Страница 71 из 108
- А портрет ты можешь нарисовать для меня?
Она прямо посмотрела на Филиппа. Он невольно отпрянул.
- Если я нарисую портрет, ты меня домой отпустишь?
- Кончено!
Она по-взрослому хмыкнула и мотнула головой.
- Ты не отпустишь. Ты скажешь, чтобы я рисовала еще портреты, как твоя мама.
- А ты хочешь быть как моя мама? - оживился Филипп.
- Нет, - спокойно ответила Тамара. - Я хочу быть как я. Я хочу стать взрослой. Поэтому я попробую нарисовать портрет.
- Умница! Какая же ты умница! - расцвел доктор Жулавский. - Вот, держи, он извлек из ящика стола кожаный пенал и протянул девочке. - Тут особые иглы. Их нужно подогреть, и тогда они нарисуют на вот этом камушке линии.
И пенал, и осколок минерала оказались в руках Тамары.
Орион мерил шагами приемную. Секретарша Катенька неприкрыто наблюдала за ним во все глаза. Обычно в подобных ситуациях молодой человек восседал на стуле как каменная статуя и даже не смотрел в ее сторону, хотя она из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать ему свои ножки.
Дверь то и дело распахивалась, пропуская сотрудников в белых халатах, и Катенька, как автоответчик, выпроваживала их одной и той же фразой: "Извините, Филипп Алексеевич занят. Зайдите попозднее". Орион не обращал внимания на входивших и выходивших до тех пор, пока взгляд ненароком не выхватил из привычной обстановки тонкую женскую руку, опущенную на секретарский стол. Некий важный факт заметался в голове. Орион напрягся. Прежний контроль над памятью отсутствовал, информация утонула в хаосе знаний и мыслей.
Приняв стандартный ответ Катеньки, Аза не спеша направилась к выходу. Анна натолкнулась на нее в дверях.
- Ой, простите, - она ринулась прямо к Ориону, но, увидав его застывшее лицо, удивленно оглянулась на силуэт женщины, растворившийся за стеклянной стеной.
- Кто это? - беспокойно осведомилась Анна.
- Аза, супруга Филиппа Алексеевича, - отозвался Орион.
- Она тебе что-то сказала? Почему ты на нее уставился?
- Не знаю, - он стряхнул с себя оцепенение. - Кажется, я о чем-то забыл. У меня с утра в голове сплошная чехарда.
Анна решительно отвела его к проекционному экрану, изображавшему окно с видами живой природы, и заглянула в лицо.
- Орион, тебе нужно как следует отдохнуть. Сегодня я беру Тамару на себя.
- Тебе тяжело с ней общаться, ты сама мне говорила.
- Ничего, переживу.
- Я должен выяснить, почему Стас обнаружил ее комнату открытой. Я прекрасно помню, как заблокировал замок, - не унимался Орион.
- Успокойся. Она же сказала - ходила гулять. А открыть дверь она могла случайно. Помнишь, как она играла кнопочками у тебя на терминале? Я ее поспрашиваю, где она гуляла на этот раз, а ты отдыхай, - Анна покосилась на секретаршу, занятую перекладыванием папок на столе, быстро поднялась на цыпочки и коснулась губами его щеки. - Я ведь тоже хочу, быть нужной тебе, добавила она шепотом.
Из кабинета появился осунувшийся Филипп, у него из-за спины выскочила Тамара.
- А мне вот что дали! - она продемонстрировала Анне темный камень с одной отполированной поверхностью и набор игл для выжигания. Девушка узнала этот набор: сколько раз она видел его на столе отца!
- Ну как, отвести тебя в твою комнату?
- Пошли, - Тамара уверенно зашагала вперед.
- Тебе теперь не страшно в лаборатории? - спросила Анна, когда обе покинули кабинет.
- Нет. Я видела место страшнее. Я теперь знаю, почему Глеб не боится того, чего боюсь я.
- И почему?
- Глеб знает, где настоящий страх. И я узнала.
Анна пригляделась к девочке. В тоне ее появились отчетливые взрослые нотки.
- И где же страх?
- Везде, где думают очень плохо. Я видела. Страх там, - она ткнула указательным пальцем в пол и вдруг прошептала. - Анна, я так хочу, чтобы Глеб поскорее пришел! Я засыпаю и вижу страх здесь, рядом с нами. Это очень большой и страшный страх.
- Не бойся, Тома. На базе много мужчин, они не испугаются. Они нас спасут от страха.
Тамара совсем не по-детски устало улыбнулась.
- У тебя есть только один мужчина. Обопрись на него. Его цветок оживил твой цветок.
Глава 21
Друг
- Черныш, нет, ты останешься здесь, - тихо сказал Глеб. - Жди меня, приятель. Я вернусь и позову тебя. Жди, Черныш!
Пес заскулил и отполз в кусты, где осталась сумка.
- Молодец. Жди.
Глеб медленно, пригибаясь к земле, двинулся вдоль высокой двухслойной сетки, обозначавшей зону объекта. Защита была рассчитана безошибочно. Протянутые перед колючей проволокой провода под напряжением предназначались для животных, а второй слой безусловно служил сигнализацией. Дотронься до ограды, и наряд охраны немедленно выследит нарушителя. Деревья вокруг были тщательно вырублены, и первая идея Глеба сигануть через препятствие с ветвей сосны оказалась нереализуемой. Зато появилась другая. Глеб повертел в руке свой посох, прикинул высоту и пощупал многострадальное колено. Кости успешно срослись, и хотя нога еще ныла при большой нагрузке на суставы, можно было рискнуть.
Он выбрал место поравнее, перехватил посох на манер спортивного шеста, закрыл глаза и четко, до деталей представил предстоящий перелет: место упора, угол дуги, момент отрыва. Несколько раз глубоко вздохнул, собрался и сделал рывок.
Короткий разбег и мощный толчок.
От удара о землю из глаз посыпались искры.
Нормальные люди падают на маты, - подумал он весело, когда в ушах перестало звенеть.
Поднялся на ноги. Прислушался. Тишина в лесу и тишина в окружающем пространстве внушали надежду, что проникновение осталось незамеченным. Предположив, что базу охраняют не только электронными средствами, Глеб лег на мокрую землю и ужом пополз к сердцу запретной зоны.
Лесная полоса скоро оборвалась, и началось поле, в центре которого в полукилометре от опушки виднелась крыша низкого здания без признаков окон и дверей. В стороне ближе к зарослям, где затаился Глеб, стояли два небольших одноэтажных дома, предназначенные для внешней охраны. При свете дня нечего было и думать, чтобы подобраться к лаборатории. Глеб устроился в тени молодого ельника и приготовился дожидаться ночи.
___________________
Орион никогда не знал снов. И этот - первый в жизни сон - был солнечным и приятным. Он видел Анну, Тамару и других людей, которых не запомнил, видел чистое безоблачное небо и прекрасные неземные дома. Он чувствовал, что улыбается, слышал тихие мелодичные звуки голосов.