Я щелкаю костяшками рук.

— Я то что надо для такой работы.

Мои пальцы бродят по шелковистой коже ее спины. Я не тороплюсь расправиться с ее пуговицами, каждую из них медленно расстегиваю, чтобы дать время разыграться воображению Кейт.

Когда с последней пуговицей покончено, я еще ближе шагаю к Кейт. Завороженный, я наблюдаю, как пульс на ее шее начинается биться сильнее от предвкушения. Накрываю его своим ртом, нежно посасывая. Кейт поднимает голову и отклоняется назад.

— Думал об этом весь день, — шепчу ей. — Как приведу тебя сюда. Раздену.

— Я тоже.

Одним рывком, кружева и сатин спадают к ее ногам, открывая мои любимые места. Кейт выходит из своего платья и поворачивается ко мне. Хоть я и не особый ценитель белья, то, что я вижу — просто прекрасно. Голубой шелк, украшенный белым кружевом — лиф без бретелек, трусики — бикини, с сексуальными подвязками, которые держат чулки.

Когда Кейт говорит, в ее голосе чувствуется интерес:

— Ты — мой муж. — Потом она улыбается, — Нравится?

Я смеюсь

— Чертовски великолепно, — делаю шаг к ней. — А прямо сейчас, твой муж хочет свою жену в позе 69. — Я облизываю губы. — Очень.

Ослабляю свой галстук и снимаю его совсем. Но когда я принимаюсь за пуговицы своей рубашки, рука Кейт останавливает меня.

— Позволь мне.

Она наблюдает за тем, как ее пальцы сантиметр за сантиметром открывают мою разгоряченную кожу. Она распахивает мою рубашку и стягивает ее и пиджак с моих плеч. Потом ее руки медленно гладят меня по плечам, по груди, вниз по животу.

Хриплым голосом она говорит:

— Я люблю твое тело, Дрю. Так сильно, так страстно… я могла бы всю ночь вот так к тебе прикасаться.

У меня в груди заколотилось сердце.

Она расстегивает мой ремень, застежку на штанах. Приседает и целует тропинку от пупка к моему лобку.

— А прямо здесь, — языком она проводит по линиям таза — моя любимая часть.

Я начинаю дышать быстрее, и когда она снова начинает дразнить меня языком, я не могу сдержаться, чтобы не податься вперед, так сильно желая того, чтобы при этом оказаться внутри нее.

Внутри ее рта, ее влагалища… по сути все равно.

Она спускает мои штаны вниз, а мой член изнывает от боли, от того, что находится в такой близости от рта Кейт.

Наконец, обнаженный, я сажусь на край кровати и пальцем зову Кейт — иди сюда.

Она поднимается, и, не снимая своих свадебных туфель, шагает ко мне. Я берусь за ее бедра, одной ногой она обнимает меня за талию, ставя колено на кровать. Беру ее лицо в свои руки, и целую ее жестко, всасывая ее язык, заставляя ее стонать.

Пока я поклоняюсь ее рту, Кейт делает круговые движения бедрами, жаждая хоть какого-то трения. Когда она находит мой член, я начинаю задыхаться. Двигаясь губами по ее лицу к шее, я царапаю ее губами и зубами — покусывая и посасывая ее — в то время, как мои ловкие пальцы расстегивают лифчик у нее на спине.

Когда он падает на пол, я отклоняюсь назад, чтобы хорошо ее рассмотреть.

— Господи, твои груди прекрасны, — я беру одну в свою ладонь, массируя и сжимая ее перед тем, как поднести к своему рту, чтобы с жадностью в нее впиться.

23

Весь я (пер. с англ.)

24

Вот для чего нужны друзья (пер. с англ.)