Нити амбиций

Ожидая, когда аплодисменты утихнут, Сунь-Цзы отошел от микрофона, чтобы конфиденциально переговорить с Изис Марик и Маркусом Бакстером, которые стояли по бокам от него. Изис легонько поцеловала его в щеку, то ли желая выразить свою поддержку, то ли для зрелищности. Лорд Бакстер ограничился кивком.

Сунь-Цзы вернулся к микрофону.

- Эти миры вновь познают мощь Конфедерации и ее величие, - продолжал он. - Это я вам обещаю. Подобное обещание я дал на Релевоу и дам снова во время своего тура по Овертону, Харлоку и Хустенгу.

На секунду Арис растерялся, так как Сунь-Цзы не упомянул Пурво, куда он должен был отправиться с Хустенга, но он решил, что Канцлер пропустил его, так как прокапелланские настроения там настолько сильны, что и говорить о нем как о колеблющемся мире не имело смысла. Это могло оттолкнуть население от идеалов Ксин Шенга. Ксин Шенг - новое рождение. Вот что предлагал Канцлер своим последователям.

- Наступает наше время, - заявил Сунь-Цзы, очевидно переходя к заключительной части выступления. - И все граждане Конфедерации смогут снова гордиться своим наследием. С такими мирами, как Джей-Фу, и такими войсками, как Кирасиры Маккаррона, Конфедерация вернет себе прежнее величие.

Гром, заглушивший на мгновение аплодисменты, напомнил Арису звуки поля боя. Он посмотрел на бушующие воды Нуньи, и почему-то ему показалось, что сейчас появится неприятельский робот. Он снова проверил посты, хотя всего минуту назад уже убедился, что все в порядке. Да, очевидно, буря приближалась. Но славная буря, в которой Арис сможет завоевать для Конфедерации новые миры.

Он только не знал, где и когда она разразится.

Ли Винн сделал вид, что снимает Сунь-Цзы и толпу. Объектив раскрылся, раздался щелчок. И не важно, что не было пленки. Всякий, кто обратил на него внимание, услышав щелчок, ничего не заподозрил бы.

Он очень осторожно шагал по сырой, пахнущей навозом земле, которую тысячи ног превратили в вязкую трясину. Он слышал запрос Ариса о проверке постов, несколько минут ожидал своей очереди, пока не откликнется третий пост. И эти минуты показались ему часами. Ли сжал маленький микрофон в левой руке.

- Все в порядке, - доложил он, а затем сделал еще несколько фальшивых фотографий.

Что-то насторожило Ариса, раз он провел две проверки подряд.

Ли не мог понять что, и хотя он доверял интуиции Ариса, но на короткую долю секунды не смог справиться с ощущением, что его наставник и сайфу перегибает палку. С его точки зрения, речь Канцлера протекала совершенно спокойно. Ли чувствовал зов Ксин Шенга. И что еще более важно, толпа была за Канцлера. Ли Винн знал, какое воодушевление может вызвать сравнение прошлого и настоящего.

На Кайфенге, до прихода Дома Хирицу, он был не просто уличным ребенком. Это еще мягко сказано. Маленький вор - вот как его можно было назвать. Ему вспомнилась ночь, когда он сидел под проливным дождем на сырой земле, а на улице впереди него сражались боевые роботы. Тогда он надеялся, что металлический монстр заденет ювелирный магазин или банк, прежде чем двинуться дальше. Арис Сунь заметил его и дал ему возможность приобщиться к чему-то большему. Приобщиться. Ли Винн никогда прежде не был частью чего-либо. Это было волшебство, которое забросило его после Хирицу на Рандар, а потом на Сарну. И он каждый день доказывал, что достоин признания. Все это продолжалось до тех пор, пока Мастер Ти By Нон не согласился наконец-то дать ему шанс. И теперь у него были обязанности как у гражданина Конфедерации и члена Боевого Дома.

Чего еще желать?

