Предел бесконечности

Глеб пошатнулся. Из горла вырвался хрип. Рассудок утонул в буре чувств, тело на несколько мгновений потеряло контроль и осело, как тряпичная кукла. Сознание помутилось.

Нет! Я устою! - он вцепился руками в спекшийся под солнцем грунт. - Я дойду до горизонта, земля. Ради тебя, ради этого парня!

Глеб не понял, откуда пришли эти слова, и не знал, какая сила удержала его под шквальным огнем опомнившихся автоматов. Он оказался в седле голубого мотоцикла и вывернул полный газ...

Он упал на пустынной проселочной дороге, когда бак машины опустел. Долго лежал в пыли, не чувствуя ни боли, ни мыслей, ни вообще - чего-либо. Диагностика сбоила. Аналитика бездействовала. Память смерти заняла каждую клетку стонущего тела.

Прошло несколько часов прежде, чем сознание протиснулось сквозь заслон пустоты, и похожие на бред обрывки фраз дотянулись до ума:

Они стреляли, потому что знали, кто я. А он кинулся под пули, чтобы их остановить... Из-за меня... Он другой. Он человек. Яркий, как солнце... Прости, Ивар...

Логический вывод не направил мысли в привычное русло, хотя бессмысленность обращения к мертвому была очевидна. Логический вывод молчал. Лишь внутренний контроль организма дал сигнал о нарушении двигательной функции ног, множественных инородных предметах в области левого плеча и серьезном повреждении правого легкого.

- Я встану. Я дойду, - шептал Глеб, отползая дальше и дальше от бесполезной машины.

"...Узнай, а есть предел - там, на краю земли? И - можно ли раздвинуть горизонты?..." Песня стучала в висках, будто память включила забытый аудиопроигрыватель. Горячий голос человека хлестал, взывал, толкал вперед и вперед.

"Ты стремишься к пределу бесконечности", - морщинистое лицо Антона появилось перед глазами.

"Я желаю тебе удачи", - Анна дружески протягивает руку.

Поляна неожиданно оборвалась, и Глеб кубарем скатился в канаву. В десятке метрах правее зияла черным провалом бетонная труба. Он из последних сил двинулся к укрытию. Упала тень. Он с трудом огляделся и понял, что лежит перед насыпным мостом, под которым когда-то тек ручей. Теперь один конец трубы был безнадежно завален, и, таким образом, беглец оказался возле своеобразной пещеры.

Он отполз как можно дальше от "входа" и замер.

Я встану. Я найду горизонт.

То была последняя мысль. Сознание отключилось.

Глава 4

Годы

- Филипп Алексеевич, расскажите нашим зрителям, как вам удалось создать столь эффективное лекарство?

- Я много работал.

- Большинство ваших коллег, в том числе из ведущих стран мира, утверждают, что болезнь Паркинсона неизлечима, - кругленькая репортерша опять сунула в лицо собеседника микрофон.

- Если бы я думал так же, как они, я бы никогда не достиг успеха, - он высокомерно поправил галстук.

- Филипп Алексеевич, наши зрители часто задают вопрос, использовали ли вы результаты международного проекта "Геном человека"? Можно ли считать ваше открытие первым удачным применением этого гигантского начинания прошлого века?

- Я физиолог, а не генетик. Основа моих исследований - изучение химических реакций в живой материи.

- Многие полагают, что вы опирались на знания, полученные от своего отца, профессора Жулавского.

- Старшего научного сотрудника Жулавского. Ничего общего с его деятельностью я не имел и не имею, - отрезал Филипп чуть резче, чем следовало перед камерой.

Репортерша не унималась:

- Сейчас, на взлете вашей карьеры, как бы вы прокомментировали достижения, которые приписывали профе... извините, господину Жулавскому?

Молодой ученый побагровел.

- Как полную чушь, о которой вопит "желтая пресса".

Кадр сменился.

- Вы смотрели интервью с доктором биологических наук, сотрудником корпорации "Панацея" Филиппом Алексеевичем Жулавским, - бойко сообщил диктор. - А теперь, новости культурной жизни...

Стас хмыкнул и, не нащупав на журнальном столике пульт, нехотя подошел к телевизору.

- Доктор биологических наук. И в такие молодые годы! Браво! Слушай, Фил...

- Отвяжись... - Филипп лежал на диване, уткнувшись в спинку.

- Фил, с тебя причитается.

- Тебе вчерашнего мало? - донесся из подушек вялый ответ.

Спустя несколько секунд Филипп отшвырнул скомканный плед и вскочил.

- Мне надоели эти чертовы мыши, крысы и лягушки! Мне нужна настоящая работа! Моя работа!

- Говорю же: с тебя причитается, - Стас как ни в чем не бывало вернулся в свое кресло.

Опухшая физиономия новоиспеченного доктора вмиг прояснилась.

- То есть как?... Ты провернул? Уже?!

- Проект наш, дружище! - Стас потряс над головой ламинированной бумагой с внушительной "шапкой" и яркой печатью. - С понедельника ты - начальник лаборатории, а я твой заместитель!

___________________

- Тебе никто не говорил, что твоя квартира похожа на свинарник? - Стас осторожно перешагнул через ворох распечаток и батарею пустых пивных банок.

- Я запретил Азе убираться в моем кабинете, - ответил Филипп в микроскоп.

- Слушай, директор три дня подряд не находит тебя на работе. Я не могу долго прикрывать твою задницу!

- Поди сюда, - Филипп так и не обернулся к вошедшему. - Смотри.

Он отодвинулся от прибора. Стас озадаченно покосился на друга и заглянул в окуляр. В пробирке, закрепленной вместо предметного стекла, плавал черный камешек с едва различимой сеткой узора на нем.

- И что это такое?

- Будущее цивилизации! Суперчеловек, который пронесет знания человечества через века! И чихать мы хотели на все катастрофы!

От Филиппа разило перегаром за версту. Накануне Стас буквально вытащил его из компании в стельку пьяного типа, орущего на весь бар что-то на тему гибели Атлантиды и грядущего всемирного потопа. Шиза оказалась заразной, и Стас откровенно поморщился.

- Фил, слушай, своим поведением ты загубишь всё, что мы сделали. Тебя просто вышвырнут из института за прогулы!

- Это процессор, который отец вставлял в индивидов.

- Заливаешь...

- Дудки! - в нос Стаса уперлась внушительная костлявая "фига". - Вот. Перед тобой самый главный чип на земле! Это основа альтернативной жизни!

- Как он у тебя оказался?