Ли Винн протиснулся сквозь группу людей, слушая Сунь-Цзы и сжимая в холодных пальцах камеру. Он не смог бы выразить чувства, бушевавшие внутри него, да он и не пытался. Хотя и не рожденный в Конфедерации, тем не менее он был истинным ее гражданином. И когда он оказался на службе Конфедерации, чувство собственного достоинства и гордость подсказывали ему, что будущее принесет ему нечто большее, чем чувство принадлежности. Нечто такое, чего он не мог определить, чего не мог получить прямо сейчас, но что манило его, как далекий свет, как касание крыла бабочки по щеке.

Почти всю свою жизнь Ли Винн боролся за выживание, не имея цели, направления, страсти. Сейчас, когда она у него появилась, ему самому захотелось увидеть, на что он способен.

И почти все время он чувствовал на себе взгляд Канцлера, взгляд, который призывал его действовать и направлял вперед.

Военная база, тренировочный полигон

Хазлет, Нашуар, Сент-Ивский Союз

28 августа 3060 г.

Следящие устройства, направленные в темноту, яркие вспышки света, вырывающиеся из дул орудий, - все это создавало модель поля боя. В кабине тренажера царила невыносимая жара, вызываемая перегревом действующего оружия. Стряхивая пот, разъедавший глаза, стажер Морис Фитцджеральд, используя прожекторы дальнего действия, выхватил из тьмы силуэт противника, робота "Охотник", с его бочкообразным туловищем и с характерными барабанами орудий на руках. Он сделал выстрел из среднего лазера, как только увидел, что противник оказался в луче прожектора. Огненный луч лазера не попал в цель, так как "Охотник" внезапно отступил из зоны обстрела.

Это был знакомый сценарий. Фитцджеральд решил, что столкнулся с вариантом тактики, которая была применена на тренировке не более трех недель назад. Только вместо робота Клана перед стажерами внутренних сил Нашуара был теперь наиболее распространенный робот Конфедерации, на котором даже была символика Капеллы, что свидетельствовало об обострении Ситуации на границах Союза. "Охотника" и новенькую "Змею" прикрывала "Катапульта", несшая на себе новейшее вооружение. А более легкий робот-разведчик "Ворон" пытался напасть на стажеров с востока. "Ворон" был последним шансом. Если бы его удалось задержать, стажеры академии выиграли бы этот бой.

Это вселяло надежду.

Фитц сделал еще один выстрел по "Охотнику" и снова промахнулся. Ему хотелось кричать от злости, но он сдержался, так как знал, что установленный в кабине микрофон все запишет, чтобы Неварр мог прослушать. Окружающая темнота отнюдь не облегчала ведение боя. Это вынуждало воинов больше полагаться на показания датчиков, а не на зрительное восприятие передвижения противника и особенностей местности, что существенно изменяло ситуацию. Фитц понимал, что слишком много внимания уделяет мониторам, расположенным на голове робота. Но он доверял только собственному чутью, не полагался на товарищей и старался запомнить все данные о происходящей битве.

Самым трудным для Фитцджеральда было то, что в этой битве Неварр приказал ему поддерживать звено с тыла. Он должен был нейтрализовать вражеского "Ворона" и не допустить маневров с флангов. "Закрепить меня на одном месте!" Автопилот "Охотника" действовал очень правильно, выбирая оптимальный режим стрельбы из автопушки и уворачиваясь от тяжелого "Черного Джека".

Легкая дрожь сотряага кабину "Черного Джека". Монитор, отражающий повреждения робота, показал, что потеряна четверть защитной брони на левой ноге и руке. Он боролся с желанием броситься за вражеским роботом и сразиться с ним один на один. "Если я нарушу приказ, Неварр может отослать меня обратно и шансов стать настоящим водителем боевого робота у меня не будет". Больше не на что рассчитывать. Стиснув челюсти и сжав рычаги управления так, что побелели костяшки пальцев, Фитцджеральд начал отступление, стараясь укрыться за редкими елями и орешником. Еще один выстрел по движущейся мишени поджег деревья, вновь спасшие "Охотника".

- Номер один, это номер четыре, "Ворон" свободен, - послышался во встроенном наушнике нейрошлема Фитцджеральда шепот стажера Растехт, пилота "Дженера"-. Ей было сложно скрыть волнение. "Ворон" проскользнул мимо нее и теперь мог угрожать флангу кадетов. Единственный выстрел из "Катапульты" мог мгновенно уничтожить любого из членов их команды. - Я преследую его.